COP29
Наверняка нет в Баку человека, который бы хоть раз в жизни не сталкивался с детьми-попрошайками. Движимые чувством сострадания, мы вынимаем из карманов деньги, и отдаем их детям. С другой стороны, как не дать? Ведь ребенок просит! Грязный, замызганный, одетый в лохмотья, а в холодное время года иногда еще и в рваных башмаках на босу ногу. Наверняка родители не кормят, наркоманы, алкаши… Вот и тянется рука к карману, лишь бы совесть была чиста: чем-то помог, хоть манатом. А ребенок сможет себе хоть доняр купить, поесть.
Но сегодня меняется все – и даже образ ребенка-попрошайки. Сегодня замызганными лохмотьями никого уже не удивишь, а потому образ современного попрошайки так же трансформировался в лучшую сторону: теперь это хорошо и чисто одетый ребенок, подходящих к столикам в кафе с просьбой купить салфетки (или ручки). При этом он смотрит в глаза так жалостливо, что становится стыдно за то, что ты сидишь и ешь, а бедняжка вынужден салфетками торговать, чтобы прокормиться. Ну, естественно, что «покупатели» салфеток не берут: они просто достают манат и протягивают его ребенку. А если учесть, что в кафе как минимум 5-6 столиков, то считайте, что 6 манатов уже заработал. В Баку очень много кафешек, расположенных на свежем воздухе (в закрытые заведения попрошаек не пускают), а потому если 6 манатов удалось собрать в одном кафе, то в следующих навар будет таким же. Глядишь, и день прошел, и в кармане «бедного попрошайки» уже манатов 40-50.
Наверное, все помнят историю одного такого малолетнего «продавца», просочившуюся в СМИ через социальные сети. При детальной проверке выяснилось, что мальчик неплохо зарабатывал – по 80 манатов в день, и содержал не только свою семью, но еще и помогал другим родственникам.
По словам главы Союза детей Азербайджана Кямали Агазаде, сотрудники ее организации долгое время наблюдали за этим мальчиком, предлагавшим салфетки прохожим возле ресторана McDonalds, и установили, что он не один, за ним следят родственники. Поэтому ребенок ведет себя достаточно уверенно, ничего не боится. После серии наблюдений К.Агазаде обратилась к сотрудникам полиции полка быстрого реагирования с просьбой изучить данную ситуацию. Мальчика забрали в 18-е отделение полиции Наримановского района Баку, куда были вызваны родители ребенка. В ходе беседы выяснилось, что у мальчика есть 45-летняя мать и 50-летний отец, а также две старшие сестры (о местонахождении одной из сестер ничего не известно). Другая сестра была ранее судима, и на момент проведения расследования сожительствовала с бывшим заключенным. Именно он приводил мальчика ежедневно около 20:00 к одному из выходов метро и наблюдал за ним до 04:00 утра. Мать ребенка при допросе разрыдавшись призналась, что ребенок был единственным источником дохода семьи. Отец же сказал, что воевал на фронте, и потребовал оставить его семью в покое.
В ходе расследования было установлено, что эксплуатируемый ребенок никогда не ходил в школу. Он зарабатывал, отдавал все деньги семье и на эти средства жили не только его родители, но и семья сестры (с бывшим уголовником во главе, который забирал себе часть заработанных мальчиком денег за то, что приводил и охранял мальчика по ночам.
Мальчик сообщил полиции, что зарабатывал в день минимум 65 манатов. Согласно заявлению К. Агазаде, чтобы заработать такие деньги, необходимо продать где-то 100 пачек бумажных салфеток, что на самом деле просто нереально. А потому, по ее мнению, мальчика, скорее всего, использовали в качестве наркокурьера.
В настоящее время мальчик отлучен от семьи и находится в шелтере при Союзе детей Азербайджана. А родителей ребенка ожидает лишение родительских прав и привлечение к уголовной ответственности за эксплуатацию детского труда.
Ежегодная статистика, которую публикуют в СМИ о малолетних попрошайках, уже довольно привычна всем нам. Но точного количества детей, занимающихся попрошайничеством на улицах Баку, назвать не может никто.
В прошлом году в органы полиции было доставлено 3000 малолетних детей в связи с тем, что они остались без родительского присмотра, и вне педагогического контроля. В том числе 450 малолетних детей, которые бродяжничали и занимались попрошайничеством. В отношении каждого из них были приняты меры в соответствии с законодательством.
Но очень многие задаются вопросом: какие меры принимаются в отношении детей-попрошаек? Кто они, как складывается в дальнейшем их судьба?
Глава департамента информации и аналитических исследований Госкомитета по проблемам семьи, детей, и женщин Эльгюн Сафаров в блиц-интервью «Минвалу» заявил, что в Азербайджане проблема детского попрошайничества намного ниже, чем в других странах постсоветского пространства. Но, тем не менее, если такие случаи имеют место быть, то ими нужно заниматься вплотную и подход должен быть чрезвычайно серьезным:
— В частности, речь идет о детях из неблагополучных семей. А потому, если будет зафиксирован факт того, что родители либо не выполняют своих обязательств, либо не выплачивают алиментов, или же если они махнули рукой на свои родительские обязанности, само собой такие родители наказываются ограничением родительских прав. Бывают и такие факты. В системе создана специальная мониторинговая комиссия, во всех органах исполнительной власти – это новый инструмент, который позволяет вести работу не только в плане регистрации подобных фактов, но и в борьбе с предотвращением подобных фактов. В таком реестре зарегистрированы, находящиеся под надзором по вопросам социального характера, к примеру, бытового насилия, и этим людям оказывается помощь юридического и социального характера, причем, совершенно бесплатно.
К сожалению, в Азербайджане есть такие факты, но я бы хотел выделить следующее: в 99% случаев с детьми -попрошайками, которых задерживают на улицах Баку, имеют место быть так называемые цыганские семьи, ведущие неоседлый образ жизни: они «гастролируют» по Грузии и России. Я даже скажу более: у нас проводились специальные программы по привлечению к образованию таких семей (в частности, детей из таких семей), специальные курсы для таких семей, чтобы члены этой семьи могли писать и читать, ведь зачастую представители этих семей – невежественные, неграмотные люди. Конечно же, привлечение зависело исключительно от желания самих членов семьи обучаться грамоте. Мы не имеем права в обязательном формате заставить родителей обучаться грамоте, закончить среднюю школу и получить высшее образование, ибо в нашей работе учитывать права человека — обязательное правило. Если ребенок несовершеннолетний, то мы можем применить формулу «в обязательном порядке». Если же ему от 18 и выше – эта формула уже не работает.
В отношении детей мы пытаемся в общем контексте стимулировать эту политику, и мы не делим детей на выходцев из цыганских или же азербайджанских семей. Мы пытаемся помочь таким семьям, находящиеся под риском, пройти реабилитацию, мы ведем пропагандистскую работу, привлекаем к образовательным программам. К сожалению, бывают факты побегов из заведений, где дети получают уход и крышу над головой, одежду и питание, социальную и психологическую поддержку. Кстати, в нашей практике было много случаев оказания психологической поддержки не только детям, но и родителям.
— Скажите, много ли детей, желающих добровольно ходить в школу, заниматься, сменить образ жизни на более лучший?
— Да, и зарегистрировано очень много фактов, когда эти дети заканчивали не только средние школы, но и поступали в вузы страны. Эта работа ведется в очень положительном направлении. Суть заключается в том, что когда мы ведем этот воспитательно-образовательный реабилитационный процесс, мы ведем его на основе Международной конвенции ООН по защите прав детей. Мы пытаемся сделать так, чтобы ребенок жил именно в семье – это его законное право. Кроме того, каждый ребенок должен получить образование. Далее, ребенок должен пользоваться всеми услугами, которые ему предоставляет государство: образовательных, здравоохранительных, и всеми социальными услугами, которые предоставляются государством на бесплатной основе. Мы пытаемся обеспечить всем детям равные условия. Как я уже отметил – мы стараемся сделать так, чтобы ребенок жил в семье. Но если мы видим, что в этой семье нарушаются его права, то мы уже начинаем привлекать правоохранительные органы, органы юстиции. Если в семье присутствуют факты бытового насилия или же есть такие факторы как наркомания или алкоголизм, то мы начинаем работу в следующем ключе: психологическая и юридическая помощь, привлечение к занятости, использование специальных программ. По каждому факту нами бывает открыто специальное дело – не только по ребенку, но и по семье в целом, чтобы не только ребенок, но и его родители получили помощь. Да, в Азербайджане это единичные факторы, они не носят такого распространенного характера как во многих странах бывшего СНГ.
— Во времена СССР при Исполнительной власти существовал Попечительский совет, работающий весьма эффективно. Достаточно было одного или нескольких обращений соседей, живущих рядом с неблагополучной семьей в эту структуру, как тут же по адресу направлялась комиссия вместе с участковым, и далее принимались определенные меры согласно законодательству СССР. Скажите, как обстоят дела с попечительскими советами в Азербайджане сегодня? Ведь эта практика, как я поняла, была забыта уже довольно давно?
— Я бы не сказал, что практика была забыта. Попечительский Совет и комиссия при нем всегда существовали в Азербайджане. Просто если на данный момент говорим о более эффективном уровне работы, то в последние год наблюдается значительная активизация в этом направлении. Сотрудники этих структур прошли специальные тренинги юристов, психологов. Кроме того, сегодня гражданам не обязательно приходить и писать жалобу, они могут направить электронную форму по множеству электронных адресов, которыми располагают правозащитные организации и комитеты – как на официальных сайтах, так и в социальных сетях. С использованием новых технологий у нас создана мониторинговая комиссия по борьбе с бытовым насилием: онлайн-мониторинговый банк данных, который регистрирует всю информацию о насилии в отношении детей, факты регистрации бездомных или же насилие в семье в общем контексте. И эта система отлично работает: предупрежден – значит, вооружен.
Яна Мадатова
