COP29
Историю нужно изучать, чтобы лучше понимать настоящее и в определенной степени предвидеть будущее. В этом контексте представляется очень интересным взглянуть на происходящее сегодня внутри и вокруг Сирии через призму событий, имевших место в этом регионе чуть более 100 лет назад. Что, возможно, поможет понять подоплеку нынешнего геополитического столкновения за контроль над данным ареалом.
В 1915 году между британским верховным комиссаром Египта Генри Мак-Магоном и эмиром Мекки Хусейном было заключено так называемое «Соглашение Мак-Магон – Хусейн», согласно которому Великобритания обязывалась признать независимость будущего арабского государства во главе с Хусейном (в рамках сегодняшних Сирии, Палестины, Израиля, Ливана и ряда других территорий). В обмен на что Лондон ожидал восстания арабского населения против Османской империи.
Однако по неафишируемому соглашению 1916 года между правительствами Великобритании, Франции и Российской империи, известному в истории как соглашение Сайкса – Пико, идея независимого арабского государства канула в Лету, так как данными договоренностями предусматривался раздел Османской империи, с попаданием нефтеносного Мосула в зону влияния Парижа. Правда, согласно воспоминаниям знаменитого Томаса Э. Лоуренса (Лоуренс Аравийский), договор «в возмещение предусматривал создание независимых арабских государств в Дамаске, Алеппо и Мосуле, в противном случае эти районы попали бы под неограниченный контроль Франции».
Дело в том, что вся подконтрольная французам территория (часть Сирии, Ливан, турецкие районы до Мосула) воспринималась в Лондоне как клин между зонами, контролируемыми Великобританией (в том числе Заиорданье, Центральная Месопотамия), и «предусмотренными» для России Константинополем, проливами Босфор и Дарданеллы, и частью Османской империи — в целях сдерживания Петербурга.
Хусейн, не имевший ни малейшей информации о договоренностях, разделивших «единое арабское государство» между Англией и Францией, которым по идее должен был управлять он, в том же 1916 году поднял антиосманское восстание, провозгласив себя королем арабов. Но французы его в таком качестве не принимали, отмалчивался от обещанного признания и Лондон. Британское правительство ограничилось лишь тем, что направило Хусейну в 1918 году спецпослание о поддержке странами Антанты идеи предоставления «арабской расе полной возможности для повторного образования нации в мире», но с решительным отказом признать подчинение «одного народа другому». Поэтому делегация образованного в Дамаске правительства нового арабского государства во главе с эмиром Фейсалом (сын Хусейна) на Парижской мирной конференции 1919 года была признана лишь как делегация Хиджаза (часть Саудовской Аравии, включающей, в том числе, Мекку и Медину). В марте 1920 года Фейсал был провозглашен королем Сирии, однако после занятия Дамаска французами он был оттуда выслан.
На конференции в Сан-Ремо того же года Великобритании, войска которой в 1918 году оккупировали Мосул, удалось получить мандат на весь Ирак, гарантировав Франции 25% будущей добычи нефти и получение мандата на Сирию. На перспективу англичане предусматривали присоединение Сирии к Ираку, но на том этапе первостепенным для них было обладание Мосулом. В 1920-х годах российский историк Николай Корсун указывал на значение Мосула не только в качестве важнейшего нефтепроводного и железнодорожного центра на пути к побережью Средиземного моря, но и как значимой шоссейной «точки» на пути из Персии к Александретте (ныне – турецкий Искендерун).
В 1921 году Фейсал был провозглашен королем Ирака, и в начале 1922 года от его имени в адрес стран-участниц знаменитой Лозаннской конференции поступила нота, констатирующая, что Мосул является неотъемлемой частью Ирака. Однако подписанный осенью 1922 года британо-иракский договор делал независимость Ирака исключительно номинальной, поскольку за Лондоном утверждалось право контролировать финансы и внешнюю политику Ирака, размещая здесь военные базы.
В то же время в Лозанне, возможно, англичане провели геополитическую рокировку. Предоставив Франции добро на оккупацию немецкого Рурского бассейна, англичане открыли себе путь к Сирии (в придачу — к Мосулу), которую Париж мог «обменять» на невмешательство Британии в Рурский кризис. К слову, Лозаннская конференция фактически аннулировала пункт Севрского договора 1920 года о создании «независимого Курдистана».
В 1924 году контролируемая Лондоном Лига Наций установила демаркационную линию, оставившую Мосул в пределах Ирака, британский контроль над которым был признан англо-турецким договором 1926 года. С открытием же в 1927 году в иракском Киркуке крупного нефтяного месторождения Великобритания начала рассматривать возможность сооружения ж/д путей и нефтепроводов из Ирака к побережью Средиземного моря, проработки проекта «трансперсидской железной дороги» к границам Индии, прокладку автотранспортного пути из Ирака до Тебриза, создание аэролинии Лондон–Каир–Багдад–Карачи–Австралия и т. д. Как подчеркивал в связи с этим Н. Корсун, в целях прикрытия Ирака с его нефтеносным районом «со стороны Турции, Персии и СССР» возник план создания «буферного Курдского государства».
Вскоре в регион устремились США, и в 1928 году родилось так называемое соглашение «Красной линии» о разграничении территорий разведки нефтяных месторождений, заключенное крупнейшими нефтедобывающими компаниями западных стран: Royal Dutch Shell, Jersey Standard, Socony, Англо-Персидской компанией и французской Compagnie Francaise des Petroles (нынешняя Total).
В 1930 году Англия благодаря договору «О дружбе и союзе» с Багдадом получила фактический контроль над Ираком. Да, независимость Ирака признавалась, но Лондон становился обладателем двух военных баз в стране, контролируя иракскую армию. А в 1934 году, на следующий год после приобретения Socal (нынешняя Chevron) права на разработку месторождений в Саудовской Аравии и прихода в регион Texaco, Великобритания добилась реализации проекта запуска нефтепровода Мосул – Триполи. В 1935 году заработал и другой трубопроводный «маршрут» Киркук – Триполи – Хайфа. В связи с этим многие исследователи того периода отмечали, что с учетом расположения Ирака и Сирии у стыка границ Турции, Ирана и СССР территории прокладки нефтепровода являлись не только подступом к Индии, но и превращались в плацдарм для возможных военных действий против этих стран. При этом планировалось продолжить линию от Хайфы до Тебриза, что «в сочетании с железной дорогой Тебриз – Джульфа устанавливало прямую связь и кратчайший сухопутный маршрут от средиземноморского побережья до берегов Каспийского и Черного морей к границам СССР».
Согласимся, что даже столько беглый взгляд на ситуацию на Ближнем Востоке, имевшую место чуть более века назад, практически один к одному напоминает происходящее в Сирии и вокруг сегодня и сейчас. Внешние акторы все так же пытаются перехватить друг у друга ближневосточную инициативу, что приводит к катастрофическим последствиям для сирийского и ряда соседних народов. Посему и не видится света в геополитическом туннеле Ближнего Востока.
