Нынешние новости из Украины напоминают последние дни февраля, вернее, первые дни новой войны — ракетные и бомбовые удары по городам, остановленное движение поездов в киевском метро — оно вновь используется как бомбоубежище, разрушенные жилые дома, воронки от ракет на детских площадках, жертвы среди мирного населения, число которых даже еще не подсчитано…
В Москве и не скрывают: удары по украинским городам— это, дескать, «ответка» на взрыв на Крымском мосту. В Киеве, в свою очередь, отметили: ракетные атаки пришлись в основном по инфраструктуре, и прежде всего электростанциям, оставив украинские города накануне зимы без воды, электричества и тепла. И можно предположить, что таким образом Москва рассчитывает сделать непосильной цену войны именно для гражданского населения Украины, которое, дескать, должно «надавить снизу» на свои власти, прекратить сопротивление и сдаться. И тем более понятно, что эти расчёты имеют не так уж много шансов оправдаться — после таких жестоких бомбовых ударов сопротивление только нарастает. Удары армянской армии по Гяндже, Барде и Тертеру и то, как на них на поле боя отвечала азербайджанская армия, дают здесь исчерпывающую пищу для размышлений.
Но есть тут еще одно обстоятельство. Нынешняя серия ударов по городам Украины стала первой крупной военной акцией генерала армии Сергея Суровикина — нового командующего российскими силами в «специальной военной операции», как Кремль требует именовать украинскую войну.
И вот тут есть весьма неприятные параллели. Генерал Суровикин еще в звании капитана советской армии во время путча ГКЧП направил БМП прямо на толпу людей в тоннеле под Садовым кольцом — именно тогда погибли четверо защитников российского «Белого дома». Затем служил в Чечне, где Россия «восстанавливала конституционный порядок» при помощи «ковровых бомбардировок» Грозного. Звание Героя России генерал Суровикин получил в Сирии, где Россия — назовем вещи своими именами — держит на штыках Башара Асада. И где на карте есть такой адрес, как город Алеппо, практически уничтоженный ударами российских ВКС.
Наконец, понятно и другое. До последнего времени генералу Суровикину приходилось воевать с «прокси-армиями», будь то в Чечне или в Сирии. С армией, подготовленной по натовским стандартам, вступать в прямое столкновение ему не приходилось. Впрочем, не только ему. Об этом в РФ предпочитают не говорить вслух, но и Афганистан, и Чечня, и локальные конфликты, где советская, а позже российская армия участвовала в лице «ихтамнетов», пусть и масштаба 366-го полка в Ханкенди или Псковской дивизии ВДВ, которая пробивала для Армении Лачинский коридор в 1993 году, представляли собой войну с самообороной и добровольческими батальонами, но не с настоящей армией, которую новые независимые государства на тот момент просто еще не успели создать. Но именно офицеры, прошедшие эти «прокси-войны», составляют сегодня в России, увы и ах, армейскую элиту.
Но сегодня, на фоне наступления украинской армии на южном направлении, генерал Суровикин, вполне возможно, и сам понимает, что столкнулся уже с другим противником. Против которого у него нет ни опыта, ни тактики. И на этом фоне удары по гражданским целям и гражданской инфраструктуре в городах Украины, точно так же как и армянские удары по Гяндже,Барде и Тертеру уже после того, как, по выражению теперь уже бывшего главы ГШ ВС Армении генерала Оника Гаспаряна, азербайджанская армия «сломала хребет» армянской — это по сути признание господина Суровикина, что на поле боя противопоставить натиску ВСУ ему по сути нечего.
Насколько это соразмеряете с понятиями офицерской чести, вопрос, ответ на который слишком очевиден.
Нурани, обозреватель
