COP29
20 января в Азербайджане — день всенародной скорби. 30 лет назад в городе, который СССР считал своим, танки прошли по людям. 20 января — это преступление российских «имперско-державных» сил, которые стремились потопить в крови азербайджанское национальное движение, любой ценой сохранить в составе СССР Азербайджан, с нашей нефтью, газом, удобной бухтой на Каспии, и никак не могли допустить фактически предрешенную на предстоящих выборах в еще советский Верховный Совет Азербайджана сторонников независимости страны. Тогда Кремль был уверен в своей победе. Но результат той кровавой карательной акции оказался обратным ожидаемому. Тогда, 20 января, Азербайджан прошел «точку невозврата».
Но вот даже беглый анализ событий не оставляет сомнений: относиться к событиям 20 января как к истории еще слишком рано. И не только потому, что организаторы и соучастники той кровавой карательной акции так и не были привлечены к ответственности. Важно другое: те самые «ностальгирующие по империи» политические силы и сегодня готовят планы аннексии соседних с РФ уже независимых государств.
Так уж совпало: как раз накануне тридцатой годовщины бакинской январской трагедии старт своей «политической перекройке» российской власти дал Владимир Путин. В числе прочего, уже создается рабочая группа по подготовке изменений в конституцию — с весьма «экзотичным» составом. В нее вошли не только юристы-правоведы, но и, например, Захар Прилепин, который отправлялся «добровольцем» на Донбасс воевать на стороне сепаратистов, и кинорежиссер Карен Шахназаров, который несколько недель назад на одном из телевизионных ток-шоу заявил, что России надо было бы «пробивать коридор» в Калининград, то есть прямо призвал к захвату территорий Польши и Литвы, Причем с территории Беларуси. Одно только это — уже серьезный «сигнал тревоги». А вошедший в состав этой же комиссии лидер общественной организации «Украинцы России», политолог Богдан Безпалько уже заявил в одном из интервью: «Мне бы очень хотелось, чтобы право на ирреденту — воссоединение всего Русского мира — было закреплено не просто в законодательстве, но и в Конституции России. Тогда бы любой регион не только Украины, но и Белоруссии имел бы возможность присоединения к России на основании этого положения Конституции, а не только положения о праве наций на самоопределение».
Российский политолог, доктор исторических наук Валерий Соловей, в свою очередь, уверен: при помощи своих конституционных поправок Владимир Путин затевает новый тур «политического ревизионизма». И отмечает: «Давайте назовем это гибридной операцией, поскольку Госсовет, которого еще нет, это должен быть совет союзного государства. А союзное государство с точки зрения тех, кто всю эту идею продвигает, сейчас не может ограничиваться только союзом России и Белоруссии. Оно должно включать еще и другие постсоветские государства и территории, по крайней мере, одно или два». Причем среди этих стран, по его мнению, могут быть и государства Балтии.
Можно отмахнуться: это, дескать, частное мнение. Но распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века» президент РФ Владимир Путин называет уже открыто и официально. В России уверены в своем праве указывать другим странам, на каком языке им учить детей (при этом Армении «позволили» уничтожить русскоязычное образование, но это «форпост», ей можно), за какие партии голосовать, какую внешнюю политику вести и даже как изучать собственную историю. Изрядную пищу для размышлений дает и нынешняя «историческая», а вернее сказать, истерическая (со стороны Кремля) перепалка с Польшей. Где — невиданная дерзость! — не забыли ни пакт Риббентропа-Молотова, ни то, что после освобождения Польши на части территории концлагеря в Освенциме действовала «спецтюрьма» НКВД. Проще говоря, внешнюю политику Кремля в значительной степени определяют те самые «фантомно-державные» настроения. Здесь все еще видят мир в границах не то более не существующего СССР, не то вообще Российской Империи, в состав которой входили и Польша, и Финляндия. И теперь, когда в России из разных источников и на разных уровнях в общественное мнение «вбрасывается» идея о новых попытках пересмотра, точнее, силовой перекройки границ соседних с РФ стран — вряд ли это просто частное мнение, от которого можно отмахнуться. Так что политтехнологии 20 января еще могут быть востребованы Россией.
Намеренно оставим в стороне гадания, чью территорию с наибольшей вероятностью попытается «откусить» Москва, будет ли это возвращение к планам «аншлюса» Беларуси, окажутся ли в фокусе, точнее, в прицеле новые территории Украины, страны Балтии или, к примеру, «иррегента» оккупированных грузинских Сухуми и Цхинвали. Важно другое. Путину, особенно во время политических маневров по продлению собственной власти, остро необходима поддержка общественного мнения. А вот где ее взять — вопрос открытый. Экономика России, как бы это поделикатнее, не в лучшем состоянии. Президент может обещать с трибуны повышение благосостояния или, к примеру, полувиртуальный «материнский капитал» с очень ограниченными возможностями его потратить, но на деле в РФ уже выстраиваются очереди за выбрасываемой из супермаркетов «просрочкой». Так что на реальный, а не нарисованный, социальный «прорыв» рассчитывать не приходится. «Толкаться локтями» за прибыльный бизнес приходится даже ближайшим друзьям, нарастает конкуренция среди силовиков — за сферы коррупционно-криминального «крышевания». Но при этом в команде Путина прекрасно помнят взлет его рейтинга после аннексии Крыма. И отдают себе отчет: игра на «фантомно-державных» настроениях — это едва ли не единственный способ взвинтить рейтинг Путина не только в опросах ВЦИОМ.
Только вот в чем дело. Устраивая 20 января 1990 года карательную акцию в Баку, Михаил Горбачев имел на руках свои «козыри». В мире еще вовсю бушевала «эйфория Горби», Михаила Сергеевича Запад считал ценным и многообещающим партнером и был готов закрыть глаза на то, каким образом Кремль наводит порядок на своих национальных окраинах. Но у Путина «в рукаве» уже нет ничего похожего. В мире не то что нет «эйфории Путина» — РФ официально под санкциями, а ее президент «рукопожатен» весьма условно и во всех смыслах холодно. Горбачев мог быть уверен в «информационной блокаде» Азербайджана, но вот у Путина нет даже теоретических шансов «запереть» поток нежелательной для него информации во внешний мир. Нет и универсальной отговорки «я навожу порядок на своей территории» — речь идет, напомним, о новых независимых государствах, уже признанных мировым сообществом. На дворе уже не 1990 и тем более не 1990 год, когда разного рода «вхождения» и «присоединения» проходили при полном молчании внешнего мира.
И, наконец, еще одно, возможно, самое важное обстоятельство. 20 января 1990 года в Азербайджане — не просто память и скорбь. Это прежде всего героическая хроника гражданского сопротивления. Уже известны широкой аудитории подробности акции протеста моряков Каспийского морского пароходства. Не «прогнулась» пресса. Военная хунта требовала, чтобы газеты писали, будто бы «жители Баку благодарят армию за наведение порядка», но газеты — в условиях чрезвычайного положения! — вышли с правдивыми репортажами о том, что в ту ночь творилось на улицах Баку. За все время действия чрезвычайного положения ни один — ни один! — из телерадиожурналистов Азербайджана не прочитал в эфир ни одну сводку военного коменданта. Хроника сопротивления — это и Аллея Шехидов, и сорок дней траура, и всеобщая забастовка. Сегодня уже нет сомнений: победили в ту ночь мы — без оружия, против танков, в условиях жесточайшей «информационной блокады». А сегодня России в случае возвращения к «январским политтехнологиям» придется иметь дело не только с гражданским сопротивлением. И молчания мирового сообщества точно не будет. Так что для кого на самом деле представляет наибольшую опасность реваншистский угар — вопрос, который кремлевским «державникам» надо бы задать самим себе до того, как за «фантомную политику» самой России придется платить далеко не «фантомную» цену.
Нурани, политический обозреватель
