В первую майскую субботу 2002 года я сидел на гостевой трибуне ипподрома Черчилль Доунс в городе Луисвилль, в штате Кентукки, где вот-вот должны были начаться знаменитые Кентукки Дерби. Дерби в Луисвилле для Америки больше, чем просто скачки. Это настоящий праздник для служащих Черчилль Доунса, всадников и миллионов поклонников Дерби во всем мире. Это — еще и десятки традиций, накопленных за годы давней истории Дерби. Среди них — традиция накрывать скакуна-победителя попоной из алых роз в количестве 554 штук. Алая роза – цветочный символ турнира.
И вот на гостевой трибуне – посреди веселья и легкомыслия. Среди дам, одетых в элегантные костюмы, вычурные платья и умопомрачительные головные уборы из перьев, соломки и других немыслимых материалов. Среди моря разливанного культового напитка джулеп из лучшего виски бурбон с добавлением мяты из Марокко, арктического льда и тростникового сахара. Посреди всего этого у меня возник разговор с одним из высокопоставленных представителей управляющей компании ипподрома Churchill Downs Incorporated. «Вам, наверное, будет интересно узнать, — сказал он, — что моя хорошая знакомая, немецкая конезаводчица Верена Шолиан самыми лучшими лошадьми считает русских скакунов. Сейчас я вспомню породу, это очень трудно выговорить – ка-ра-бахская». Здесь нужно заметить, что до сих пор для американцев все жители бывших советских республик — русские. Узбеки, таджики, туркмены, азербайджанцы, не говоря уже об украинцах и белорусах, — все RUSSIANS. А уж о лошадях, которые паслись на необъятных советских просторах, и говорить нечего – конечно же, все они русской породы.
Надо сказать, что ни до, ни после этого разговора я глубоких познаний в коневодстве не имел и большим специалистом в бегах и скачках себя не считал. Но словосочетание «карабахские скакуны» хорошо запомнил и стал живо интересоваться этими лошадьми.
Карабахский скакун – один из символов Азербайджана. Издавна было известно трепетное отношение кавказцев к лошади. Это отношение предопределило высокую культуру коневодства, а уже эта культура породила прекрасных конников и сакральность коня как символа Благородства, Достоинства, Чести и Победы. Ничто не могло сказать так много о мужчине в Азербайджане как оружие и конь. Любимый конь платил гордому и бесстрашному джигиту той же монетой: бывало так, что верный конь сутками стоял у могилы погребенного хозяина и зачастую умирал от неизбывной тоски и глубокой печали.
Два века — XVIII – XIX — считаются «золотыми» в истории карабахского коневодства. Специалисты полагают, что карабахский скакун – одна из самых древних пород в Азии. Первый конный завод по выведению чистопородных жеребцов принадлежал шаху Ирана. В 1747 году собственником завода стал первый правитель Карабахского ханства Панах Али хан. По некоторым сведениям, этот правитель был тонким ценителем лошадей, знал, что для улучшения породы использовалась даже кровь рысаков римских легионеров, и многое сделал для выращивания уникального вида, который стали называть кегляном. В самом конце XVIII столетия, после убийства в Шуше иранского шаха Ага Мухаммеда хана, лучшие жеребцы-производители из его табуна остались на карабахском конезаводе.
Смелость и дерзость карабахских коней, их поразительная способность не бояться выстрелов и разрывов артиллерийских снарядов умело использовались военными на передовой в боях с армией Наполеона во время Отечественной войны 1812 года. Особенно хорошо кеглян показал себя на полях Первой мировой войны — Кавказская конная дивизия воевала исключительно на этих конях. Кавказские воины окружали коней невиданной заботой: на первом месте были скакуны, а уж потом – все остальное. Коней кормили не травой, а кишмишем. Красивые и грациозные, карабахские лошади проявляли уникальную выносливость в горных условиях. Очень часто их сравнивали с джейраном и газелью.
Во второй половине XIX века карабахские лошади были успешно представлены на ряде международных выставок, где они заняли достойные места и собрали большую коллекцию почетных призов. На Первой всероссийской конной выставке в 1867 году жеребец Елйетмез (Недосягаемый), принадлежавший ханской дочери Натаван, завоевал вторую награду. В том же году на выставке в Париже золотисто-гнедой карабахский жеребец Хан получил большую серебряную медаль. Конь Хан покорил тысячи сердец утонченных француженок своим редким золотисто-оранжевым окрасом, называемым в народе «нарындж». Французские модницы сразу же влюбились в этот необычный цвет, который вдохновил парижских художников-дизайнеров на создание новой ветви в модной индустрии. Спрос на новомодные парики и шиньоны золотисто-оранжевого цвета резко возрос, и они стали пользоваться у женщин большой популярностью.
Через два года на Второй всероссийской выставке карабахские жеребцы получили серебряную и бронзовую медали. Робкие и в то же время смелые, удивительно послушные и абсолютно непредсказуемые, хорошо приспособленные для верховой езды и неутомимые на длинных дистанциях – это далеко не все характеристики карабахского скакуна. Но главная визитная карточка этих лошадей, признанных одними из лучших среди восточного типа, — золотистая масть, за что их называли «сарыляр», то есть «золотистые». Серых и вороных среди них почти не было. В те времена не считали, что карабахскую породу следует улучшать с помощью селекции с чистокровными арабскими скакунами. О карабахских конях говорили как о новом бренде. Если арабским скакунам была характерна «лебединая шея», а ахалтекинская порода славилась формами «грациозной лани», то карабахским лошадям достался неповторимый золотисто-рыжий цвет. Многие коневоды считали, что строение тела карабахской лошади было правильнее, чем у других пород на Ближнем Востоке. Кеглян оказал влияние на верховое коневодство России, в том числе на улучшение донской породы. «Изюминки» карабахских коней прививали также многим породам лошадей и в европейских странах: во Франции, Англии, Польше.
К концу XIX века только в Шуше было одиннадцать конезаводов, где насчитывалось 1700 карабахских лошадей. Но две мировые войны негативно сказались на этой уникальной популяции – она стала исчезать. В середине XX века в Азербайджане задумались о возрождении карабахской породы. В 1949 году в Агдамском районе был открыт конезавод, на который свезли 7 наиболее типичных для карабахской породы кобыл. Говорят, что в день открытия завода на нем был только один чудом уцелевший чистокровный жеребец-кеглян по имени Султан. Но очень скоро благодаря кропотливой работе ученых-коневодов удалось снова вывести карабахских коней на мировой уровень. Поэтому не случайно, что в 1956 году руководство СССР в качестве ценного подарка преподнесло британской королеве карабахского скакуна по кличке Заман, выращенного на заводе Агдамского района. Во время войны
Война в Нагорном Карабахе поставила под угрозу полного исчезновения уникальную породу лошадей. Во время войны бесстрашные азербайджанские коневоды смогли спасти карабахских лошадей и разместить их на территории Бердинского района, где раньше располагалось зимовье завода. Правда, природные условия этих мест, особенно почву и растительный покров, не сравнить с уникальностью агдамских пастбищ, где в свое время паслись ханские табуны. И тем не менее отрадно, что уже который год карабахские кони — желанные гости на всевозможных международных шоу. Так, весной 2012 года они принимали участие на празднике в честь шестидесятилетия восшествия на престол Королевы Елизаветы II. А в 2004 году конь по кличке Кишмиш установил мировой рекорд, пробежав тысячу метров за 1 минуту и 9 секунд. Примечательно также, что национальная верховая игра “Човган” на карабахских лошадях внесена в список наследия ЮНЕСКО.
В настоящее время для выращивания популяции карабахской породы в Азербайджане работает два коневодческих завода — в селе Лямбаран Бардинского района и в Акстафе. Помимо этого, есть еще порядка двадцати частных предприятий. Если же говорить о чистокровных карабахских конях, не смешанных с другими породами, то их в сегодняшнем Азербайджане насчитывается не более тысячи. В 2014 году вышло распоряжение Президента Азербайджана о дополнительной поддержке развития карабахской породы лошадей. Минсельхозу республики из резервного фонда Президента выделено на это два миллиона манатов. Так что есть серьезная надежда, что воспетый Михаилом Лермонтовым «конь лихой. Бесценной масти, золотой. Питомец резвый Карабаха» в очередной раз восстанет из пепла и еще долго будет радовать всех тех, кто знает толк в настоящих скакунах.
Профессор МГИМО Владимир Сухой
Источник: «Москва-Баку»
