COP29
Сегодняшним гостем рубрики «Соотечественники за рубежом: не выдуманные истории» стала Зулейха ханум Багир, дочь великого азербайджанского композитора Кара Караева. Вот уже 32 года Зулейха ханум и ее супруг – известный музыкант и дирижер Эльшад Багиров, проживают и работают в Турции. Почему в Турции, а не на Родине великого отца, спросят многие из наших читателей. И вся ее исповедь – перед вами.
— На самом деле сложно и очень непросто жить в Турции, как и вообще в любо стране за рубежом. Наш отъезд с территории ныне канувшего в лету СССР состоялся 26 ноября 1986 года, и совпал он с днем рождения нашего сына, которому как раз исполнилось 13 лет. Наверняка многие читатели вашего издания знают, что во времена СССР существовали какие-то культурные связи между министерствами. И в один из дней моему мужу позвонили из Министерства культуры СССР (супруг в то время работал в Москве, в Большом театре), и предложили работу за границей — в виде длительной командировки. Мы, конечно же, стали собираться, но не так просто было взять и уехать, потому что проверки длились целый год. Меня никто и не спрашивал, если честно – хочу я ехать или нет. Я летела вместе с мужем, а в таких случаях вопросов просто не задают. Как верный солдат, так сказать «Служу Советскому Союзу». Кроме того, во времена СССР не очень любили отправлять мужчин в командировку одних, и обычно отправляли с семьей. Но не в нашем случае. Предстоял самый страшный удар: разлука с сыном, которого советское правительство оставило «под залог». На тот случай, если мы вдруг надумаем попросить убежища или гражданства в чужой стране. Мы перевезли сына из Москвы (тогда мы жили в Москве) в Баку, оставили у дедушки с бабушкой (мои свекровь и свекор), у тети (сестра моего мужа), определили его в музыкальную школу им. Бюль-Бюля, потому как он учился в Москве в музыкальной школе. И с тяжелым сердцем улетели в Турцию.
— Расскажите, Зулейха ханум, как начиналась ваша заграничная жизнь?
— Первый год, если говорить откровенно, был архисложный – морально трудный, просто невыносимый… Потому что оторваться от своего собственного дома, оторваться от своего ребенка, которому всего 13 лет – это не так просто. Связи не было такой как сейчас, мы не имели права пользоваться обычной международной почтой, пользовались только дипломатической почтой. Как вы сами понимаете, все наши письма тщательно проверялись в попытках найти «тайну, секрет». Да и какие у нас могли быть тайны? У нас их не было, и быть не могло.
— Как проходила ваша социальная адаптация? Как вы жили, где?
— Мой муж работал сначала в Анкаре, затем его перевели в Стамбул, потому что готовился новый спектакль и нужен был новый дирижер, потому что турецкие дирижеры не справлялись с поставленной задачей. Первым местом нашего проживания стало большое общежитие в центре Стамбула, на площади Таксим, в котором жили приглашенные со всего мира артисты – знаменитые певцы, педагоги, концертмейстеры, солисты оркестра. Знаете, у меня создавалось такое впечатление, что моя студенческая жизнь продолжается! Не скрою, нам действительно очень комфортно жилось в этом общежитии. Затем общежитие это было упразднено — из-за большого количества людей, в нем проживавших. Мы стали снимать квартиру.
— И скоро произошло событие, переломившее жизнь миллионов граждан на два лагеря: распад СССР. Вы в этот момент были за границей. Расскажите, что вы почувствовали, как узнали вообще о распаде?
— Мы узнали о распаде СССР по телевизору, пришли в советское консульство на Истиглале и вдруг видим, что советский флаг приспущен.
— И что вы почувствовали при виде этого зрелища?
— Не скрою, приспущенный флаг подействовал на нас очень тяжело, потому что мы все были воспитаны в духе так называемого агрессивного патриотизма.
И вот начался очередной виток нашей новой жизни: муж перешел на личный контракт, уже не надо было сдавать в советское торгпредство зарплату, которую платила ему Турция (из которой потом нам советская сторона выплачивала с учетом валютного пересчета энную сумму). Практически вся зарплата моего мужа просто отбиралась, не выплачивались отпускные. И вот все это позади. Железный занавес пал. Прозрение наступило постепенно, и первым ощущением, которое мы почувствовали – был вкус свободы, которой мы не знали до этого. Мы поняли, что больше никогда не будет тотальной слежки, НЕТ НАДЗОРА. Вы не представляете какое это счастье – знать, что по ночам к нам не придет наш офицер безопасности и не посмотрит, чем мы заняты в 12 ночи, пьянствуем ли мы или просто собираемся спать? Было и такое, и не раз. Мы жили под железным контролем…
Постепенно уже мы поняли, что раз есть живая работа, значит можно ее спокойно продолжать. Я тоже устроилась на работу в Консерваторию – сначала в одну, затем в другую. Но в конце я перешла в тот Университет, в котором работаю уже 20 лет, а в общей сложности мы находимся в Турции уже 32 года. И хочу сказать, что мы полюбили эту стану. Мы полюбили – от всего сердца – турецкий народ, который нас принял с распростертыми объятиями, потому что люди эти увидели в нас тружеников, которые хотят помочь создать что-то – в тех областях, в которых сами турки на могут ликвидировать недостатки.
Я помню, как Эмин Сабитоглу (народный артист Азербайджана, композитор, автор многих известных азербайджанских песен и музыки к фильмам — прим. авт.) позвонил мне и предложил работу пианиста-педагога в Консерватории турецкой классической музыки. Я согласилась. Он отвел меня в консерваторский офис, мне дали расписание и я начала работать. Через 2-3 года Университет открывал при этой Консерватории музыкальную школу. Это точно такая же школа-студия, какая имеется при нашей музыкальной академии. И я перешла работать в эту школу. Вначале руководство не думало, что это будет высокопрофессиональное музыкальное заведение: они хотели, чтобы это было нечто вроде курсов. Но однажды на собрании я сказала, что мы столько сил затрачиваем на обучение детей, а родители их платят Университету такие большие деньги, так давайте мы создадим профессиональную школу, где ученики будут получать профессиональные аттестаты (сертификаты). Пусть это будет школа-консерватория, только без общеобразовательных предметов. В таком ключе мы и начали работать. Меня назначили на должность заведующей фотрепианным отделом потому что у меня и образование хорошее, и знания есть. Ныне мы являемся и одновременно и филиалом лондонского Вест-Университета, к нам каждый год приезжает профессор из Лондона, принимает экзамены, которые мы сдаем так же и по их программе. Слава Богу, все более или менее гладко, как может показаться с первого взгляда.
— Вы обрели свободу, работу, право на собственную деятельность. И все стало гораздо проще?
— На самом деле жизнь за границей – далеко не простая. Априори жизнь — где бы то ни было – не может быть простой. И люди, которые собираются уехать из страны с мыслями, что они уедут, и дорога от аэропорта до места их будущего жительства (да и все их последующие дороги) будет мазана мёдом – зря на это рассчитывают. Если не трудиться, если не стараться, не выкладываться по полной, никогда ничего не получится. А тем более, Турция – это не простая страна, и люди там очень непростые. Почему очень многие наши сограждане не могут прижиться в Турции? Да потому что турки просекают хитрость и попытки ловчить. Они этого ни никому позволяют — в самый неожиданный момент они подставляют подножку, и ловкач летит. Надо всегда и везде быть искренним, трудолюбивым. Что скрывать? Мы привыкли к жизни на чужбине, но и без Баку мы не можем, мы не обрывали связей с родиной все эти годы. Мы не эмигранты, и не потеряли свой Азербайджан. Мы с мужем – азербайджанцы, которые живут в Турции, хотя нас в Турции считают турками – потому что мы живем в этой стране уже 32 года. И знаете, мы опровергли смысл старинной азербайджанской пословицы о том, что два арбуза в руках не удержать. А мы удержали! Мы и в Турции, и в Азербайджане, и любим обе эти страны, которые одновременно являются нашими родинами. Мы не можем жить без Баку, все время приезжаем по работе, по личным делам, мы приезжаем отдыхать в Баку, повидать родных и близких, друзей, оставшихся в этом прекрасном южном городе.
Конечно же, мы не стали миллионерами, мы не стали бизнесменами и фабрикантами. Мы трудимся в рамках своей профессии и делаем то дело, которое можем. Тех, кто думает, якобы в Турции можно приехать и сразу же стать фабрикантом, разочарую: они никогда ими не станут, если у отца и деда нет собственной фабрики.
Яна Мадатова
Если вы хотите рассказать свою историю иммиграции, отправляйте письма на электронный ящик [email protected].
