Национальная трагедия 20 Января 1990 года осталась в памяти азербайджанцев как один из самых страшных дней в истории нации.
Как передает Туран, спустя 27 лет азербайджанцы вспоминают и рассказывают, что с ними было в ночь с 19 на 20 января и в следующий день 1990 года. Делятся в социальной сети Facebook.
Гюльнара Зейралова
Трагедия, которую пережил мой народ 20 Января 1990 года, это одна из самых горьких страниц его истории. Тот день и вечер накануне я помню вплоть до мельчайших деталей.
Я тогда была подростком, мы только недавно похоронили бабушку, вся семья была в трауре и тут — общее горе, горе, которое затронуло всех без исключения… Было страшно!. Очень страшно!!! Отец велел нам с сестрой спрятаться в кладовой, потому что пули могли попасть в окна. Наша соседка — одинокая пенсионерка — попросилась к нам, ей было страшно умирать одной. Отец, выглянув в окно на балконе, увидел, как по двору едет танк, преследуя какого-то парня…Тот забежал в наш подъезд и стал быстро подниматься по этажам, стуча в двери. Наконец, он добежал и до нашей двери (мы жили на самом верхнем этаже, 5-ом). Отец быстро открыл дверь и впустил его…Парня звали Техран! Он так благодарил отца, что тот спас его. Утром он ушел.
А мы, выйдя на улицу с мамой, пошли за хлебом, и я увидела море крови на улицах.. и гвоздики. Я не сразу поняла, что это была кровь… На окнах домов висели черные флаги…И траурная музыка, звучавшая по радио… Все это врезалось в мою память навсегда…
Явуз Джамал
… услышав о случившемся, я спешу холодным московским вечером в ближайшее почтовое отделение. Собравшиеся у входа в почтовое отделение азербайджанцы обсуждают вторжение войск в Баку. Внутри — ни одной свободной кабины. Я невольно подслушиваю; жадно ловлю каждое сказанное ими слово…
Рассказывают: о сотнях, а то и тысячах убитых. Некоторые, как бы успокаивая себя, нервно возражают, что такого не может быть, чтоб армия стреляла по мирным жителям.
А тем временем выходящие один за другим из кабин повторяют все одни и те же слова: «йох, алынмыр», «гошулмаг олмур» («не получается, невозможно соединиться».).
Ну, вот подходит и моя очередь: набираю на железном круглом диске код Баку, — до боли мне знакомые цифры: 8, 9, 2, 2. Но не успеваю набрать последних двух цифр, как тут же идут короткие гудки.
Судорожно пробую вновь и вновь; мысленно диктуя трубке: 8, 9, 2, 2; и еще, и еще 8, 9, 2, 2; 8, 9, 2, 2: — ответь, Баку, ответь! Но, все напрасно, но все тщетно…
— Граждане, не мучайте себя, пожалуйста! На данный момент с Баку связи нет, и, пока еще неизвестно, появится ли сегодня!, — заявляет вдруг работница почты…
Наил Велиев
В Баку возле станции метро Нариман Нариманов стоит здание, на котором до сих пор остался незамазанный след от врезавшегося танка. Мне было 9 лет, родители нас не подпускали близко к окнам. Но я отчетливо помню, как на наших глазах разворачивающийся для маневра танк зацепил правым бортом край жилого дома.
В многотонную машину с крыш нескольких соседних домов пацаны швыряли бутылки с зажигательной смесью. Чем кончилось дело, мне так и не дали досмотреть, но шрам — как напоминание о том, что мы народ, который встал против империи.
Тельман Таирли
Местная Национально-Культурная Автономия Азербайджанцев г. Дербента приносит свои соболезнования братскому Азербайджанскому народу.
«Мы просим Аллаха за упокой души всех наших братьев и сестер, погибших во время событий 20 января 1990 года — в одни из самых трагичных дней, пережитых азербайджанским народом».
В эти дни Азербайджанцы Дербента рискуя собственной жизнью, перекрыли железную дорогу, не дав проехать поезду с военной техникой в Баку.
Шехиды 20 января, отдавшие свои жизни за независимость, всегда будут поминаться с уважением. «Разделяя это горе дружественного и братского народа Азербайджана, еще раз заявляем о своей солидарности с нашими азербайджанскими братьями и сестрами в связи с годовщиной этой трагедии».
