COP29
… нет, не кочуют по Бессарабии, а форсировано прихватывают в Центральной Азии потерянные ими в Африке стратегически важный уран, редкоземельные металлы критического значения для экономики и атомной индустрии, а, главное – влияние. Мирзиеев и Токаев вряд ли позволят превратить Узбекистан и Казахстан в новые колонии Пятой республики, однако ее «шествие напролом» в ЦА стало очевидным и достаточно угрожающим для республик региона.
Париж стал более пристально вглядываться в Центральную Азию после того, как французов попросили на выход из ряда государств Африки. Особенно они горюют по Нигеру, где им пришлось расстаться не только со своими колониальными претензиями на государства Сахеля и иные на «черном континенте», — помимо влияния на него, они потеряли урановые рудники, критически важные для французской атомной энергетики. Причем, с обозначившейся перспективой появления новых клиентов нигерского урана — российских компаний.
И тогда они – сначала тихой сапой, а далее – вполне уверенно, стали прихватывать стратегически важные для французской атомной энергетики месторождения в двух республиках Центральной Азии – Узбекистане и Казахстане, богатые не только ураном, но и редкоземельными металлами.
На март пришлось подписание узбекской компанией «Навоийуран» — одной из самых крупных в мире по производству урана – соглашения с французской компанией Orano о промышленном освоении месторождения Южный Дженгельды.
Примечательно следующее: месторождение будет разрабатывать совместное узбекско-французское предприятие Nurlikum Mining, в котором Оrano загодя получила 51%, участия, а Государственный комитет по геологии Узбекистана — 49%. И теперь у него три перспективные площадки для добычи урана — Северный и Южный Дженгельды и Янгикудук.
По новому соглашению, инвестиции в разработку месторождения Южный Дженгельды составят 214 млн долларов (в первые три года), в течение которых, по прогнозу, в год будут добывать от 500 до 700 тонн урана.
То есть французы сорвали в Узбекистане солидный куш (и это еще далеко не полное его «наполнение»), параллельно став серьезными конкурентами «Росатома» в Центральной Азии. Не зря же президент Эммануэль Макрон два года назад лично явился в Узбекистан и Казахстан – готовил почву для продвижения французских интересов в регионе.
И продвинул. Та же Orano посредством совместного предприятия с Казахстаном — «Катко», в котором французская сторона (опять-таки!) имеет контрольный пакет (51%), в то время как у «Казатомпрома» — 49%. В 2025 году добыча урана компанией «Катко» на одном из двух участков месторождения «Моинкум» составит более 320 тонн; на втором, по прогнозам на конец года, она выйдет на 3 279 тонн, а в будущем году «дорастет» почти до 3 900 тонн.
Французы претендуют и на строительство в Казахстане атомной электростанции (АЭС) – пару дней назад Минэнерго РК провело переговоры с компанией EDF в рамках выбора поставщика для строительства АЭС. И, кстати, на днях в РК создали, при президенте страны, Агентство по ядерной энергии, главой которого Касым-Жомарт Токаев назначил Алмасадама Саткалиева.
В числе поставщиков ядерных технологий для АЭС (а их планируется построить три) рассматриваются все та же французская EDF, а также китайская CNNC, южнокорейская KHNP, «Росатом». Подрядчик для строительства первой АЭС будет определен в июне этого года. По неофициальной информации, власти Казахстана «склоняются к французам».
Первая АЭС в Казахстане будет возведена в поселке Улькен Жамбылского района Алматинской области – мощность составит 2,4 ГВт.
Но французы нацелились в Казахстане и на другую, стратегическую, для страны, отрасль – транспортно-логистическую. Стороны обсудили участие французских компаний в модернизации логистической инфраструктуры Казахстана, в том числе, в рамках Транскаспийского международного транспортного маршрута.
Почему Франция сунулась и в эту сферу в Центральной Азии? Параллельно с урановым «пиршеством», она стремится выйти на новые рынки для закрепления своего присутствия в Евразии, восполнив, таким образом (пусть даже в некотором роде) изгнание из Африки. И это отнюдь не глупо, поскольку именно ТМТМ является наиболее значимым транспортным узлом между Азией и Европой: недурственное начало французской экспансии в Центральной Азии, разворачиваемой весьма стремительно и успешно.
И, понятно, место имеет конкуренция Франции с Россией и Китаем, а это ничего приятного – в политическом плане – Казахстану не принесет: французы в своих колониях и «модельно» таковых ведут себя нагло и грабительски, не удовлетворяясь парой-другой «кусков» от большого пирога: они хотят его целиком. Таким образом, говорить о «многовекторности» во внешней политике Астаны скоро, возможно, вообще не придется: опасаясь экономической экспансии Китая и России, Казахстан может оказаться в ежовых рукавицах Франции.
В продолжение темы Узбекистан – Франция, которую президент Шавкат Мирзиеев в середине марта посетил с официальным визитом и даже был удостоен высшей награды Пятой республики – Ордена Почетного легиона: он получил его из рук «самого» Эммануэля Макрона. Вообще же Мирзиеев был принят во Франции крайне радушно и даже с большой помпой: среди прочего, в Париже появилась «улица Самарканд». Более того — Узбекистан и Франция стали стратегическими партнерами: в Ташкенте это событие названо «историческим».
Обойдем стороной такие «мелочи» как предстоящее (по итогом переговоров президентов) создание сторонами Группы стратегического планирования, Деловой палаты, открытия в Узбекистане Института наследия Франции и узбекско-французского университета: нашлись и более перспективные, для французского влияния в РУз, сферы – добыча и переработка критического минерального сырья; энергетика, развитие инфраструктуры, транспорта и т.д. – всего на более чем 12 млрд евро.
Так, Ташкент и Париж подписали рамочное соглашение о разработке проекта по извлечению полезных ископаемых и, кроме того, обсуждают участие французских компаний в строительстве малой АЭС в Узбекистане. По данным Le Figaro, энергетика стала центральной темой обсуждений в Париже во время государственного визита Мирзиеева.
Налицо большой интерес Франции к потенциалу Узбекистана, в частности, к урану, и активность в этом деле Orano, работающей и в Казахстане.
Между тем в Узбекистане уже обеспокоились слухами о продаже земель иностранцам – физическим и юридическим лицам, хотя, по местному законодательству, владеть землей они имеют право только на условиях аренды.
В то время как в Казахстане и Узбекистане французы предвкушают «правление балом» после провалов в Африке, в Таджикистане «все проще» — здесь совместно с Россией будет создан индустриальный парк – соответствующее соглашение стороны подписали в начале этой недели в Москве в присутствии президентов Владимира Путина и Эмомали Рахмона. Последний находился в Москве с официальным визитом.
Кроме того, Таджикистан изучает предложение России построить в республике атомную электростанцию малой мощности – на 40-50 мегаватт.
И Таджикистан утвердил программу стратегического партнерства с Россией в военной и военно-технической областях до 2030 года. Соответствующий документ подписан главами министерств обороны двух стран.
По итогам переговоров с Рахмоном Путин сделал ряд заявлений, в том числе: «Отношения между Россией и Таджикистаном носят подлинно союзнический характер; Москва и Душанбе практически отказались от использования иностранных валют во взаимных расчетах; Россия является одним из ключевых инвесторов в таджикскую экономику».
По состоянию на год текущий, в Таджикистане работают более 300 предприятий с российским участием. А из заявления Рахмона следует, что Москва и Душанбе совместно с «Росатомом» договорились о реализации второго этапа проекта по рекультивации урановых хвостохранилищ на севере Таджикистана; между российскими и таджикскими спецслужбами и правоохранительными органами налажено сотрудничество по обеспечению безопасности, что «дает конкретные результаты».
В целом же в Таджикистане сейчас масса проблем, связанных с преемственностью власти – на пост следующего главы государства претендует сын Рахмона — Рустам Эмомали, ныне являющийся мэром Душанбе и спикером верхней палаты парламента.
И, главное, республика живет в постоянной тревоге от сосредоточения на ее южной границе различных террористических организаций, находящихся на территории Афганистана. В них есть выходцы из Центральной Азии, включая Таджикистан. А это – постоянная угроза безопасности республики, защитить которую без России она не может.
Таким образом, возникает вопрос, не «разделилась» ли Центральная Азия в вопросах, касающихся внешней политики, и получится ли ее полноценная диверсификация. По всей вероятности, раздать «каждой сестре по серьге» (имеются в виду страны и союзы, претендующие на доминирующее влияние в Центральной Азии), становится все сложнее.
И тут особая статья – Турция, роль которой не только в Центральной Азии, но и в Европе, на Ближнем Востоке, в мире вообще – Евросоюз не желает видеть в упор, что еще явственнее проявилось после недавнего аксиоматичного заявления президента Реджепа Тайипа Эрдогана, в соответствии с которым «европейская безопасность без Турции немыслима», и «европейские друзья» должны понять «роль новой Турции в изменившемся мире и определить свои стратегии соответствующим образом».
Списывать это заявление только на украинский и/или ближневосточный контекст, либо стремление Турции вступить в Евросоюз, было бы ошибочно. Турция имеет значительное влияние в Центральной Азии – достаточно одной только тюркской идентичности с четырьмя государствами региона – Казахстаном, Узбекистаном, Кыргызстаном, Туркменистаном, то есть, скажем так: естественного влияния. Его-то и опасается Брюссель, стараясь (Франция – отдельная тема) глубоко внедриться в регион.
Определенные надежды в этом плане Брюссель возлагает на первый саммит ЕС – Центральная Азия, принимать который 3-4 апреля будет Узбекистан. Гости у Мирзиеева будут знатные и зловредные – президент Европейского Совета Антониу Кошта и президент Европейской Комиссии Урсула фон дер Ляйен. На саммите ожидается присутствие лидеров всех государств ЦА.
Ясно, что Брюссель, претерпев тяжелые политические и финансовые провалы на украинском направлении, на расколе в самом ЕС и в отношениях с новой администрацией США, готовит для себя более покладистый ареал геополитического влияния – Центральную Азию. Она также интересна для ЕС своим соседством с Афганистаном, то есть региону придается стратегическое, для Европы, значение.
Как заявил Антониу Кошта с присущими Брюсселю лицемерием и вероломностью, «В многополярном мире необходимо более активное и адресное взаимодействие. Первый саммит ЕС – Центральная Азия укрепит нашу приверженность совместной работе во имя мира, безопасности и устойчивого развития с полным соблюдением норм международного права».
Почва для проведения первого саммита ЕС — Центральная Азия готовилась загодя – как минимум, с осени 2022 года: некоторое время в регионе наблюдался настоящий «звездопад» как европейских, так и американских высокопоставленных чиновников.
Какие аргументы есть у ЕС для убалтывания государств Центральной Азии быть послушными Брюсселю, которого уже мало кто слушает? Разве что Евросоюз является вторым крупнейшим торговым партнером региона, а также инвестором, на долю которого приходится около 40% всех инвестиций. А это прокол, в первую очередь, Китая, бояться которого (а такие чувства в ЦА достаточно выражены и даже культивируются определенными силами) стоит гораздо меньше, чем ЕС.
Однако, похоже на то, что, по крайней мере в Казахстане и Узбекистане это не вполне осознали: по меньшей мере, в случае с Францией.
