COP29Длительный спор между Азербайджаном и Туркменистаном по поводу пограничного нефтегазового месторождения «Кяпаз» (туркменская сторона называет его «Сердар»), так и не нашел своего разрешения, несмотря на предложенный азербайджанской стороной вариант совместной разработки, заявил агентству minval.azизвестный российский эксперт и общественный деятель Дмитрий Верхотуров.
По его словам, прошедший год с момента, произошедшего в июне 2012 года инцидента, когда азербайджанские пограничные силы не позволили туркменскому исследовательскому судну вести сейсмическую разведку на этом месторождении, проблема существенно не сдвинулась с «мертвой точки».
Пока что действует положение, согласно заключенному между Азербайджаном и Туркменистаном в 2008 году соглашении, согласно которому на этом месторождении не должно вестись никаких работ до определения статуса Каспийского моря.
Это объективно откладывает разработку месторождения «Кяпаз» на неопределенное будущее, поскольку подписание соглашения по Каспию также пока не предвидится.
Хорошо известна формальная сторона вопроса, которая заключается в разногласиях двух стран в проведении срединной линии, разграничивающей национальные сектора Каспийского моря.
Азербайджан отсчитывает линию от окончания Апшеронского полуострова, тогда как Туркменистан отсчитывает от основной линии азербайджанского побережья моря, и поэтому туркменскому варианту месторождение «Кяпаз» попадает в туркменский сектор.
Кроме этого Туркменистан предъявляет права на два других месторождения – «Азери» и «Чираг», спорность которых Азербайджан не признает и разрабатывает их с 1994 года.
Вариант совместного освоения спорного месторождения «Кяпаз» Туркменистан отвергает.
По оценкам эксперта, в этом деле явно есть формальная сторона, и есть неформальные, не проговоренные причины, которые и являются истинной основой конфликта.
«Длительное время конфликт связывался с проектом газопровода «Набукко» и Транскаспийским газопроводом, хотя сам по себе конфликт возник еще в те времена, когда проекта «Набукко» еще не было, а до газопроводной горячки было еще весьма далеко. Скорее всего, под этим затяжным конфликтом, в котором позиции Туркменистана весьма слабы, были политические и экономические причины. Политические причины выражаются в том, что туркменская сторона назвала это месторождение «Сердар» явно с претензией на то, что в этом вопросе Туркменистан проявит свою силу и закрепит месторождение за собой. Экономические причины заключались в том, что Туркменистан явно рассчитывал разрабатывать эти шельфовые месторождения в первую очередь», — заявил Дмитрий Верхотуров.
Как пояснил аналитик, если взять туркменскую карту деления шельфа на участки, то на ней видно, что в регулярной сетке крупных прямоугольных участков (часть которых заходит в азербайджанский, иранский и казахстанский сектора), вдоль апшеронского порога выделена особая зона с ломаными границами, разделенная на три участка.
Самый восточный участок этой «особой зоны» разрабатывает компания Dragon Oil, которая построила нефтепровод от западной оконечности полуострова Челекен к своим шельфовым скважинам. Центральный участок разрабатывается компанией Petronas.
А вот западный участок — это как раз и «Кяпаз», и «Азери» и «Чираг», которые на туркменской карте шельфа включены в эту особую зону туркменского шельфа.
По существу, это наиболее легкодоступные месторождения, которые были разведаны еще в СССР, и условия которых позволяют разрабатывать и транспортировать нефть с них на сушу наиболее легким и дешевым образом. К этой зоне с суши подтянута вся инфраструктура и нефтепроводы.
«Вдоль этой особой зоны видимо планировалось проложить общий нефтепровод на полуостров Челекен, и оттуда к нефтеперерабатывающим заводам и портам. Нефть должна была идти в Туркменистан, и дальше продаваться с туркменской территории. С юга к этой «особой зоне» прилегает еще несколько перспективных нефтегазоносных структур, и общий нефтепровод мог служить базой для дальнейшей разработки шельфа. Остальные шельфовые месторождения туркменского сектора располагаются далеко в море и в основном приходятся на глубоководные участки, для разработки которых у Туркменистана нет нужной техники. К прибрежным участкам пришлось бы тянуть сотни километров нефтепроводов через пустыню, строить дороги, в общем, много инвестировать. А так, был расчет на то, чтобы взять наиболее легкую нефть. Общая «добыча» должна была составить по современным оценкам почти 1 млрд. тонн нефти и около 1 трлн. куб. метров газа», — уточнил эксперт.
По мнению собеседника агентства, для реализации этого плана нужно было только отобрать у Азербайджана группу нефтегазовых месторождений, что Туркменистан пытался проделать все эти годы.
Потому он предъявлял претензии на уже разрабатываемые месторождения «Азери» и «Чираг», потому он категорически отказывался от совместной разработки месторождения «Кяпаз», поскольку это означало бы признание азербайджанских прав на почти весь западный участок «особой зоны», которую туркменское руководство уже расчертило для себя.
Отвечая на вопрос, какими будут дальнейшие шаги, аналитик отметил, что обращение в Международный арбитражный суд, скорее всего, туркменской стороне ничего не даст.
По его словам, позиция Азербайджана обоснована гораздо серьезнее, что бы там не говорили некоторые туркменские комментаторы, и опирается на ряд общепризнанных положений международного права. К тому же, на стороне Азербайджана консорциум разработчиков, который точно не поступится своими интересами.
Однако Туркменистан не желает отказываться от своих планов и претензий на «легкую нефть» Апшеронского порога.
Любой другой вариант шельфовой добычи для него намного дороже и технически сложнее, а потребности в валютной выручке от экспорта нефти и газа для Туркменистана традиционно весьма высоки.
«Судя по обострению дипломатических протестов и брутальной риторике на некоторых туркменских сайтах, дело понемногу склоняется к силовому противостоянию в Южном Каспии», — предположил Верхотуров.
По его мнению, тому есть несколько подтверждений.
«Осенью 2012 года Туркменистан впервые провел военно-морские учения «Хазар-2012», в которых президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов ставил задачи защиты морских границ страны. Весьма странная задача, особенно в свете того, что туркменским морским границам и побережью никто не угрожает, американский флот не приплывет к туркменским берегам устанавливать демократию по всем известным географическим причинам. Скорее всего, имелись в виду «шельфовые» границы, то есть спорные нефтегазовые месторождения.
В 2011 году в состав ВМС Туркменистана вошли большие ракетные катера «Молния», вооруженные комплексами «Уран-Э» с 16 крылатыми ракетами Х-35, с дальностью полета до 130 км (модернизированные — до 260 км).
Такие ракеты на Каспийском море есть только у России, их хотел закупить также Азербайджан, но это получится сделать не раньше 2014 года. Также Туркменистан закупил в Турции 8 боевых кораблей, оснащенных итальянской автоматической пушкой. Южнокорейская компания «Хендэ» достраивает базу ВМС в Туркменбаши. Тем не менее, у Туркменистана, вопреки расхожим представлениям, весьма неплохая авиация: 40 штурмовиков Су-25, 22 истребителя Миг-29 и другие типы самолетов и вертолетов. Боевой радиус Су-25 составляет 300 км, что позволяет туркменским штурмовикам наносить удары по всей прибрежной зоне Азербайджана и большей части побережья Ирана. Миг-29, который также может нести различное вооружение, имеет боевой радиус 1430 км, то есть накрывает всю территорию Азербайджана. Иными словами, у Туркменистана есть технические возможности для силового давления на Азербайджан и на море, и в воздухе», — сказал собеседник агентства, добавив, что сейчас сама вероятность силового варианта разрешения спора отрицается азербайджанской, и туркменской стороной.
По его мнению, полностью от этого вероятность силового столкновения не исчезает, тем более, что дипломатические и политические меры, в сущности, исчерпаны, а мирное разрешение ситуации требует от Туркменистана уступок и отказа претензий на указанные шельфовые нефтегазовые месторождения.
«Иран стал оценивать вероятность вооруженного конфликта на Южном Каспии как достаточно серьезную, и в начале июля 2013 года провел весьма интересные учения сил ВМФ на Каспии, которые в условиям, максимально приближенных к боевым, отрабатывали защиту морских путей и торговых судов, оборону береговых военных и гражданских объектов», — заключил российский эксперт.
Тамара Тагизаде
