COP29
Сергей Шойгу, министр обороны России, решил высказаться на животрепещущую тему — российского миротворчества в Карабахе вообще и разминирования территорий в частности. И с обидой в голосе заявил: ООН не откликнулась на предложение России принять участие в разминировании Нагорного Карабаха. «Как только в ноябре это все произошло, мы говорим: ооновский противоминный центр — приходите. Там все заминировано вдоль и поперек. Там же люди не могут возвращаться. Кто-нибудь пришел? Пока никто», — цитируют Сергея Кужугетовича информагентства. По словам главы российского оборонного ведомства, пока на месте работают только российские саперы: «Там работает и МЧС, и МО, работают местные саперы. А никто [больше] не пришел».
И вот это короткое заявление министра обороны России стоит того, чтобы разобрать его «по полочкам».
Оставим в стороне, почему министра обороны России так волнует безопасность пока еще не подконтрольных Азербайджану районов Карабаха. Важно другое. Никто не отрицает: российские миротворцы, дислоцированные в Карабахе, действительно ведут работу по разминированию, обезвреживая и мины, и неразорвавшиеся боеприпасы. Но вот как понимать фразу министра: «Там работает и МЧС, и МО, работают местные саперы. А никто [больше] не пришел»?
Прежде всего, в Карабахе огромную работу по разминированию проводят азербайджанские специалисты из ANAMA. Возможно, при некотором политическом воображении можно поверить, что под «местными саперами» министр обороны России подразумевал и их. Тем более что у Сергея Кужугетовича есть повод для обиды — именно специалисты ANAMA обнаружили детали от «Искандеров-М». Но в Карабахе работали и работают турецкие саперы. Причем именно там, где сосредоточены основные минные поля — на освобожденных от армянской оккупации территориях Азербайджана. И что же — о турецких саперах Шойгу не в курсе? Министр обороны России об этом просто забыл? Как и о совместном с Турцией мониторинговом центре? Или же, говоря о саперах, он имел в виду исключительно те работы, которые идут в «огрызке»? То есть на территории, где развернуты российские миротворцы?
Но если так, то это уже меняет дело. Вряд ли Сергей Шойгу не в курсе: у этого самого «огрызка» нет никакого особого административного статуса. И придание ему этого статуса более не является предметом переговоров — неважно, в рамках Минской группы или послевоенного формата. Это — такая же послевоенная реальность региона, как и присутствие здесь российских миротворцев. И как тогда понимать заявление Шойгу? Особенно на фоне постоянных намеков Еревана, что теперь там намерены начать свой проект «миацума» заново, используя этот самый «огрызок» в качестве «плацдарма» и ссылаясь на российскую поддержку?
И уж точно требует пояснения другое. Почему противоминный центр ООН в «огрызок» приглашал министр обороны России? Если кто забыл: Карабах — это территория Азербайджана. И каким международным организациям там работать, тоже решают в Баку. И приглашать кого-то в Карабах, неважно, в Шушу или Ханкенди, тоже имеют право власти Азербайджана, но никак не Армении и не России. Сергей Кужугетович Шойгу, министр обороны России, в прошлом — глава МЧС, на днях отметил 30-летний юбилей своего пребывания в правительстве. И он «по штату» не может не понимать, что это уже политика. Тем более на фоне столь неоднозначной предыстории.
Но как тогда понимать его заявления? По поводу всех этих «тонкостей» Сергей Шойгу тоже не в курсе? Ему не доложили, где проходят границы и где чья территория? И даже по поводу того, какую реакцию вызвало появление в Ханкенди его заместителя Булдакова, министра тоже не проинформировали? Или же в России просто не сочли нужным принимать это все во внимание? Но если так, то и в Кремле, и на Старой площади, и в «Арбатском военном округе» лучше не забывать, что на дворе не 1921, а 2021 год. С совсем другим политическим раскладом сил. И на фоне этого нового расклада сил такое «московское высокомерие» приведет к результатам, прямо противоположным ожидаемым.
Нурани, обозреватель
