COP29
Власти Казахстана приостанавливают экспорт оружия — по крайней мере на год, до 2023 года. Такое решение приняло правительство РК, о чем вполне официально объявлено в Нур-Султане. О причинах не сообщается.
Однако на возможные мотивы указывает в своём ТГ-канале «Злой одессит» один из ведущих украинских военных экспертов А.Коваленко: «Казахский ВПК не является каким-то глобальным игроком на данном рынке, но всё же, свою нишу он занимает достаточно уверенно. И год без выполнения заказов болезненно скажется на нём. С другой стороны, кто сказал, что заказов не будет от самого государства?» Эксперт уверен: «Имеющийся ресурс казахского ВПК не будет простаивать, а будет работать следующий год на повышение обороноспособности армии страны, что в нынешней ситуации куда более актуально чем повышение экспортных показателей».
Здесь, конечно, самое время «поздравить» армянского «оружейного барона» Давида Галстяна, который совсем недавно, в июне нынешнего года, искал подходы к Нур-Султану и даже пытался учредить в Казахстане некое «совместное предприятие» как раз для торговли оружием. Теперь «форточка захлопнулась», и кому в результате что-то прищемили — тема отдельного разговора.
Другой вопрос, что именно заставило Нур-Султан отказаться от экспорта оружия и переключиться на пополнение собственных арсеналов. Вряд ли это «мышиная возня» Давида Галстяна. «Экспортное оружейное эмбарго» — верный признак корректировки политики: в Нур-Султане начинают работу над укреплением собственной военной мощи. Что уже явно указывает на «переоценку рисков».
В самом деле, армия — дело дорогостоящее, и многие новые независимые государства постсоветского пространства действительно не создавали у себя мощные вооружённые силы, особенно если не видели прямой и явной угрозы нападения извне. Но если теперь в Казахстане закрывают экспорт оружия и переключают работу своего ВПК на себя — то с чем это связано?
Логично предположить, что в Нур-Султане сделали выводы из трагических событий января нынешнего года, когда на фоне массовых беспорядков властям Казахстана пришлось просить помощь у миротворческих сил ОДКБ, а потом разбираться с политическими последствиями такой просьбы. «Январский шок» —это уже достаточный аргумент, что стране нужны собственные достаточно сильные силовые структуры.
Но куда больше, судя по всему, власти Казахстана встревожены «прямой и явной угрозой» с севера.
Строго говоря, сегодня многие исторические территории Казахстана, включая города Оренбург и Омск (Омби), входят в состав России. Но это не мешает российским «державникам» разного калибра регулярно озвучивать притязания на север Казахстана, который именуют то «Семиречье», то «Южной Сибирью», то ещё как-нибудь. Первая волна этих притязаний была озвучена еще в ранние девяностые— тогда же, когда в РФ впервые обозначили и «особый интерес» к украинскому Крыму. Вторая волна началась уже в 2020 году, когда, как уже рассказывал Minval, Вячеслав Никонов, внук Вячеслава Молотова и председатель комитета по образованию и науке Госдумы, принялся уверять в эфире «Первого канала», якобы «Казахстана просто не существовало», «Северный Казахстан вообще не был заселен», «территория Казахстана – это большой подарок со стороны России и Советского Союза» и т.д. А совсем недавно «посмотреть на Украину» советовал казахстанцам Тигран Кеосаян.
Но, похоже, «посмотрев на Украину», в Нур-Султане увидели, что не следует недооценивать ни опасности таких «неофициально высказанных» территориальных притязаний, ни шансов силовых структур постсоветских стран этим претензиям противостоять. Так что собственная сильная армия нужна в любом случае.
Нурани
