Английский лагерь в иракском городе Басре, 10 апреля 1943 г. Уроженец Виленского воеводства Ян Климович, солдат Польской армии Андерса, с волнением рассказывает об обстоятельствах своей службы в СССР.
Полвека спустя польская журналистка Крыстына Ляскович случайно обнаружит эти показания в архиве генерала в США и опубликует в журнале исторического общества «Карта». Так польская общественность узнала о существовании острова Наргин (ныне Беюк Зиря) вблизи Баку.
После раздела Польши в 1939 г. Виленское воеводство перешло к СССР и в дальнейшем было передано Сталиным в советизированную Литву.
Так Климович стал советским гражданином со всеми вытекающими из этого последствиями, в том числе военной обязанностью.
В октябре 1940 г. его призвали в Красную Армию и послали в Азербайджан. Там он был определен в войсковую часть, от которой ему запомнилась железная дисциплина и постоянное чувство голода. Не случайно, что он забывал те или иные детали своих приключений, но всегда помнил вес выдаваемого хлебного пайка.
Но настоящие испытания для него были впереди.
После начала Великой Отечественной войны власти не решились посылать на фронт выходцев из западных областей. Чем это могло закончиться, показала история с литовской дивизией, солдаты которой в первый же день войны перестреляли назначенных им Красной Армией комиссаров и командиров, открыли немцам фронт и разбежались по домам.
Поэтому солдат — бывших жителей Польши 24 июля 1941 г. изолировали на острове Наргин, создав из них стройбатальон.
При этом у них отобрали оружие и военное обмундирование, выдали драную одежду и поместили под охрану, фактически превратив в заключенных.
Кому-то посчастливилось попасть в небольшой барак, остальные разместились в палатках на голой земле. В этом было большое отличие между царскими и советскими временами.
Когда здесь строили лагерь в 1915 г., первым долгом построили жилье для заключенных, а до того строителей поселили в теплые юрты.
Первоначально в этой рабочей команде было около тысячи человек. Но затем в результате селекции спецслужбами не-поляков вывезли с острова.
Осталось лишь 200 бывших польских граждан, из них примерно 100 этнических поляков.
Стройбатальону поручили строительство трех бетонных подземных бункеров глубиной 8 м и размерами 16х16, 8х8 и 8х8 м.
Один предназначался для вооружения, другой — для склада, третий — для экипажа четырех противовоздушных установок. С тех времен и вплоть до развала СССР на острове размещалась база ПВО.
Остров Наргин скалистый, и потому первоначально для бункера выбрали место с более податливым грунтом. Но уже через 70 см лопаты натолкнулись на останки людей.
Как вспоминал Климович в месте, отведенном для котлована, оказалось до 200 захороненных людей: «Приходилось ходить по телам, и земля там пружинила, как на болоте».
Еще можно было распознать на трупах остатки военной формы, офицерские ремни, пуговицы Красной Армии. Озадаченное начальство приказало засыпать могилу песком и залить бетоном, и нашло другое место для котлована.
Кто были эти люди? Начальство объяснило любопытствующим, что «в ту войну тут были большие бои с англичанами». Но бои с англичанами были у турок, а не у Красной Армии, да и хоронили их не на острове.
Да и советские солдаты вроде Климовича едва ли могли спутать турецкую форму с советской. Остается предположить, что это были или офицеры азербайджанской армии, расстрелянные здесь в 1920 г. (формально они состояли в Красной Армии), или же останки расстрелянных в 1937-38 гг. участников «военно-троцкистского заговора» в Красной Армии.
Кстати, Климович вспоминает, что видел на острове и два других незахороненных и мумифированных трупа — без одежды, прислоненных к скале в стоячем положении. Оба были со следами выстрела: одного застрелили в висок, другого — в грудь.
За те полгода, что строились укрепления на Наргине, остров-кладбище пополнился и польскими трупами. Отношение к строителям было как в исправительно-трудовом лагере: кормили плохо — выдавали 250 г сухарей в день и трижды в день водянистый суп. Но при этом заставляли работать много и в любую погоду.
Одного сержанта из охраны, который во время шторма позволил семерым полякам, работавшим под его присмотром, оставить работу и укрыться за скалой, отправили на материк и отдали там под суд. Рабочим затем объявили, что он был приговорен к смертной казни.
Климовичу запомнился некий украинец Шанайда из Тернополя. Он заболел и уже не мог работать. За это его объявили симулянтом. Не дожидаясь наказания, он совершил самоубийство — утопился в море.
Следует отметить, что этот лагерь вообще не обслуживался медиками. И когда Климович заболел дизентерией — распространенной среди «стройотрядовцев» болезнью, он мог только лежать под скалой над морем, «ожидая милости Божьей».
Тяжелая работа, недоедание, болезни, несчастные случаи, самоубийства привели к тому, что на острове за полгода умерло примерно 50 человек (каждый четвертый).
Кто-то сводил счеты с жизнью, другие же погрузились в депрессию: «Пусть расстреляют, все равно все здесь погибнем». И погибли бы, по убеждению Климовича, если бы остались тут дольше.
К счастью для поляков, превратившихся в живые трупы, в начале февраля 1942 г. их перевели на расположенный по соседству остров Песчаный (ныне Гум Адасы), где им также пришлось строить укрепления. На Песчаном бывших польских граждан было 120, из них этнических поляков — 15.
Хотя условия работы не претерпели изменений, отношение охраны и дисциплина были теми же, но зато жили в бараках и, главное — улучшилось питание. Впервые за 6 месяцев поляки получили вместо сухарей хлеб, причем 500 г в день.
В середине марта 1942 г. на Песчаный вместо старой команды прислали 45 рабочих, а поляков отправили на берег. В июне 1942 г. власти сформировали транспорт из 170 бывших красноармейцев — уроженцев Польши, включая 37 этнических поляков, и отправили строить укрепления на турецкой границе. Но это уже другая история…
Еще в Баку до поляков дошла весть о формировании польских войск для борьбы с фашистами. В дальнейшем, после долгих обращений 37 этнических поляков отпустили к генералу Андерсу.
Эльдар Зейналов
Источник: «Эхо»
