COP29
Интервью с Народной артисткой России, лауреатом международных конкурсов вокалистов, профессором вокальной кафедры Московской консерватории Ларисой Борисовной Рудаковой, приглашенной руководством Азербайджанского театра оперы и балета в Баку для проведения мастер-классов с солистами театра с 5 по 15 февраля.
Лариса Борисовна – обладательница 1-ой премии на 1-ом международном конкурсе им. Н. А. Римского-Корсакова (Санкт-Петербург, 1994) и специального приза «Золотое яйцо с бриллиантовой лирой» за лучшее исполнение произведений Н. А. Римского-Корсакова (1994) Гран-При 32-го международного конкурса вокалистов им. Франсиска Виньяса (Барселона, 1994). В 1995 году телекорпорацией BBC была названа в пятерке лучших молодых оперных певцов мира. Гастрольные выступления Ларисы Рудаковой проходят, начиная от Нью-Йоркской Метрополитен-оперы и до лучших театров Европы: Гамбург; Флоренция; Зальцбург; Бельгия; Франция; Италия и др. Участвовала в постановке современной оперы Т. Хосокавы «Видение короля Лира» (Япония) в рамках 3-ей Всемирной Театральной Олимпиады. Выступала с известными оркестрами BBC Orchestra; Датским симфоническим оркестром; Зальцбургской Камератой. Работала с известными дирижёрами: В. А. Гергиевым; Петером Шнайдером; Карло Рицци, М. Эрмлером, Ю. Башметом, М. Плетневым.
В разное время партнёрами по сцене Ларисы Рудаковой были Н. Гедда; В. Казарова; П. Доминго; Ф. Арайза; Л. Нуччи, Е. Нестеренко, Е. Образцова, Т. Синявская и др. В репертуаре Л.Рудаковой партии Шемаханской царицы («Золотой петушок» Н. Римского-Корсакова), Виолетты («Травиата» Дж. Верди), Марфы («Царская невеста» Н. Римского-Корсакова), Антониды («Иван Сусанин» М. Глинки), Лючии («Лючия ди Ламмермур» Г. Доницетти), Мюзеты («Богема» Дж. Пуччини), Оскара («Бал-маскарад» Дж. Верди), Снегурочки («Снегурочка» Н. Римского-Корсакова), Царевны Лебеди («Сказка о царе Салтане» Н. Римского-Корсакова), Царицы ночи («Волшебная флейта» В. А. Моцарта), Джильды («Риголетто» Дж. Верди), Аменаиды («Танкред» Дж. Россини), Семирамиды («Семирамида» Дж. Россини), Микаэлы («Кармен» Ж. Бизе), Луизы («Обручение в монастыре» С. Прокофьева), Людмилы («Руслан и Людмила» М. Глинки), Иоланты («Иоланта» П. И. Чайковского) и многих других.
География ее гастролей обширна: сольные концерты в Израиле, Южной Корее, Дании, Италии, Греции, Англии, США: Нью-Йорк (Madisson Square Garden 2001 год, Carnegie Hall 2006 год, Лос-Анджелес 2003, 2007 год, Kodak Theatre). Помимо активной концертной деятельности, участия в театральных постановках, является профессором Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского. Ее ученики неоднократно становились лауреатами престижных международных конкурсов. Многие из них стали солистами московских и европейских оперных театров, в том числе Цюрихской оперы и театра Гранд-опера (Париж).
И вот Лариса Рудакова в Баку, дает мастер-класс солистам Азербайджанского государственного академического театра оперы и балета. Правда, время ее пребывания, к сожалению, загнано в рамки рабочего графика, но, тем не менее, Лариса Борисовна любезно согласилась уделить час для интервью, которое, как мы обе надеемся, получилось интересным и познавательным.
— Я дважды уже была в Азербайджане с концертами, это не первая моя поездка. Но поскольку меня не было в Баку более 10-ти лет, метаморфозы, произошедшие с городом, меня просто потрясли, он стал необыкновенно красив. Я с удовольствием прогулялась вечером, гулять по Баку вечерами – безопасно.
— Вам впервые приходится работать с азербайджанцами – одним из самых музыкальных народов мира?
— Непосредственно с солистами театра — да. Работаю с ними впервые.
— И что вы можете сказать о нашей школе вокала?
— Во-первых, я хотела бы сделать комплимент руководству театра, всем тем, кто набирает состав солистов, потому что это кладезь необыкновенных голосов. С ними очень легко работать, они очень быстро идут на контакт, быстро учатся, схватывая на лету уроки. Мы говорим с ними на едином языке – языке музыки. Это такое счастье, когда в стране есть совершенно уникальные голоса, вам в этом плане очень повезло.
— У Вас своя школа вокала, где Вы обучаете детей с очень раннего возраста, и дети эти впоследствии выступают в самых настоящих серьезных спектаклях. Это Ваш принцип. У Вас свой уровень обучения. Не сложно ли Вам работать с людьми, обучающимися в духе восточной школы вокала?
— Это совершенно не мешает, потому что все-таки в театре люди уже подготовленные, и потом качество голоса – во что ценно в нашем жанре. Голоса ваших солистов ни с кем не спутаешь. Иногда идет по коридору солист, я его еще не вижу, но уж по интонации его голоса понимаю – наш человек!
— Да, наша страна дала миру прекрасных оперных певцов, таких как Бюльбюль, Шовкет Мамедова, Фатима Мухтарова, Гусейнгули Сарабский, Хагигат Рзаева, Рашид Бейбутов, Муслим Магомаев. Слышали ли Вы нашу национальную оперу, бессмертную музыку Узеира Гаджибекова, Кара Караева, Фикрета Амирова, или, скажем, оперу «Наргиз», написанную Муслимом Магомаевым-старшим?
— К сожалению, пока нет. Из азербайджанского репертуара я ничего не слышала, мы работаем над классическим европейским репертуаром, но я очень хочу послушать, оценить всю красоту вашей оперной музыки. Надеюсь и верю, что обязательно приеду в Баку еще не один раз, и у меня еще появится возможность насладиться этой красотой.
— Я слышала в Вашем исполнении одну из самых сложнейших арий – Арию Царицы Ночи в «Волшебной флейте» В.А. Моцарта. Она наполнена невероятными каденциями. И мне почему-то кажется, что если Вы столь блестяще справились с ней, то и наши, азербайджанские арии, будут Вам интересны, тем более, что они наполнены не менее технически сложными приемами. Если доведется – исполните, рискнете? Тем более, что у Вас лирико-колоратурное сопрано, как нельзя более чем подходящее для исполнения наших национальных арий.
— Конечно, рискну, почему бы и нет? Если я пела японские оперы, то с азербайджанскими справлюсь легко. А японскую оперу очень сложно исполнять, потому что это было в традиции театра, но когда ты, одетая в традиционное кимоно, неподвижно больше часа стоишь на коленях и поешь – это не каждый выдержит. Речь идет об опере Т. Хосокавы «Видение короля Лира» Мы, артисты, народ очень эмоциональный, и если эти эмоции необходимо убрать и неподвижно петь, выражая только интонации голосом… Очень сложно, но все же возможно, раз я справилась. Более того, это была опера атональная, где в аккомпанементе не оркестр, а традиционные барабаны.
— Как долго Вы готовились к этому сложному выступлению? Сколько времени занимает подготовка?
— Три месяца разучивала. Репетиции в Японии у нас были порядка трех недель – традиционный срок для постановки спектакля. Затем оперу показывали в том числе и в Москве – в рамках Всемирной театральной олимпиады.
— Ваши мастер-классы – это всегда очень плотный график. Расскажите, как Вы умудряетесь на «сгореть» на работе?
— Действительно, график довольно напряженный, так как часто люди из разных стран приезжают в определенное время на мои занятия, в том числе, из дальнего зарубежья – США, Европы, — и иногда мой рабочий день длится 12 часов. Через определенный период, когда силы уже на исходе, я все же урываю себе несколько дней отдыха.
— И как отдыхаете? У Вас есть свой индивидуальный метод релакса?
— Полдня я лежу, отдыхаю, пью чай, стараюсь ни о чем не думать.
— Чай – это хорошо. Скажите, а азербайджанский чай пробовали?
— О, да! Просто потрясающий! Я вообще очень люблю азербайджанскую кухню. Я запомнила ее еще с прошлых визитов в Баку, а ведь у певцов одна главная проблема: как бы не поправиться. А блюда вашей кухни нужно пробовать все и сразу, особенно вашу пахлаву, и обожаемую мною хурму. И помногу! Причем, я считаю, что азербайджанская кухня – очень правильная: тут и мясо, и овощи, и зелень – все очень дополнено. Я не имею ввиду сладости, от которых вообще оторваться нельзя. Кстати, в театре меня усиленно кормят пахлавой, приносят к чаю. И вот я ее ем, причем, ем с удовольствием, а концертмейстер мне так тихонечко говорит: «Лариса Борисовна, это жирновато!». Вчера, после занятий, солисты сделали мне подарок, и в Старом городе мы пошли в ресторан отведать необыкновенный шах-плов. Необыкновенный вкус – нежнейший, воздушный!
— А от шах-плова как вчера оторвались?
— С трудом! Наелась до отвала, потому что в Москве мне шах-плов никто не предложит. Как, собственно, я к нему пришла – это тоже интересная история. У меня в Москве есть студентка, ее папа родом из Азербайджана, и они часто приезжают в Баку к родственникам. Так вот именно она мне впервые прорекламировала это блюдо. И вот я вчера отправила ей фотоотчет, и она осталась очень довольна. Отмечу, что она большая умница, получила осенью Первую премию на конкурсе Магомаева, сейчас поет в Большом Театре, хоть и учится пока что только на третьем курсе. Вот вам и пример уникальности музыкального азербайджанского народа.
— Вам приходилось очень много работать со знаменитостями, такими как В. А. Гергиев, Петер Шнайдер, Карло Рицци, Эрмлер, Башмет. Скажите, как работалось с Плетневым? Говорят у него очень сложный характер.
— Если общаться на языке музыки, то нет проблем. Если нет никаких взаимных обид, недопониманий, претензий и проблем, совместная работа складывается успешно. С Плетневым работалось легко, во всяком случае, мне. И потом, в его руках, когда он стоял за пультом, была очень гармонично сконцентрирована вся божественная красота музыки. Его руки просто пели!
— Из наших дирижеров вы только с Эюбом Гулиевым знакомы лично или уже успели познакомиться с всеми дирижерами нашего оперного театра? И вообще, расскажите, Вам нравится работать с артистами в Азербайджанском Академическом театре оперы и балета?
— Действительно, из дирижеров я пока что знакома только с Эюбом, потому что перед моим приездом мы созванивались, пытаясь выстроить график работы. Вообще хочу отметить, что в театре очень хорошая атмосфера, действительно все – как единая семья. А такое единство в творческих коллективах бывает на самом деле редко. У вас же все построено на взаимоподдержке, и это – огромная заслуга директора, который горит душой за этот театр, ставший частью его жизни. Акиф Меликов поделился со мной рабочими планами на ближайшее будущее, сказал, что в самое ближайшее время театр будет отреставрирован. И я от души желаю, чтобы все эти планы как можно скорее сбылись, так как творческий процесс в этом случае пойдет намного быстрее, и будет гораздо более обширным, емким. Вообще, ощущение от работы с коллективом театра – самое лучшее. Концертмейстеры, солисты, музыканты – они очень доброжелательно приняли меня в свою семью. Знаете, в ходе работы бывает ощущение «стены», сквозь которую не пробьешься. Но не в этом случае. Тут стены нет вообще, есть только распахнутые настежь двери души. Это можно сказать о вашей стране в целом – распахнутые двери души.
— Да, мы все хотим, чтобы наш театр как можно скорее реставрировали, но оставили его формат в первоначальном историческом виде. Не хотелось бы, чтобы он был банальной копией большинства домов в Баку. Вы наверняка обратили внимание на то, что наши азербайджанские архитекторы и реконструкторы предпочитают шлифовать здания под стиль «белого камня»?
— У вас очень красивый город на самом деле. Я живу недалеко от Центра Г. Алиева, и с наслаждением гуляю, любуясь этой красотой. Такая мощь эта архитектура Захи Хадид, просто невероятно. И такой чистый воздух с моря…
— В Баку? Чистый воздух?
— Ну, после Москвы в Баку воздух на самом деле кажется чистым. Я даже переехала в пригород Москвы, чтобы быть подальше от шума и легче дышать, гулять среди сосен. Очень важно сохранять душевное равновесие, потому что мы, музыканты, очень восприимчивы к посторонним звукам.
— Бытует мнение, что оперные певцы и певицы обязательно должны быть полными. Я читала, что резонанс гортани во многом зависит от того, сколько жировых тканей находится вокруг нее. Чем их больше, тем лучше резонанс и, как следствие, пение более звучно и приятно. А если жир есть вокруг гортани, значит, он будет и в остальных частях тела. Кроме того, растягивается диафрагма и голос становится глубже. Этим и объясняется полнота оперных певцов, по крайней мере, если верить приверженцам этой теории. Как Вы считаете, это миф или…
— Во-первых, тело у певца должно быть тренированным. Очень много педагогов, обучающих студентов в Консерватории, часто говорят: «Не посещайте занятия физкультурой, не посещайте спортзалы, никаких лишних движений…» Это неправильно, тело дрябнет. А во время пения именно тело помогает артисту. Откуда тогда полнота? Я объясню: во время спектакля артист теряет три килограмма. Это огромнейшая нагрузка. Час пения приравнен к 8-часовому рабочему дню сталевара. Просто никто об этом не знает, так как все воспринимают пение просто как красивую картинку: стоит певец и поет. На самом деле это колоссальный труд. Я всегда говорю, что профессия певца сродни лошади — морда в цветах, а шея в мыле. Если люди об этом не догадываются, значит, артисты очень хорошо выполняют свою работу. Значит, вся эта тяжелейшая нагрузка спрятана от внешнего восприятия зрителя. Лично я знаю потерю своего веса во время спектаклей: Шамаханская царица — 3 кг, Царица Ночи – 3, Виолетта – 3, Лючия – 3,5 кг. Пение – это стресс. Выделяется такое колоссальное количество адреналина, что ты приходишь домой после спектакля, и уснуть невозможно. И если ты не поешь вечером после спектакля, начинают мучить головные боли. И конечно же, садишься в машину после спектакля, едешь домой, и в голове одна мысль: приду и наемся! Ничего не поделать, стресс надо заедать. А то, что оперные артисты бывают избыточно толстыми – это уже, конечно же, пищевая распущенность. Есть нужно, но не переедать. У меня, например, в Большом театре был такой период, когда за неделю пришлось спеть 5 спектаклей, причем первые партии. Представляете, какой стресс?
— То есть, все же клише насчет веса?
— Я бы не сказала что это клише. Определенный вес должен быть. Иначе вы просто не выдержите спектакль.
— Полное опровержение теории соответствия голоса и веса – наша оперная дива Афаг Аббасова, которая, будучи стройной, силой своего голоса может потушить свечи.
— Я согласна, и Афаг (я пока еще ее не видела) наверняка стройная, но не худая. Иначе она бы не выдерживала спектакли и не смогла бы петь в полную силу. У меня есть студентка из Улан-Уде, ее голос просто потрясающей красоты. Учеба, стрессы, все это сказалось на ее весе, она начала резко худеть, чуть ли не до анорексии дело дошло. И я ей сказала: Жаргала, если ты не наберешь хотя бы 4 килограмма веса, то ни о какой карьере певицы не мечтай. Она уехала на каникулы домой, естественно, мама любимая ее откормила, и девушка за месяц набрала 5 кг. Она вернулась, и вы не представляете – сразу появилось долгожданное «масло» в голосе. И я сказала: запомни свой вес. Больше быть не должно. Но и меньше – тоже. Нужно всегда стараться поддерживать весовой баланс, потому что если слишком много – тяжело петь, если слишком мало – сил не хватает. Кроме того, нужно хорошо выглядеть. Своим студенткам я так и говорю: запомните, когда вы выходите на сцену, вы должны быть «Мисс Вселенная», «Мисс Грация», «Мисс Обаяние». Во время спектакля нужно и двигаться, и танцевать. А представляете, если Водемон с Иолантой во время спектакля бьются животами? Это же кошмар, потому что сразу хочется сказать: откройте либретто и посмотрите, сколько лет героине. Даже если вам 45-50, вы все равно должны быть юной девой. Кроме ого, существует и возрастной фактор, которого тоже нельзя не учитывать. Понятно, что можно загримировать лицо. Но тело не загримируешь. И потому тело нужно поддерживать в тонусе, заниматься физкультурой, делать дыхательную гимнастику, работать с определенной группой мышц, помогающих во время работы с пением. И поэтому если юные дарования хотят пойти в профессию и при этом будут думать, что смогут одновременно есть, спать и блистать на сцене – то пусть не обольщаются. Такого не будет. Это тяжеля профессия.
— Звезда мировой оперной сцены, великая Анна Нетребко в одном из своих интервью оправдала свою полноту не только хорошим аппетитом, стрессом и генетической предрасположенностью, но еще и тем, что ее муж – азербайджанец, а азербайджанские мужчины любят, когда на костях есть много мяса.
— Вот вам и пример возрастного фактора. Мы все помним Анечку в юности, какой она была стройной, как горная козочка. И дело вовсе не в муже, которому нравятся пышные формы. Просто – открою маленький секрет – все певцы и певицы очень любят поесть. Гасить стресс входит в привычку. А если ты поешь на сцене, скажем, четверть века, это уже становится образом жизни.
Яна Мадатова
