Лидер группы «Машина времени» в интервью украинскому изданию «ГОРДОН» рассказал, почему не пишет новых песен, не говорит о политике со своими музыкантами, а также о том, отчего в России так мало инакомыслящих.
– Андрей Вадимович, вашими зрителями на недавнем концерте в Славянске большей частью были подростки. Они приехали в этот освобожденный от боевиков город, чтобы переждать войну. Этим юным украинцам жить дальше и расхлебывать крутую кашу, заваренную политиками. Найдут ли они когда-нибудь общий язык со своими российскими сверстниками, воспитанными путинской пропагандой?
– Думаю, да. Все проходит, пройдет и это.
– Ваша поездка на Донбасс вызвала возмущение у многих россиян. Вы предполагали, что будет такой резонанс?
– Послушайте, меня мало интересует реакция россиян и не россиян. Я сам отвечаю за свои поступки.
– Среди людей, поддерживающих политику России по отношению к Украине, немало и ветеранов Великой Отечественной, которые искренне верят в то, что Россия не нападает, а защищает. Ваш отец, Вадим Григорьевич, тоже прошел войну. Если бы он был жив, вам трудно было бы найти с ним общий язык?
– Мой папа, как и я, очень плохо поддавался на дубовую пропаганду и вранье.
– Мама ваша, врач-фтизиатр, занималась микробиологией. Может, как сыну медика вам понятно, какая бацилла проникла в умы и сердца россиян?
– По-моему, мы имеем дело с секретным изобретением науки.
– На своей странице в Facebook вы выложили фотографию с Манежной площади, где в феврале 1990-го собрался миллионный митинг оппозиции. Многие из этих людей живы и сейчас, но куда-то подевались. Почему в России сегодня так мало инакомыслящих?
– Наверное, потому, что люди у нас в достаточной степени инфантильны, ждут быстрых результатов. К тому же, боятся персональной ответственности и предпочитают, чтобы серьезные решения принимались за них. Это наследие советских времен.
– Быть в России диссидентом легче малоизвестному человеку или же столь популярному, как вы, для которого многомиллионная публика – уже охранная грамота?
– Я никакой не диссидент (раздраженно). Оставляю за собой право иметь собственное мнение и говорить то, что считаю нужным. Вообще я музыкант. Все.
– Один из альбомов вашей группы называется «Машины не парковать». Много ли в Москве домов, рядом с которыми вы уже не припаркуете свою машину, чтобы подняться на чай к кому-то из старых знакомых, с кем стало трудно общаться?
– Среди моих друзей нет тех, с кем возникают разногласия. А друзей у меня очень много.
– Но ведь и в «Машине времени» нет единства в понимании, насколько хорошо или плохо поступает Россия по отношению к Украине. Андрей Державин и Вадим Сапунов подписали письмо в поддержку присоединения Крыма к России, а вы и Александр Кутиков – против. Что-то изменилось в ваших отношениях теперь?
– Мы просто не разговариваем на эту тему. Каждый имеет право на собственное мнение.
– Вы недавно признались, что как-то не пишется сейчас…
– Не пишется. Обстановка очень нервная и мрачная, наполненная агрессией, злобой, неуверенностью в том, что будет завтра. Какие, к черту, песни?
– Но к юбилейному концерту по случаю 45-летия «Машины времени» вы все же написали новую песню, которая начинается словами «Давай заглянем за этот край…». А если и вправду заглянуть – что нас ждет?
– Когда мы дойдем до точки и поймем, что хуже уже некуда, все в обратную сторону пойдет. Но я не уверен, что до этого доживу, потому что мне не 20 лет.
