В ходе визита в Европу тон Барака Обамы был почти пораженческим: он словно упрашивал «русского царя» остановиться и все обсудить. Путин тем временем подумывает об открытии нового фронта. Есть опасения, что на очереди — Молдавия и «коридор», соединяющий Крым с Приднестровьем, пишут западные СМИ.
50-тысячная группировка российских войск на восточной границе Украины маскирует технику и получает дополнительное снабжение, 25-тысячный контингент в Крыму разоружил украинские гарнизоны и обустраивает южный приморский плацдарм, а российские войска в Приднестровье, по данным украинских властей, получили подкрепление в виде 800 спецназовцев, сообщает The Wall Street Journal.
Наращивание российской военной группировки не обязательно означает прелюдию к вторжению, подчеркивает издание. Бряцание оружием само по себе может быть способом ослабить новое переходное правительство в Киеве. «Путин также может подумывать об открытии еще одного фронта на юге и юго-востоке», — говорится в статье.
Речь идет о Приднестровье — отколовшемся от Молдавии анклаве, в котором проживает 500 тыс. этнических русских. Наравне с Абхазией и Южной Осетией, Приднестровье — это так называемый «замороженный конфликт», идеальная точка давления на маленькую бедную Молдавию. В 2006 году жители Приднестровья проголосовали за присоединение к России и в феврале этого года местные власти повторили свою просьбу. Россия на призыв не ответила, но провела в регионе военные учения. Жители еще одного анклава в Молдавии — Гагаузии — 2 февраля также высказались за независимость от Кишинева, если власти страны примут решение о членстве в ЕС. Есть опасения, что Россия применит силу, чтобы отделить эти провинции от Молдавии, пишет издание.
Украину беспокоит другой сценарий. Столица Приднестровья Тирасполь расположена недалеко от Одессы и всего в 300 км от Крыма. После завоевания полуострова Путин может предъявить претензии на «коридор» — богатое историческими аллюзиями слово, — соединяющий Крым и Приднестровье.
Американское издание сетует, что в ходе европейского турне Барак Обама не говорил о новых санкциях против России, планах по усилению НАТО или вооружениях для Украины и Молдавии. Если Путин решится продолжать свои завоевания, нет ничего, что могло бы остановить его или его войска, говорится в статье.
Выступая 26 марта в Брюсселе Барак Обама с логикой адвоката по пунктам осудил вторжение России на Украину. Будь это выступлением в дискуссионном клубе «Оксфордский союз», президент США, несомненно, одержал бы победу. Однако у Владимира Путина нет времени выслушивать очередную лекцию о том, что «в XXI веке границы Европы не могут переписываться силой, а международное право имеет значение», говорится в статье The Wall Street Journal «Неуверенный трубный зов Обамы». В XXI столетии он за три недели без каких-либо последствий проглотил Крым и может захотеть отхватить кусок побольше на юге или востоке Украины. Ничего из слов или действий Обамы в Европе не дает российскому лидеру повод задуматься, стоит ли атаковать установившийся после холодной войны порядок.
Американский президент ограничился скромными санкциями и риторическими обращениями и предложил России больше дипломатических «съездов» с ее сегодняшнего пути, чем на автомагистрали Флорида-Мэн. «Для человека из КГБ вроде Путина это звучит как слабость», — отмечается в публикации.
Обама заявил, что «санкции будут расширены» лишь в том случае, если российское руководство «сохранит текущий курс». «Перевод: Путин может оставить Крым, если на этом он остановится. Но зачем ему останавливаться?» — задается вопросом издание. Ответ на захват Крыма был вялым, и российский президент может прийти к логичному выводу о том, что за вторжение на другие территории Украины цена также не будет высокой.
Как и с самого начала украинского кризиса, тон президента Обамы был почти пораженческим: он упрашивает русского царя остановиться и все обсудить. «В Кремле сидят не дураки. Если всегда есть, куда свернуть, и путь свободен, то зачем вообще съезжать с дороги?» — пишет WSJ.
Последние события на Украине показали, что у мирового сообщества отсутствует единое понимание того, когда, как и почему страна или группа стран имеет право вмешаться в дела суверенного государства, указывает The Guardian.
После холодной войны в странах Запада сложился расплывчатый консенсус относительно гуманитарных интервенций. Выступая в Чикаго в 1999 году, премьер-министр Великобритании Тони Блэр возродил понятие «справедливой войны», согласно которому долг мирового сообщества — защищать и укреплять универсальные ценности, в том числе права человека. Фоном для заявлений Блэра были этнические чистки в Косово и геноцид в Руанде. Результатом стали относительно мягкие операции в Косово, Восточном Тиморе и Сьерра Леоне. Однако затем иракская драма разрушила хрупкий консенсус. На Западе воцарилась атмосфера усталости от войны и осторожности. Другие участники мирового сообщества, вроде России, сделали циничные выводы.
Отсутствие единого взгляда на международные интервенции, не говоря уж о «своде правил», отчасти стало причиной «защитных» действий России в отношении этнических русских в Крыму. Искажая гарантированное ООН право на самоопределение, Владимир Путин решил, что может делать что хочет точно так же, как, по его словам, поступают США. Даже если не брать в расчет последствия для Украины, подобное поведение подрывает Совбез ООН и другие столпы международной системы и может вызвать волну подражаний, пишет британское издание. Не станет ли Крым прецедентом, оправдывающим будущее завоевание Китаем Тайваня?
Как полагает The Guardian, мировому сообществу необходимо выработать новые единые критерии относительно вооруженных интервенций. Для начала издание предлагает всем, кто задумывает интервенцию, ответить на пять вопросов: «Получит ли она широкую поддержку внутри страны и поддержку мирового сообщества? Каковы цели интервенции и являются ли они реалистичными? Является ли она законной? Является ли она морально оправданной? И как она закончится?»
inopressa
