Они познакомились на зоне в Казахстане. Именно там их застал конец гражданской войны в Испании и вторжение Германии в СССР. Антонио Лейра Карпенте (Antonio Leira Carpente) и Хосе Гарсия Гарсия (José García García) никогда не предполагали, что их поездка в Советский Союз превратится в двадцатилетнюю пытку. Они воевали на стороне республиканцев, но оказались изгоями на родине пролетариата.
В 1992 году российские власти признали, что многие испанцы из числа республиканцев оказались в сталинских концлагерях, но ни одна из бывших советских республик не передала Испании официальных документов об этих заключенных. Лишь на прошлой неделе президент Казахстана Нурсултан Назарбаев передал Мариано Рахою (Mariano Rajoy) две книги с копиями личных дел 152 испанцев (как франкистов так и республиканцев), которые в 1940-х годах оказались в лагерях, расположенных в этой советской республике.
Ни Лейра, ни Гарсия, оказавшиеся в СССР, соответственно в 1937 и 1938 годах, не думали, что им придется колоть и разогревать лед, чтобы утолить жажду, и что их ожидает многонедельное путешествие из Сибири в казахские степи в промерзших деревянных вагонах, битком набитых такими же заключенными.
В Караганду (северо-восток страны) они попали каждый своим путем. Галисиец Лейра, старший матрос республиканских военно-морских сил и член партии анархо-синдикалистов, вместе со своими 46 товарищами был арестован в Одессе и помещен в лагерь под Красноярском. Гарсия был слушателем авиационных курсов в Москве и собирался на летную практику в Кировабад.
После поражения Республики они не смогли ни вернуться в Испанию, ни выехать из СССР. Около 80 человек попросили отправить их в Италию, Францию, Германию или Мексику. «Все очень изменилось после вторжение немцев в 1914 году. Начиная с этого момента, все иностранцы попадали под подозрение, если добровольно не выражали свое письменное согласие остаться в СССР», — поясняет заведующий кафедрой истории Секундино Серрано (Secundino Serrano), автор книги «Испанцы в ГУЛАГе» (Españoles en el Gulag). Непокорных летчиков и моряков, отказывавшихся стать частью системы, стали отправлять в лагеря.
Лейра и Гарсия познакомились в Караганде, где оказались вместе с уголовниками, которые отбирали вещи у новичков. Они ожидали отправки на зону. Вскоре после прибытия «они превратились в ходячие скелеты», вспоминал много лет спустя один французский призывник. В итоге они оказались в Кок-Усеке. Это название переводится как «Зеленая долина», но они называли ее «Долиной Ада», поскольку это было самое холодное место из тех, где они побывали. «Образцовый» лагерь.
Они провели почти пять лет на зоне размером 300 на 200 метров, отгороженной от внешнего мира тремя рядами колючей проволоки и четырьмя вышками с равнодушными ко всему часовыми. Бежать не имело ни малейшего смысла, поскольку степь просматривалась на многие километры вперед. Кроме того, у караула были специально натренированные на случай побега овчарки. Заключенных насчитывалось 900 человек. Мужчины, женщины и дети различных национальностей — маленькие черные точки на снегу, которые работали, чтобы выжить.
Те, что покрепче, работали на шахте, которая находилась в часе ходьбы от лагеря. Заключенные отправлялись на работы рано утром, обуваемые ледяным ветром, а возвращались уже после захода солнца. Температура зимой опускалась до минус 50 градусов, а летом стояла удушающая жара, доходившая до 50 градусов.
Дневной рацион состоял из двух тарелок щей: до выхода на работу и по возвращении и 450 граммов хлеба, зачастую подмоченного. «Деликатесом считались нутрии», — рассказывает Беатрис Лейра (Beatriz Leira), дочь Антонио Лейры, скончавшегося в 2000 году. «Те, кто сумел устроиться на работу в поле, иногда тайком поедали сырые картофелины, которые казались им яблоками. Их ежедневный рацион зависел от выработки», рассказывает Лейра.
В Кок-Усеке испанцам было запрещено общаться со своей страной, с враждебной диктатурой. Им удавалось переправлять письма только тогда, когда на свободу выходил кто-нибудь из европейцев, в основном немецких и австрийских евреев. «Моя бабушка узнала, что отец жив, из письма, написанного по-немецки. Адреса испанцев выходившие на свободу заключенные запоминали наизусть», — рассказывает Беатрис.
Потеряв несколько пальцев из-за несчастного случая, Висенте Монтенегро (Vicente Montejano), один из немногих испанских летчиков, который жив по настоящее время, стал одним из испанцев, остававшихся в бараках, где влажность пронизывала до самых костей.
Они шили обувь, пользовавшуюся большим спросом среди женщин, занимавших руководящие посты в лагере. «Мы шили обувь приблизительно из таких же нитей, которые используют рыбаки для своих сетей… И получалась, конечно, добротная обувь, но для прогулок, а не для работы в поле», — рассказывал в 2007 году Монтехано Кармен Кальво (Carmen Calvo), дочь еще одного испанского курсанта, попавшего в лагерь. Она написала книгу «Последние авиаторы Республики» (Los últimos aviadores de la República).
При каждой пересылке пленных разбивали на группы. Два друга потерялись. «Хосе пошел с первой группой, Антонии Лейра должен был отправиться вслед за ним на следующий день, но разделявшая их река замерзла, и они не смогли встретиться», — рассказывает по телефону Пилар Гарсия (Pilar García), вдова летчика, пытаясь восстановить в памяти какие-то сведения о друге своего мужа. Они встретились вновь лишь 2 апреля 1954 года в Одессе, когда, наконец, сели на борт судна «Семирамида». Уже будучи в преклонном возрасте, они регулярно посещали друг друга. Иногда встречались и с другими своими товарищами, пока не скончались около десяти лет тому назад. На «Семирамиде» в общей сложности возвращались к себе на родину около 300 испанцев, 270 из которых воевали в составе «Голубой дивизии». Вместе с ними возвращался и Висенте Монтехано.
По подсчетам экспертов, в советских лагерях побывали 300 республиканцев и 450 франкистов из «Голубой дивизии». Луиса Иордаче (Luiza Iordache), историк из Автономного университета Барселоны и автор книги «Испанские республиканцы в ГУЛАГе» (Republicanos españoles en el Gulag), изучив личные дела испанцев, делает вывод, что через казахские лагеря прошли 76 республиканцев. Но получить доступ в архивы бывших советских республик чрезвычайно трудно.
Несмотря на то, бойцы из «Голубой дивизии» тоже оказались в Караганде, франкисты и республиканцы встретились лишь в 1948 году. Половина республиканцев согласилась интегрироваться в советскую систему и вышла на свободу. «Остальных соединили с легионерами и отправили в лагеря, расположенные в европейской части СССР (в частности, на Украине)», — рассказывает Серрано.
Капитан Паласиос (Palacios), воевавший в составе «Голубой дивизии», вспоминает об одной из этих встреч в книге Торкуато Луки де Тены «Посол в аду» (Torcuato Luca de Tena, Embajador en el infierno): «Мы увидели, как на территорию лагеря вошла большая группа заключенных. Они были измождены, все указывало на то, что они перенесли множество страданий. Удивительным было то, что среди них было много женщин с маленькими детьми. Каково же было наше изумление, когда мы услышали, что они говорят по-испански! Кастильо (Castillo), раскинув руки, в качестве приветствия выкрикнул изо всей силы «Да здравствует Испания!», но ответом было молчание. Они посмотрели на нас с любопытством, опустили глаза и продолжили свой путь».
Общее стремление вернуться в Испанию преодолевало всякие идеологические разногласия. Сейчас, после дружественного жеста Назарбаева, Ассоциация архивных работников и Братство «Голубой дивизии» написали совместное письмо в управление делами председателя правительства, чтобы запросить копии личных дел испанцев, оказавшихся в лагерях.
Помимо моряков и летчиков, некоторые «дети войны» (2895 детей республиканцев, эвакуированных в Москву из охваченной Гражданской войной Испании) тоже попали в тюрьмы за уголовные преступления. Некоторые — по политическим мотивам. В первые годы им оказывали повышенное внимание и отдавали все самое лучшее, видя в них невинных жертв войны. Но затем у некоторых испанских детей, которых принуждали интегрироваться в советскую систему, возникло отчаянное желание вырваться из СССР, в 1941 году представлявшего собой одну большую зону. И они спрятались в сундуках, которые грузили на самолет, отправлявшийся в Буэнос-Айрес.
Другие, изголодавшись в послевоенные годы, попадали в тюрьмы за кражу картошки. «Без разрешения милиции я ушел с авиазавода, куда нас определили работать, и за это попал в тюрьму на Украине», -рассказывает Анхель Белса (Ángel Belza), один из детей войны, который на этой неделе представляет свои мемуары. «Мы жили на положении заложников в течение 20 лет, не могли выехать!» — восклицает Франсиско Мансилья (Francisco Mansilla), тоже дитя войны, а в настоящее время председатель Испанского центра в Москве и член Ассоциация архивных работников.
В свои 94 года Висенте Монтехано не хочет вспоминать о лагерях: «Есть вещи, о которых иногда не хочется говорить». И замолкает.
İnosmi.ru
