Украинская война остаётся «топ-темой» политики и новостей, оттеснив на второй план многое из того, о чем сообщали под аршинными заголовками до 24 февраля 2022 года. В полной мере это касается и ситуации в Арктике, где именно в августе и начале сентября как раз и наступает «горячий сезон». Причем во всех смыслах — от коммерческих проектов до военной «игры мускулами». А теперь здесь намечается серьезная «перекройка баланса» —желание присоединиться к Шпицбергенскому договору выразили в Турции. Этот трактат, подписанный ещё в 1920 году, признаёт суверенитет Норвегии над этим архипелагом, объявляет его демилитаризованной зоной и разрешает всем участникам договора — а их более 50 — вести на островах хозяйственную деятельность. В реальности, впрочем, хозяйственную деятельность ведут здесь только Норвегия и Россия.
Однако, как уверены многие, в Анкаре присоединяются к договору отнюдь не для галочки. Проект соответствующего решения уже находится в офисе спикера парламента. Аналитики напоминают: в Арктический совет Турция вошла еще в 2015 году, о присоединении к Шпицбергенскому трактату эксперты заговорили в 2018, наконец, у Турции есть планы возвести в Заполярье собственную исследовательскую станцию.
Любопытно, что о появлении турецкого присутствия на Шпицбергене или, по-норвежски, Свальбарде заговорили на примечательном фоне. Ещё недавно вокруг Шпицбергена разгорался кризис, аналогичный «калининградскому»: в рамках санкционной политики Норвегия отказалась пропустить грузы для российского Генконсульства на Шпицбергене и треста «Арктикуголь», который ведёт здесь добычу угля. Затем Москва и Осло все же договорились, грузы, правда, на норвежском пароходе, доставили. Но вот можно ли считать, что та история закончена?
Можно, конечно, попытаться «вынести за скобки», как спикер Госдумы Володин предложил расторгнуть подписанный с Норвегией договор о разграничении морских пространств в Баренцевом море. И даже добавить, что, мол, кризис уже разрешён, напряжённость снижается и т.д.
Но весь вопрос в том, что «играть мускулами» в Арктике Россия начала задолго до 2022 года, причем одним из основных «векторов» оказался именно Шпицберген. Начистоту говоря, можно поспорить, чего больше в самом факте существования треста «Арктикуголь» и добыче угля на Шпицбергене для Москвы — экономических интересов или стремления сохранить присутствие на суровых и неуютных, но занимающих чрезвычайно важное стратегическое положение островах. С начала «десятых» издания типа «Регнума» начали активно «пиарить» тему, что первыми на этих островах появились русские поморы, которые дали архипелагу своё название — Грумант. В 2017 году, во время нашумевших учений «Запад — 2017», Россия, по мнению норвежских военных экспертов, отрабатывала захват архипелага. В 2019 году норвежские СМИ сообщили о появлении на Шпицбергене чеченского спецназа. И когда феврале 2020 года, как раз в столетний юбилей Шпицбергенского договора, глава МИД России Сергей Лавров весьма прозрачно намекнул, что Норвегия это соглашение не соблюдает, многие расценили это как сигнал тревоги.
Это, так сказать, «бекграунд». А в «горячих новостях» — показательная цитата из тв-канала небезызвестного Владимира Соловьева в ответ на вступление в НАТО Швеции и Финляндии: дескать, «Балтика как «внутреннее море НАТО» дает США стратегические позиции для битвы за Арктику. Возрождается угроза с моря для Санкт-Петербурга, а Калининградскую область после форсированной милитаризации стран Альянса в регионе и достижения НАТО подавляющего превосходства на Балтике можно будет отрезать от России не только по суше, но и по морю, и воздуху. После чего повторить, что «время Калининграда закончилось», и «вернуть Кенигсберг Европе». Так что, как ни крути, а дело идет к одному. После создания зоны безопасности на юго-западной границе России придется заниматься северо-западом». Представить себе более прозрачный намёк на повторение здесь «украинского сценария», честно говоря, трудно. Тем более, что Россия вновь глушит в приграничье с Норвегией сигнал GPS, что создаёт нешуточную угрозу и гражданской авиации, и гражданскому судоходству.
И если на этом фоне на Шпицбергене появится Турция— это говорит о многом. В Анкаре не любят играть на обострение и даже в самой отчаянной ситуации ищут пути к диалогу. Но эта страна обладает второй по мощи армией в НАТО. И если на Шпицбергене станет горячо, принцип демилитаризации будет первым, который отправится в архив. А на Шпицберген, как напомнили в НАТО, распространяются все гарантии коллективной обороны.
А в этом случае появление «Байрактаров» в небе над Шпицбергеном — это уже не такой уж невероятный сценарий.
Нурани
COP29