COP29
COP29
Вопрос о питании заключенных родился не случайно. На днях в социальных сетях пользователями широко обсуждался вопрос тюремного рациона. Писали о том, что качество продуктов питания, поставляемых в пенитенциарные учреждения Азербайджана, оставляет желать лучшего, что зловоние, исходящее от мяса, готовящегося на обед в зоне, распространяется далеко за ее пределы.
Тема заключенных всегда привлекала внимание общества. Многим интересны условия их содержания, питание, правила, действующие в местах заключения и другие аспекты наказания. Действительно, давно никто не писал о том, чем кормят осужденных, тем более в период кризиса, вызванного коронавирусной пандемией и другими негативными процессами, проистекающими в мире.
Для того, чтобы выяснить, как сейчас обстоят дела с питанием заключенных, сотрудник Minval.az обратился не только к главе отдела по связям с общественностью Пенитенциарной службы Азербайджана Мехману Садыгову, но и к правозащитнику Эльдару Зейналову, который рассказал много интересного.
М.Садыгов заявил, что информация об ужасном запахе мяса, выходящем за пределы тюремных стен, не соответствует действительности.
«Заключенные питаются хорошо. И совсем неправда, что их кормят «просрочкой» и «тухлятиной». У нас, кроме того, есть заключенные, питающиеся по завышенным нормам – это те, кто находится на лечении. Здесь действуют два лечебных заведения: одно общего профиля, а другое — лечебное учреждение для больных туберкулезом. У них особенно завышенные нормы питания. Также это правило распространяется на женщин, у которых на содержании малолетние дети. А остальные осужденные и находящиеся под следствием лица питаются по нормам, утвержденным Кабинетом Министров. Так что никоим образом ни пандемия, ни война не сократили питательный рацион заключенных», — резюмировал М. Садыгов.
В свою очередь Эльдар Зейналов рассказал, что в начальный период становления независимости Азербайджана (лихие 90-е годы) на питание заключенных в наших тюрьмах, с одной стороны, влияло достаточно тяжелое финансовое положение, с другой — действовали советские нормы. Последнее означало, что питание было средством стимулирования ударной работы на производстве, которое развалилось вместе с СССР, а также средством наказания. Например, в штрафном изоляторе кормили через день. Кроме того, советские нормы были едины для всех, а значит, не учитывались пищевые запросы мусульман. Cсвирепствовала коррупция, которая коснулась «положняка» — того, что было положено заключенным по закону, включая и питание.
Правозащитник отметил, что в те годы и количество свиданий было намного меньше, чем сейчас: осужденным на пожизненное заключение («пожизненникам»), например, позволялось всего 2 свидания в год, а вес продуктовых передач не должен был превышать 10 кг (сегодня норма — 30 кг). В те годы заключенные, особенно бедолаги, от которых отказались родственники, действительно голодали. Да и те, кого посещали семьи, тоже не благоденствовали. Совершенно неслучайно, в те годы наблюдалась высокая заболеваемость туберкулезом и такая же смертность заключенных.
В сентябре 2000 года вступил в силу новый, гораздо более гуманный Кодекс по исполнению наказаний, который потом неоднократно дополнялся в сторону улучшения положения заключенных. Еще через год, в сентябре 2001-го Кабмин утвердил нормы питания и материально-бытового снабжения осужденных, которые действуют и сейчас, и не вызывают критики международных структур.
«У нас часто представляют кормление в тюрьмах как некий общий котел с баландой для всех. Однако на сегодня в наших тюрьмах существует 11 норм питания: общая для колоний, усиленная для работающих, тюремная для несовершеннолетних, для штрафников (административно наказанных), 4 больничные нормы: общая — для дистрофиков, для несовершеннолетних, для беременных и кормящих женщин, а также для этапируемых и для принудительного кормления», — говорит Э. Зейналов.
Кроме того, по словам правозащитника, предусмотрено удовлетворение диетических потребностей для больных и верующих.
Говоря о нормах питания в тюрьме, Зейналов перечислил их: обычная норма питания в день включает хлеб из муки 1 сорта (700 г), картофель (550 г), овощи (250 г), крупы (125 г, включая 10 г риса), рыбу (100 г), мясо (80 г), макаронные изделия (25 г), сахарный песок (30 г), жиры (20 г), растительное масло (20 г), соль (20 г), муку 2-го сорта (15 г), сливочное масло (10 г), томатную пасту (5 г), чай (1 г), лавровый лист (0,1 г), яйца (2 шт. в неделю).
«То есть, положенная по закону норма питания не является «концлагерной», и по калорийности (3305 ккал) вполне приемлема даже для неработающих заключенных. Остальные пайки по калорийности не ниже, например, для работающих на тяжелых и вредных работах — 3848 ккал, и отличаются соотношением компонентов, а больничные — наличием молока, творога и фруктовых соков.
Добавлю, что не воспрещается и самостоятельное приготовление пищи из продуктовых посылок и передач, а также закупка продуктов в тюремном магазине (ларьке). То есть при наличии состоятельных родственников и денег, в принципе, можно вообще не питаться в столовой. Но большинство заключенных все же там питается и травятся тюремными обедами намного реже, чем на свободе, скажем, на тех же на свадьбах в домах торжеств. Возможно даже, что некоторая часть заключенных из нуждающихся семей питается там лучше, чем на воле. Но никому бы не пожелал жевать даже праздничную пищу в тюрьме», — говорит Э. Зейналов.
Правозащитник рассказал и о качестве продуктов, из которых готовят еду на тюремной кухне.
По его словам, если отвлечься от граммов и калорий, то нельзя пройти мимо практики замены продуктов питания менее ценными. Внешне это, возможно, выглядит криминалом, однако в действительности разрешено постановлением Кабмина №154, которое включает приложение №9, где на четырех страницах расписывается, что и чем разрешено безнаказанно заменить.
«Например, 100 граммов хлеба из муки первого сорта можно заменить 105 г хлеба из муки 2 сорта. 100 г крупы можно заменить тем же количеством макаронных изделий или 500 г картофеля. 100 г мяса можно заменить тем же количеством птицы и колбасных изделий, 75 г мясных консервов, 150 г рыбы, или 48 г сыра. Яйцо можно заменить 15 г яичного порошка. 100 г свежих фруктов можно заменить на 17 г повидла. 100 г молока заменимы на 60 г рыбы, и т. д.
Понятно, что эта замена допустима и оправданна при перебоях в снабжении, и наверняка безупречна с точки зрения энергетической ценности. Но даже если заменяющие продукты свежие и нет обвеса, согласитесь, есть большая разница между гречкой и макаронами, мясом и пахнущим мясом сосисок и т. п. Не менее примечательна и разница в ценах этих продуктов, которая всегда будет соблазнять снабженцев возможностью сэкономить за счет ухудшения вкуса еды. А если продукты не совсем свежие, то их можно купить даже еще дешевле. Я припоминаю несколько случаев, когда за махинации с продуктами питания без лишней общественной огласки наказывались офицеры пенитенциарной системы. Но этому предшествовали упорные и грамотные жалобы заключенных. Помню, как в Гобустанской тюрьме, к изумлению охранников, заключенные изо дня в день считали количество картофелин, измеряли размер кусочков мяса, чтобы потом пересчитать их в граммы и калории. На волю тайно посылали пачки вредных сигарет без фильтра, чтобы их отослали на экспертизу в Лондон. Кроме того, копии постановления Кабмина когда-то воспринимались в тюрьмах чуть ли не как секретный документ и конфисковывались. Вот такими усилиями за 20 лет удалось многое улучшить. Но повторюсь, что без обоснованных жалоб со стороны конкретных заключенных, никакой омбудсмен или правозащитники, посещающие тюрьмы от случая к случаю, ничего сделать не смогут», — говорит Э. Зейналов, отметивший также, что согласно закону «Об обращениях граждан», «обращение, направленное в письменной форме субъекту или его должностному лицу без указания фамилии, имени, отчества, адреса, личной или электронной подписи гражданина» считается анонимным и, согласно ст. 6.4 этого закона, «не принимаются и не рассматриваются субъектами, рассматривающими обращение, и их должностными лицами».
На предположение о том, что заключенные не указывают свое имя потому, что боятся дополнительных карательных мер, правозащитник заявил, что не согласен с этим.
«Получается, что убить человека или совершить вооруженный налет они не боялись, а поставить свою подпись под заявлением боятся? Тогда пусть и не жалуются впустую, потому что анонимные жалобы, состряпанные по принципу «одна бабка сказала», не воспримут всерьез ни чиновники, ни даже Евросуд и ООН. Но с технической точки зрения, конечно, лучше бы кому-то из близких родственников заранее получить доверенность от заключенного (в тюрьме роль нотариуса играет начальник), а потом на основании информации, полученной от заключенного во время свидания подавать жалобы на качество пищи, отношение тюремного персонала и т.д. В таком случае, наказание заключенного или перехват его жалоб не имели бы смысла, так как родственники на свободе все равно бы довели дело до конца», — отметил он.
Между тем отметим, что еще четыре года назад содержание одного заключенного в год обходилось государству в 7,2 тысячи манатов (по 20 манатов в день). А с учетом изменений, которые произошли за последние годы, и таких факторов как рост цен на продукты питания, можно предположить, что эта цифра выросла. Тогда еще парламентарии говорили, что содержание заключенных — очень большая нагрузка на бюджет, средства которого могли бы использоваться более продуктивно и предлагали наладить производство во всех пенитенциарных учреждениях, чтобы заключенный мог приносить пользу обществу и государству. Но эти предложения так и повисли в воздухе.
Яна Мадатова
