Интервью Minval.az с Мустафой Джемилевым, экс-главой крымско-татарского Меджлиса, лидером крымскотатарского народа и народным депутатом Украины.
— Мустафа-ага, чего вы ожидаете от нового президента Украины?
— Президентские выборы в Украине, прежде всего, были важны для того, чтобы продемонстрировать всему миру, что они были демократическими, легальными, честными. И теперь ни у кого не будет оснований говорить о том, что здесь, в Киеве, произошел государственный переворот, и власть захватила какая-то хунта или националисты. Укрепление государственности в целом зависит от многих факторов, не только от президентских и парламентских выборов. Страна сегодня в крайне тяжелом положении: в экономическом, военном и наверняка потребуется значительное время и поддержка международных структур для выхода их этого состояния.
— Можно ли полагать, что Майдан сделал выборы честнее?
— На сто процентов навряд ли, но, безусловно, его влияние на выборы все-таки есть. Например, существуют опасения у тех, кто привык к коррупции о том, что об этом станет известно Майдану, что повлечет соответствующую реакцию. Сдерживающий фактор, конечно же, есть. Но сказать, что полностью мы искоренили коррупцию -это трудно, потому что мы уже получаем сигналы с разных мест, рецидив коррупции все-таки существует. И это вполне понятно. Ведь одним махом все не делается. Но безусловно то, что Майдан сыграл лучшую роль. И я думаю, что в числе причин, которые привели к российской агрессии в отношении Украины, наиболее существенным факторов был страх Кремля перед Майданом. Пример народного восстания и низвержения коррупционной власти — очень страшен. Интервенция произошла и в результате Майдана.
— Говорят, что повод для интервенции России дали повод и ошибочные шаги лидеров Майдана. Вы согласны с подобными утверждениями?
— Я бы так не сказал. Особых негативных действий со стороны Майдана я не вижу. Российские СМИ очень много спекулируют тем, что не успело новое правительство сформироваться, так сразу был отменен закон о региональных языках. По поводу того, что этот закон был неправильным, высказалась и Венецианская комиссия. По сути дела, этим законом прежние власти хотели вывести русский язык на уровень второго государственного языка. Но мы прекрасно знаем, что если страна хочет защитить свои национальные ценности, национальную идентичность своих сограждан, то она должна принимать меры в том числе и в языковом вопросе. Мы все прекрасно знаем, какую роль играл русский язык при Советском Союзе- он был инструментом тотальной русификации. Поэтому меры украинского государства, предпринятые в направление того, чтобы на первом плане был государственный (украинский) язык, который должен быть обязательным для всех, вполне понятны. А то, что после Майдана верховная рада сразу отменила закон о региональных языках- тактически это, может быть, было и неправильным. Можно было подождать с этим. Хотя они отменили закон и создали комиссию, которая будет рассматривать все аспекты языковых проблем. Сначала этот закон подразумевал, что если в каком-то регионе живет более 10 процентов носителей того или иного языка, то он становится региональным. Мы не восприняли этого, потому что являемся коренным народом крымского полуострова и статус нашего языка не должен зависеть от нашей численности. Да, сейчас нас там составляет 14 процентов, но где гарантии, что через два или три года наша численность не уменьшится до 9 процентов? Вот поэтому мы были против этого закона. Была даже тенденция поднять эту планку с десяти процентов до 30-ти. Спикер парламента Рыбак открыто говорил, что данный закон принимался для того, чтобы усилить позиции русского языка. Исходя из этого считаю, правильным шаг с целью отмены этого закона. Просто, может быть, он оказался не своевременным, что в результате послужило для подогрева сепаратистских настроений. Одна из важных ошибок Майдана была в этом.
— В день выборов в Украине российский премьер Медведев находился с визитом в Крыму. Для чего вообще эти визиты руководителей России на полуостров, что они пытаются продемонстрировать этим, по-вашему?
— С одной стороны, подобные визиты Путина и Медведева — это вызов мировой общественности и Киеву, мол, смотрите, это российская земля. Но в тоже время это имеет и положительные стороны. Мировая общественность часто напоминает ей о том, что Крым не является российской территорией. Путин и Медведев совершают эти визиты исключительно для российской публики, таким образом они поднимают свои рейтинги. Однако в глазах мировой общественности от этих демаршей они теряют больше.
— Многие считают, что для того, чтобы вернуть Крым необходимо укрепиться, чтобы крымчане почувствовали разницу, что привело бы к ностальгии по прежнем временам. Вы такого же мнения придерживаетесь?
— Всему воля Аллаха. В 1986 году начальник Магаданского лагеря говорил мне, что если я не откажусь от своих политических взглядов, я больше на свободе не буду. Внутри себя я не верил тому, что сказал ему: «Советская власть скоро развалится, а вы как крысы будете прятаться в разные щели». Видите, я сам не верил тому, что говорил, но, в конце концов, получилось так, что Советская власть развалилась. Поэтому как бы они не пыжились, никто не может гарантировать, что Россия пробудет в Крыму несколько лет. Сегодня события развиваются так динамично, что вполне можно допустить возвращения Крыма спустя пару месяцев.
Что касается ностальгии, то после так называемого референдума я наткнулся на одну интересную статью, конечно же, пророссийского толка. В ней говорилось: «Поздравляем вас с референдумом, поздравляем с вхождением в состав России, но запомните, это был последний референдум в вашей жизни, потому что любые разговоры о пересмотре конфигурации какого-то субъекта РФ не допустимы. Более того, разговоры о необходимости проведение референдума в соответствии со статьей 220 УК РФ расцениваются как сепаратизм». То есть люди попали в капкан, больше они не могут рассуждать о том, чья эта земля. От настроения, желания жителей Крыма теперь ничего не зависит.
— Вы взывали о помощи к тюркскому миру. Разве эти страны могли предпринять серьезные шаги, противостоять России? Ведь каждый выживает так, как может.
— На эту тему подробно я говорил с президентом и премьером Турции. Естественно, Турция одна ничего не сможет поделать. Она не настолько сильная, но в содружестве с другими тюркскими государствами, конечно, можно было бы внести свой существенный вклад в это дело. Есть оппозиционный казахский канал «Tengri». После моего обращения к главам тюркских государств, этот телеканал стал часто в свое эфире вопросом: «Россия ввела свои войска на территорию Крыма под предлогом того, что якобы там русские находятся под угрозой, а на самом же деле самое дискриминируемое население полуострова являются крымские татары, почему бы тюркским государствам не предпринять шагов для защиты тюркского народа, тем более, это полуостров их историческая Родина». Но об этом говорил только один маленький казахский оппозиционный канал. Позиция Казахстана вообще очень деструктивная. Слава Богу, что у Турции и Азербайджана более отчетливая позиция по этому вопросу. Но если Азербайджан и Турция присоединились бы к тем санкциям, которые вводят другие страны, то это стало гораздо эффективным. В то же время мы понимаем трудности, с которыми сталкиваются эти обе страны. Существует большая экономическая зависимость от России. 60% газа Турция получает от России, есть высокий товарооборот и прерывать все это будет конечно катастрофичным для турецкой экономики. Изначально зная, какой у тебя сосед, надо было строить отношения с учетом максимальной отдаленности. Это обстоятельство в свое время не было соблюдено, а сейчас сделать резкий поворот невозможно. Но тем не менее, это не означает, что эти страны, исходя из своих экономических интересов, должны быть совершенно беспринципными. Надо проявлять твердость. Для того, чтобы обуздать агрессора, надо платить: если сейчас эта расплата дорогая, то существует опасность, что в будущем придется платить в десятки раз больше.
То же самое касается и западных стран, которые руководствуются соображениями меркантильного характера. Может получится так, что вы потеряете в десятки раз больше, если сейчас не потратитесь.
— Да, пожалуй, в отличие от США, Запад не демонстрирует единой позиции…
— Да, так. В том-то и дело, что такие страны, как Греция вообще саботируют принятые санкции. У Франции с Россией миллиардные контракты, они не хотят разрывать их. Но разумная политика, все-таки, должна придерживаться твердых моральных принципов.
— Кстати, почему бы не реанимировать ГУАМ? Таким коллективным форматом было бы легко противостоять российскому давлению. Вам так не кажется?
— ГУАМ не идет в сравнение ни в военном, ни в экономическим плане с Россией. Но существенным был бы шаг на возобновление активности этой организации. В свое время было очень большое давление со стороны России для того, чтобы не допустить ГУАМ стать сильным. Все снова и снова упирается в то, что каждая страна вынуждена защищать свои национальные интересы и взвешивать плюсы и потери. Но, как я уже говорил, на первом плане должны быть моральные принципы.
— Как сегодня можно противостоять российской агрессии? Или надо просто сдаваться? Ведь кажется, что любые ее шаги окажутся безнаказанными…
— Агрессии надо очень активно сопротивляться. У Украины изначально была не очень правильная тактика. Например, военнослужащим не отдавали приказы действовать. Мотивировали это тем, что, мол, силы неравны, это приведет к кровопролитию. А что чеченцы не знали, что в военном плане они слабее России? Когда на твою землю вторгается чужой солдат, то ты не должен взвешивать количество солдат, вооружения. Твой долг- защищать страну. А если говоришь, что у врага солдат больше, поэтому ты не станешь сопротивляться, то зачем тогда держишь армию? Зачем она нужна? Почему тратил на нее большие деньги? Правда, эти средства не соизмеримы с бюджетом российской армии, но тем не менее, армия существовала. И я уверен, что если бы русские солдаты встретили жесткое сопротивление, услышали бы выстрелы, то Россия тысячи раз подумала бы прежде чем идти дальше. Особенно, когда в Москву пошли бы гробы. Но мы тоже не хотели кровопролития. Жалко, на Майдане погибло свыше ста патриотов Украины, но я уверен, что если бы этих потерь не было, то в будущем потерь могло бы быть десятками тысяч. То есть каждый должен выполнять свой долг независимо от чего-либо.
— Каков дальнейший план Путина?
— Судя по заключению экспертов, он очень блефует. На самом деле вооруженные силы России не в таком-то идеальном состоянии, которое позволило бы ей вести и дальше такую наглую политику. Скорее всего, Путин пытается всех запугать. У нас существуют опасения, что российская агрессивность, создание проблем в восточных регионах оторвет Украину от Азовского и Черного моря. Все это направлено на то, чтобы мир забыл про Крым, который превратился бы в для России в разменную монету. То есть Россия может смириться, договориться при условии, что ей оставят Крым. Для нас это, конечно, самый худший вариант. И чем дальше Россия будет продвигаться в этом направлении, тем ближе она будет близка к своему краху. В любом случае ее агрессия закончится либо сменой режима, либо распадом самой Российской Федерации как таковой.
— Можно было хоть как-то избежать референдума в Крыму?
— Нет. Это было невозможно. Мы имеем точную информацию, что всего на референдуме проголосовало 34 процента избирателей Крыма. Голосование в Генассамблее ООН показало, что кроме некоторых стран изгоев типа Армении, Северной Кореи, Никарагуа (которые вообще представления не имеют, что здесь творилось), никто Россию не поддержал. Кто-то проголосовал назло: Армения, например, хочет тоже узаконить Карабах, Сирия — кормится из рук кремля, Судан — потому, что против президента этой страны возбуждение уголовное дело, а последнее прибежище для себя он видит в Москве; Китай и Индия воздержались — у них своя хитрая политика. Кстати, Китай пользуется положением и покупает на выгодных себе условиях газ.
26-ого февраля они собирались провести сессию, собрали примерно три тысячи русскоязычных. На этой же сессии должны были принять обращение к России с просьбой принять их в ее состав. Крымские татары при этом собрали в трое больше людей, отогнали русских, а на следующей день пришли бандформирования, захватили Раду и Совет министров. Что мы могли сделать? Украинские власти обратились к нам, чтобы мы не выходили, ибо может быть кровопролитие. Мы так и сделали. Но примерно в 20 км от Симферополя была расположена спецподразделение «Альфа», которая, по своей сути, призвана бороться с этими террористами. Ей ничего не стоило окружить здание Верховной Рады и Совета министров, нейтрализовать или уничтожить этих террористов, взять под контроль все госучреждения. Но этого они не сделали, чтобы избежать кровопролития.
— Вы верите в искренность этого аргумента?
— Аргумент был таким: не давать повода, памятуя то, что произошло в Грузии в 2008 году. Но если Россия хочет что-то сделать, то она придумает обязательно повод. С моей точки зрения, это было ошибочным шагом. Надо было тогда нейтрализовать их. Но «Альфа» даже не покинула свой гарнизон, а бандиты делали все, что хотели.
— После выборов Россия оставит Украину в покое?
— Не думаю. Потому что, если она задалась целью восстанавливать в той или иной форме новый Советский Союз, то эта политика будет продолжаться не только в отношении Украины, но и других постсоветских государств.
Эмиль Мустафаев (Киев)
