COP29
Пивная, как и принято в многолюдном городе, была излюбленным местом встречи не только любителей пива, но и людей творческого труда. Журналисты здесь обменивались горячими новостями, политики до хрипоты осуждали правительство и оппозицию, музыканты на своих инструментах тут же воспроизводили аранжировку на услышанные звуки джаза, поэты, стараясь перекричать стоящий гвалт, декламировали сногсшибательные стихи, а проститутки… декларировали свои уцененные прелести. Гул, крики и клубящийся смрад табачного дыма курящих, подчеркивали непринужденность обстановки. Но всю эту вакханалию заглушали звуки виртуозной игры молодого и энергичного скрипача.
Высокий, плотный, импозантный, он был украшением питейного заведения. В более позднее время из пивной он переходил, в рядом расположенное помещение ресторана, где изысканные женщины, давно ожидавшие своего кумира, взрывались аплодисментами и бесстыдно пожирали его призывными взглядами. Однако, респектабельный скрипач был увлечен только одной страстью, к которой относился бережно и нежно — страстью к своей скрипке ( к тому же, очевидно, очень дорогой). Всем своим видом, а он был стерильно аккуратен и слегка старомоден, скрипач как бы показывал, что здесь он случаен. Непременным атрибутом его костюма, был жилет с карманными часами на цепочке. Устанавливая скрипку, между подбородком и плечом, он всегда церемонно подкладывал белую накрахмаленную салфетку.
Самозабвенная игра выдавала в нем профессионала, а выбор репертуара подтверждал музыканта высокого уровня. Его скрипичные композиции вызывали, особенно у женщин, такие эмоции, что они заранее запасались платочками, дабы грациозно, как бы незаметно для мужчин, смахнуть слезу.
(Автор сам побывал в подобной ситуации, когда, однажды, в какой-то таверне под Будапештом, внезапным сюрпризом услышал в составе трех скрипачей, мелодию Б.Сметаны «Волтава»)
Боюсь, что читатель заподозрит автора в плагиате из неподражаемого рассказа «Гамбринус» замечательного писателя А. Куприна. Но разве возможно — написать лучше, чем Куприн, поэтому я сразу оговорюсь, что вышеописанные события происходили в двадцатые годы прошлого века, в период расцвета Новой Экономической Политики (НЭПа) Советского государства в городе Баку. К тому же, помещение не было подвальное и вместо столов не стояли бочки.
(В «Вихорт», время от времени, по пути с работы домой, на ул. Гаджибекова угол Л-та Шмидта, захаживал пропустить кружку, а заодно пообщаться с прессой… и рабочим людом, большой любитель пива Первый секретарь ВКП(б) Азербайджана С.М. Киров. Он тоже с удовольствием внимал изысканной игре скрипача.)
Как рассказывают очевидцы этих событий, скрипачом был Петр, который, из-за отсутствия профессиональной работы, подрабатывал в обоих заведениях.
В этот вечер, уже закончив очередную мелодию из цыганского репертуара, Петр собирался переходить в фешенебельный ресторан, где можно было выложится в игре классических произведений, когда в пивную вломилась ватага каспийских моряков, только что пришвартовавшихся в Бакинской гавани из рейса в Астрахань.
Думаю не стоит объяснять читателям, что значит появление на горизонте любого трактира мира тайфуна под названием «матросня».
Мягко говоря, хулиганское поведение моряков зародилось ещё с древних времен, когда моряки морского государства Афины, заходя в прибрежные порты, спокойно грабили и насиловали население так, как если бы это было прописано в «морском кодексе». Когда страны научились давать отпор иностранцам, то моряки стали ограничиваться погромом ближайших трактиров.
Шум приблизившегося тайфуна только зарождался, когда близко знакомый с этим явлением Петр, начал упаковывать скрипку. Схватив на ходу футляр, он ринулся к выходу. «Бедняга» — он немного не рассчитал время — матросня уже столпилась у выхода и препятствовала бегству, значимых для них фигур, куда в первую очередь входили проститутки и средства увеселения. Прекращение музыки и шум в дверях, наконец, привлек внимание интеллигентной публики.
Ужас пронесся по залу — «матросня!»! Все вспомнили события месячной давности, когда служаки разгромили и сожгли трактир, находящийся вблизи пристани, только за то, что как им показалось — пиво было разбавлено водой наполовину (а не как обычно — на четверть). Причина, вообще-то, не очень уважительная для таких варварских действий, посчитала милиция.
…Верзила, едва покачиваясь на ногах от ранее «принятого» спиртного, широко раздвинул ноги, преграждая пути избавления скрипача от будущей потасовки.
– Ты куда, Петенька, — ласково — угрожающе, заплетающимся языком прогнусавил матрос — Ты перво-наперво поиграй нам на гитаре. Мы ж тоже пришли послушать тебя.
– Извини, служивый, но я уже окончил здесь работу и спешу в другое место. — Стараясь не дерзить, любезно ответил Петр.
– Э нет, друг, сначала поиграй — наше морское.
– Поиграй, поиграй — поддержала команда своего заводилу.
– Да, нет ребята, ничего не получится, меня ждут. Пожалуйста, пропусти меня, Федун — снова предпринял попытку расстаться мирным путем, знающий всех по имени Петр. Одновременно, он с упорством стал протискиваться между Федуном и стеной. Между тем, команда уже расшвыривала интеллигенцию, занявшую лучшие места в пивнушке. Однако, местные рыбаки не собирались сдавать позиции морякам и постепенно стали скучиваться для отпора пришельцам. Только и ждавшие этого момента, матросы бросились тузить рыбаков. Одним словом, страсти завихрились на потеху писакам и ротозеям. Интеллигенты, прижавшись к стене, со страхом наблюдали баталию, не забывая запивать, предварительно оплаченным, пивом. Петр, отшвырянный Федуном, пытался найти утерянный футляр со скрипкой. Находясь в самой гуще сражения, он получал тумаки с той и другой стороны. Но он, с ещё большим энтузиазмом, бросался на остервенелых противников, считая, что именно его скрипка и является предметом их вожделенного триумфа. Вообще-то, это было почти что так, ибо попадись она кому-нибудь на глаза, то в ярости её бы разнесли по струнам. Почему-то, в подобных ситуациях главный удар приходится на музыкальные инструменты. Понимая это, ветеран множеств разборок, Петр, опасался не зря за свою «любимую» подружку. Зверино — сладострастный рев разорвал крик из отборной матерщины. В центре зала стоял Федун, победоносно размахивая, как тростинкой… футляром со скрипкой. Нетрудно было догадаться, что целью этой «виртуозной» эквилибристики будет… Зал, с ужасом следя за бесценным подарком человеческого творения, замер в ожидании бесовского святотатства. Львиный рык скрипача был страшнее гула землетрясения — Петр кинулся навстречу чудовищу с криком:
– Не сметь!!! Убью! — Кровь похолодела у присутствующих от страшной угрозы отчаянного музыканта. Было очевидно, что Петр не успеет… и произойдет то, что не должно произойти в цивилизованном обществе. Падкие на сенсацию писаки, непроизвольно, крепко зажмурили глаза. И «Оно» произошло. Внезапно, по законам сильнейшего, пистолетный «Выстрел» объявил, что право приказывать принадлежит стрелявшему.
Воцарившаяся тишина, могла сравниться, разве что, с тишиной глубокого подземелья. Все молча озирались в поисках неизвестного героя. Рассеявшийся дым помог обнаружить в одном из углов зала черную фигуру в мягкой шляпе с опущенными полями.
«Кто это!» — озадачено прошелестел зал. Только сейчас все вспомнили, что живут они не в глухих степях прерии, а в столице и в советское время, где существуют органы правосудия.
— Немедленно отдайте скрипку маэстро! — Потребовал взволнованный и звонкий, но, увы, не устрашающий, голос. Однако в нем было столько сгустка силы, что не подчиниться ему было бы противоестественно. К этому моменту, Петр был уже рядом с чудовищем, который ошеломленный наглостью приказа, сам передал драгоценность в руки скрипача. Фигура пошла к выходу и тут, изумленные любители пива увидали молодую женщину, одетую во все черное, скрывавшее очертание пола незнакомки.
Выйдя на середину зала, незнакомка мгновенно обнаружила себя:
Да! Это была Ханум! Кто не знал в Баку эту добрую молодую женщину, занимавшуюся благотворительностью среди молодежи? Она окончила тагиевскую женскую гимназию, обучалась в заведении Святой Нины, из стен которой вышли многие знаменитые азербайджанские женщины, реализовавшие себя на поприще благотворительности и просвещения.
Но юная Ханум, наряду с занятиями в гимназии, берет уроки по классу фортепиано в Бакинской музыкальной школе при русском музыкальном обществе. Способная музыкантша, очень быстро поднимается до уровня блестящей пианистки, пропагандирующей классическую музыку в народной среде. Одновременно, Ханум охотно выступает с благотворительными концертами в пользу беднейшей детворы. Я думаю, что прозорливый читатель уже догадался о причине появления молодой пианистки в столь злачном заведении города. Ну, конечно же, любовь к музыке и, как следствие, к её исполнителям. Ведь наслаждаться музыкой можно было лишь в редкие дни постановок спектаклей в Бакинском Театре оперы и балета. Но ограниченность репертуара и отсутствие исполнителей женских ролей (до 1925 года), обедняли театр. Поэтому она приходила инкогнито в трактир послушать виртуоза Петра и, что греха таить, полюбоваться героем своих грез. Разумеется, Ханум не признавалась себе в этом тайном благоговении к скрипачу. Она открыто восхищалась его талантом, стараясь отгонять внутренние мотивы этого восхищения.
Пистолет ей достался, как подарок брата, служившего в охране правительства Азербайджанской Демократической Республики. После перехода власти к большевикам, Аслан покидая страну, передал сестренке пистолет с наказом использовать в крайне- опасной ситуации. В этот вечер Ханум поняла, что пришло время воспользоваться подарком брата. Но никто не мог догадаться, что за внешним видом грозной смелости девушки, скрывалось смущение и бешеное сердцебиение преодоления робости. Ведь Ханум никогда бы не решилась на подобный поступок, если бы вдруг не почувствовала смертельную опасность, нависшую над человеком, к которому она, как оказалось, была неравнодушна.
– Пошли на улицу — воспользовавшись оглушенностью происходящего, заторопился Петр и, взяв одной рукой футляр скрипки, а другой руку девушки, они выскакивают из водоворота событий. Их уход из пивной произошел так молниеносно, что даже журналисты не успели прокомментировать, столь быстро меняющуюся ситуацию. По слепой интуиции они ринулись к свежему, манящему морской пеной и брызгами, воздуху Приморского бульвара. Собственно, другого пути и не было. Он, забыв о второй работе в ресторане, она, потеряв счет времени суток и целесообразность своевременного возвращения домой.
Вы, вероятно, хотели бы узнать, о чем говорила современная молодежь в двадцатые годы прошлого века?
– Как Вы думаете, Петр, понравилась ли французам постановка оперетты «Аршин мал алан» в Парижском театре «Фемина»?
(премьера состоялась 4 июля 1925 года. Перевод на французский был совершён братом автора Джейхун-беком. Роли исполняли французские артисты Дерваль (Султан-бек), Монте (Аскер), Пассани (Гюльчохра), Магали (Ася) и другие )
— О чем Вы говорите, любезная Ханум, музыка Узеира Гаджибекова не может не понравиться!
— Как бы мне хотелось, чтобы Вы, уважаемый Петр, участвовали в опере в роли первой скрипки оркестра.
— Благодарю Вас за прекрасные пожелания, я и буду скоро выступать «первой скрипкой» в создаваемом симфоническом оркестре.
— О, как я рада за Вас! Наконец-то, Вы займете свое законное место в музыкальном Баку! — с искренним энтузиазмом восприняла новость Ханум и, смущенно покраснев в темноте, тускло освещенной улицы, осторожно прикоснулась к руке спутника. — Кстати….
Мне кажется, что дальше просто неудобно подслушивать разговор молодых людей. Тем более, что Вы и сами хорошо помните о чем Вы говорили с любимой (любимым).
Примечание:
Главные персонажи данного
повествования имеют реальных прототипов)
сентябрь 2012 г.
Марк Верховский
нимдаш
