Исторически западное сообщество облюбовало для себя Восток, как кладезь знаний естественных и точных наук, а также философского осмысления жизни. Однако с тех пор, как человечество научилось извлекать из недр полезные ископаемые, что не замедлило отразиться на ускорении деловой жизни, Восток и вовсе стал центром притяжения для подвижного бизнес кластера.
Иран всегда был в орбите внимания передовой Европы, а с окончанием второй мировой войны США потеснили Великобританию и других конкурентов с местного рынка и единолично овладели правом монопольного управления всем и вся в древней обители.
В силу известных событий вот уже сорок лет, как отношения США с Ираном никак не уладятся. О причинно-следственных мотивах заскорузлого антагонизма написано и сказано много. На нынешнем этапе непростых отношений, точнее их отсутствия, Тегеран не только не собирается давать заднего, даже кое-в чем напирает, показывая непокорный нрав.
Совсем недавно министр иностранных дел Джавад Зариф после встречи с Эмманиуэлем Макроном в Париже, куда, кстати, французский глава его пригласил на формат семерки, изрядно удивив мировую элиту, на вопрос западного журналиста «кому ваша страна доверяет?», он не мудрствуя, лукаво ответил – «только своему народу».
Чуть позже уже в Москве тот же Зариф, обращаясь к США и их союзникам, добавил: «Запад должен осознать, что стремление лишь к собственной выгоде не приведет к созданию безопасной обстановки на Ближнем Востоке». Из данного императива следует, что на Ближнем Востоке выросли боеспособные силы, которые и сами в силах обустроить порядок богатого региона, которому чисто геополитически нездоровится уже более ста лет, а может и больше. Отвлекаться на причины и следствия такого положения опять же не имеет смысла ввиду абсолютной ясности картины вещей. Историческая ретроспектива вещь серьезная.
В 2015 году, когда мировая дипломатия, осуществив прорыв в преодолении иранской ядерной проблемы, заключила Венское соглашение (июль 2015 года), многие преспокойно перевели дух и заключили, что одна из крутых дилемм современности разрешена. Белый дом, где еще восседал Барак Обама, уполномочил госсекретаря Джона Керри предпринять последующие шаги на пути выстраивания диалога с Тегераном.
После непродолжительной паузы уже не министр иностранных дел Ирана, или президент, а верховный лидер аятолла Али Хаменеи на собрании улемов недвусмысленно заявил, что Ирану с США больше не о чем говорить.
Позиция Тегерана на действующее положение не изменилась и сегодня. Но с приходом в Белый дом Дональда Трампа видения и правила игры Вашингтона не только изменились, но стали более радикальными, разумеется, с острием поражения, направленным против заклятого недруга. Почему, известно.
Иран за годы жесткого противостояния смог выработать технологию преодоления санкций, извлек из закрытого образа жизни пользу, осуществил технический прорыв, наконец, стал самодостаточным, и его более не пугают ни обычные, ни калечащие санкции. Да, иногда показатели долговых нагрузок правительства перед народом выглядят пугающими, как-никак, прицельные удары врага по экспортным позициям расшатывают рыночную конъюнктуру, ослабляют курс национальной валюты. Однако Тегеран даже в неблагоприятных условиях умудряется маневрировать.
На сегодня он твердо заявляет о наличии у себя взглядов и подходов относительно будущего безопасности региона, которые коренным образом отличаются от взглядов американцев. И когда Джавад Зариф заявляет, что «американцы видят безопасность через противоборство, а мы через сотрудничество», это означает, что Иран и близкие ему по духу страны видят именно себя в архитекторах построения регионального порядка, а не США, Евросоюз и Израиль.
В Москве Джавад Зариф, которого западная дипломатия считает одним из знаковых персон международной элиты, вполне доступным для обывателя языком изрек, что «целью американцев является экономическая выгода, тогда как безопасность – это вовсе не продажа и покупка, а необходимость». В дополнение он подчеркнул, что если Саудовская Аравия готова к сотрудничеству, то Тегеран проявит готовность пожать руку соседу и поддержит любую позитивную инициативу.
Министр удивил сообщество тем, что неожиданно презентовал наработки по обустройству регионального порядка. Выяснилось, что в иранском портфеле есть проект создания Ассамблеи межрегионального диалога в соответствии с нормами международного права и на базе принципа равноправия между странами. А вторым компонентом мирной инициативы Тегерана является пакт о ненападении. Исходя из двух сегментов региональные страны, если желают спокойствия, не должны привлекать в турбулентную зону иностранный военный контингент, а должны договариваться между собой. Ничего не скажешь, все очень даже мудро.
Но турбулентность эскалируют не только южные соседи Ирана. Небезынтересно знать, насколько здравые соображения иранской дипломатии коррелируются с планами, связанными с положением вокруг северных границ страны, то есть на Южном Кавказе, где Армения продолжает мутить воду в надежде на новый виток эскалации.
Все, что делает премьер Никол Пашинян, заточено на провоцирование военной кампании против Азербайджана. Раз Ереван осознанно рушит мирный карабахский процесс, значит, он заведомо ведет дело к вспышке новой войны. Не замечать этого невозможно.
В скором времени ожидается визит президента Хасана Роухани в Армению. В Ереване все трубят о высоком уровне двусторонних отношений, хотя известно, что Пашинян неоднократно намекал и США, и Европе, что готов присоединиться к антииранским санкциям, если Запад окажет ему экономическую помощь.
Точно также Ереван сольет Иран, если начнется силовая операция против Тегерана с участием западной коалиции, Саудовской Аравии и Израиля. Неужели Иран, который уверенно противостоит Западу, не замечает фактора большого риска у себя под носом, продолжая пестовать неблагонадежного соседа? Того самого, который не устает стенать о благе вожделенного сближения с Западом?
Что-то не верится. Впрочем, итоги ирано-армянского саммита, где ожидается участие и Джавада Зарифа, многое расставит по местам.
Тофик Аббасов, аналитик
