Новая фаза дестабилизации в Южном Кавказе вынесла в повестку не одну задачу с комплексом неизвестных, и участвующие в регулировании положения силы вынуждены пускать в дело тонкую дипломатию. Важные игроки считают, что обладают достаточным запасом прочности, чтобы с помощью эксклюзивного инструментария перенаправить тревожные тренды в разумные русла.
По тому, как в стремительно уплотняющейся структуре позиционирует российская дипломатия, сложно заключить, что используемые ею средства и решения способны сбить накал напряженности и найти решение. Тут речь не столько о грузинском контексте региональной политики, сколько об армянской проблеме, которая продолжает озадачивать кульбитами непредсказуемости. Ввиду этого бремя проблемного состояния растет в массе ввиду запущенности старых болячек.
Лобовой стиль в дипломатии встречается редко. К нему прибегают, когда никакие иные методы и новшества не приносят результата. В армянском сегменте региональной политики у Москвы нынче точно прослеживается сумбурный этап, который вынуждает его экспериментировать.
Для лоббистов Еревана из думских, академических, медийных кругов, кто с пеною у рта ревностно и без разбору отстаивает интересы армян, важен любой прорывный результат. Им не до политического или дипломатического этикета. Однако не мешает призадуматься, на какой деликатный результат можно рассчитывать, если в ход пущена методика разухабистых наскоков?! Собственно ответ на этот вопрос дают итоги голосования армянской делегации в ПАСЕ по вопросу о возвращении Москве права голоса. И не только…
Все, что, так или иначе, связано с интересами Еревана, как ни крути, упирается в армяно-азербайджанский территориальный спор, а, значит, непосредственно соприкасается с процессом разблокирования Карабахского конфликта, и это неминуемо влечет за собой учет интересов Баку.
Неосторожные и подчеркнуто выпуклые телодвижения российской дипломатии в Армении, подтверждая наличие фактора внешнего управления провальной страной, оказывают подрывное воздействие на посреднический потенциал карабахского урегулирования.
Страна-сопредседатель не только должна отдавать себе отчет в том, чего делать категорически нельзя, но не имеет ни морального, ни юридического права быть соучастницей инициатив, калечащих действующее положение с неурегулированным межгосударственным спором. Демонстративно заигрывая с субъектом-сателлитом, Москва поневоле выступает коспонсором захватнического настроя армянских групп и сил.
Вместо того, чтобы сверять каждый шаг с учетом принципа равноудаленности в условиях противостояния двух соседствующих субъектов, Москва бравирует синдромом непонимания ошибочных действий. Это не только девальвирует его участие в посреднической миссии, но и выступает усилителем деструктивной роли.
Сжигая собственный ресурс, Москва зримо уходит от прагматизма, выводит странный знаменатель, который развязывает руки маргинальным армянским силам. За ними нет сколь-нибудь весомого показателя социальной ответственности.
Это отчетливо наблюдается и не выдерживает никакой критики, если рассматривать судьбу карабахского миротворчества сквозь призму выстраивания надежной архитектуры безопасности Южного Кавказа.
Тут речь не только о справедливых ожиданиях Азербайджана, который вопреки субъективным обстоятельствам, вынужден действовать в одиночку за соблюдение собственных интересов и за восстановление буквы международного права в регионе. Здесь также просматриваются заботы других государств, которым важно иметь твердые гарантии относительно нейтрализации армянской воинственности.
Она давно стала фактором явного предназначения, и, судя по неосторожным действиям российской стороны, получает шанс на наращивание ресурса разрушительности.
Это и объясняет, почему на фоне справедливой обеспокоенности Азербайджана и у других стран появляются далеко не риторические вопросы к Кремлю, который, как показывают последние события, ставит на маневры безоглядности там, где намного больше рисков, чем механизмов сдерживания.
Региональная стабильность не может считаться абстракцией, или же монополией одной силы. Россия, помимо ее посреднической миссии в карабахском урегулировании, имеет физическое отношение к Кавказу, как к региону супер важного назначения. Она по определению не может недооценивать дестабилизирующую роль Еревана. Все, что играет на усиление турбулентности, настораживает, потому все, и, в первую очередь, Россия обязана выдерживать разумную режимность, чтобы Ереван не баловался диверсификацией рисков.
С тем, что политическая кухня Армении с годами больше стала походить на запущенную общевойсковую столовую, где всюду, говоря армейской лексикой, срач, вроде бы смирились все. А тут уже и революция Пашиняна разгулялась не на шутку, и размах беспредела уже не может считаться сугубо внутренним делом Армении.
Раз безответственность пустилась в карусель, и Москва не желает видеть пагубные знаки, стало быть, центр силы сознательно идет на усугубление положения, давая простор заданной хаотизации.
Политические структуры со стажем наподобие партии дашнаков Армении собирают вокруг себя всякую шантрапу и выскочек, чтобы придать наспех сколоченным «патриотическим» объединениям флер дееспособной серьезности. Помимо прочего это делается с видами на предстоящие выборные баталии.
Но когда эти же силы априори объявляют целью окончательное отбитие азербайджанских земель, выводя территориальные претензии в сердцевину программных целей, поневоле возникает вопрос – разумно ли иметь с ними дело влиятельным силам?!
Вылезший из неоткуда «форум стратегического союза Армения-Карабах» вольготно делится с российским послом в Ереване Сергеем Копыркиным целями и задачами, закулисными наработками. Дипломату ли не знать, что это за структура, или насколько она профашистская?! Спрашивается, с какой это стати? Не потому ли, что Москва вконец запуталась в поисках замены Николу Пашиняну, и, утратив навыки адресной дипломатии, пытается аффилировать в правящий кластер Армении третьесортные силы?! Не смахивают ли столь вопиющие действия на попытку создания карточного домика из остатков бросового материала?!
Копыркин обсуждал на встрече с представителями «стратегического форума» ситуацию по карабахскому урегулированию. Занятно и интересно, до чего же дообсудились дискутировавшие?
Дашнаки и кучкующиеся с ними отбросы армянской улицы являют собой продукт многолетней дрессировки на предмет окончательного решения территориального вопроса. О чем может договориться с отморозками серьезная дипломатия? На виду ненормативные деятели, прототипы которых укладывают асфальт в российских провинциальных городах?!
По всему видно, что российская дипломатия в сложившихся неблагоприятных для себя обстоятельствах пошла по лобовой схеме, чтобы разбавить засоренную среду. Но кем? Неужели выбирать не из кого? Скорее, да.
Пока Москва заигрывала с заправилами карабахского клана, ей кое-как удавалось контролировать ситуацию на уровне ни шатко, ни валко. Это устраивало и посредников. Теперь же, когда Азербайджан решителен в ломке игры на изнурение, российская сторона запускает экспериментальный конструкт, таящий в себе новые опасности. Похоже, реверансы Пашиняна перед Западом вынуждают Москву идти на рокировки.
Кстати, беседы Копрыкина с Робертом Кочаряном не годятся на политические смотрины. Второй президент – политический труп. Ему не видать рекреации сквозь взятие политического Олимпа в оккупированном Карабахе. Лузер понадобился, как привлекательный элемент декора, да и осведомленный советчик в усугубившейся возне полевых командиров, которые спешно оформляют заявки на «президентские торги».
Все, чем отличилась российская дипломатия в последние дни, ясно высвечивает тщетность усилий придать свежий вид умирающему организму армянского реваншизма и его уродливому порождению – карабахскому сепаратизму.
Инструментарий, которым пользовались российские дипломаты на Южно-Кавказском направлении, выработал ресурс. Необходим трезвый взгляд на положение и разборчивые действия, если Москва не желает новых ударов в спину от «союзника» и продолжения внятного диалога с Баку.
Тофик Аббасов, аналитик
