С конца 1991 года дашнакские вооруженные формирования перешли от слов делу, а именно к этническим чисткам азербайджанских населенных пунктов на территории Карабаха, и в западной приграничной зоне.
Серьезную опасность в руках дашнаков представлял 366-й полк, дислоцирующийся на территории Степанакерта и укомплектованный, в основном, военнослужащими армянской национальности.
В конце 1991 года я служил замком роты (заместитель командира – прим.редакции) милиции Агдамского РОВД, участвовал в рейдах против армянских вооруженных формирований, хорошо понимал происходящее и видел тенденции к эскалации конфликта.
После трагедии Ходжалы я решил завладеть несколькими танками.
Начал собирать информацию. Танковые части и подразделения находились в местах постоянной дислокации. Танки в парках частей были приведены в непригодное для угона состояние — аккумуляторы и воздушные баллоны извлечены, топливо слито. Занятия по вождению, выезды на танкодромы были запрещены.
В какой- то момент я подумал, что придется, скорее всего, отказаться от этой идеи. Но тут от жителя Гобу, парня по имени Айдын, пришла информация, что рядом с селом Гобу у артскладов стоят танки. Я со своим другом (ныне покойным) Хабибом Бабаевым, больше известным, как Рыжий Эльчин, немедленно поехал в Гобу. Из села было видно, что в низине во дворе караульного помещения артскладов стоят три танка Т-72Б. Танки стояли на боевом дежурстве в полной боевой готовности, а, следовательно, были заправлены боеприпасами и бочками горючего (т.е. с запасом хода до 500 км). Для нас это был идеальный вариант, т.к. не пришлось бы останавливаться в пути и заправлять танки.
Мы установили круглосуточное наблюдение за караульным помещением и постами. Караул охранял артсклады с боеприпасами, и имел пять постов. Караул был выездной, пища доставлялась из части на машине, с одним из поваров — узбеков. Айдын сказал, что они приходят в село за разными покупками, и он знает одного из поваров. Айдын обещал устроить нам встречу с ним. При встрече узбек сообщил нам, что внутри караульного помещения, кроме л/с (личного состава — ред.) караула постоянно находится еще одно отделение с командиром — майором. Я знал, что из-за участившихся случаев нападений на российские части, приказом министра обороны частям и отдаленным караулам для усиления охраны и обороны дополнительно приставлялось отделение бойцов с начальником-офицером. Они не выходили из караульного помещения и, со слов повара, не снимали бронежилетов. В помещении, кроме караульных, разводящего, начальника караула и отделения усиления, находился также начальник бронеусиления — командир танкового взвода.
На основе этой информации мы взялись за разработку плана. Сначала план состоял из двух основных частей: завербовать повара, чтобы подсыпал в пищу караула сильнодействующую снотворную смесь и затем проникнуть в караулку через дверь, открытую поваром, разоружить находившихся в помещении и заставить экипажи выйти из танка. Затем беспрепятственно проехать войсковые части, находящиеся по обеим сторонам дороги до Алята и доехать на танках до Агдама.
Мы поговорили с поваром, обещали ему денег после дела и безопасную отправку домой. Он сказал, что не против, но у них есть миллет-башы, с кем ему надо посоветоваться. На следующий день мы увиделись с его земляком. Этот сказал, что и механики — водители танков его земляки. Он может и с ними поговорить, чтобы не трогались с места, если что. Он сказал, что после того, как все станет известно, узбеков в части замучают. Поэтому они согласны, если мы переправим домой их всех шестерых и запросил сумму в 1,5 млн. рублей (около 15 тысяч долларов). Мы согласились и попросили повара еще последить за начкаром (начальником караула-ред.), есть ли у него дополнительные средства связи, кроме телефона и т.п.
За деньгами я обратился к командиру — Ровшану Джавадову и рассказал свой план. Когда я в первый раз, за месяц до этого сказал Ровшан муалиму об этом, он ответил, что «министру я отвечу сам. А он с тебя спросит». У меня уже был строгий выговор за подобное ранее. В этот раз Ровшан сказал, что я сошел с ума, но деньги дал.
На случай непредвиденных обстоятельств или осечки с поваром был разработан еще один план. Для проведения операции я отобрал команду добровольцев. Это были Мехман Гасанов, Талех Наибов, Сехавет Гумбатов, Вадим Дроботов, Ильгар Кулиев, Эльман Гасанов. И Рыжий Эльчин — не из ОМОНа.
Мы приобрели снотворную смесь, испытали ее и дали повару. Время назначали в ночь с 13 на 14 марта.
Вечером 13-го марта на двух УАЗах мы приехали в Гобу. С нашего наблюдательного пункта мы увидели, что караул не спит, как того ожидали мы. Ранее мы со всей тщательностью проработали план на такой случай. Но в душе каждый надеялся, что повар сделает свое дело хорошо. Теперь мы еще раз прокрутили перед глазами все риски. Их было 37, нас 8. Но 8 из них находились в танках. Пятеро на постах и 5+1 разводящие, которых мы рассчитывали обезоружить во дворике караулки. Каждый из нас знал, что не уйдет отсюда просто так, повернувшись. Это было после Ходжалы.
Понаблюдав и пропустив очередную смену караула, мы решили действовать. Эльмана со снайперской винтовкой оставили на высотке прикрывать наш отход, в случае провала операции. Остальные в одиночку спустились к караульному помещению справа. Там скрылись в темноте. Мы встали так, чтобы когда разводящий выведет смену на место в дворике, они оказались бы к нам спиной. Так и сделали. В тот момент, когда разводящий снял оружие для того, чтобы его зарядить, мы оказались за спинами караульных. Быстро и бесшумно сняли с их плеч оружие, и повели за караулку. Там пятеро наших наели шинели солдат, и повели разводящего на смену. Ночью часовой стоял на вышке. Как обычно, разводящий звал часового по фамилии, и тот спускался по железным ступенькам. Присоединялся к нам, и мы шли к следующему посту. Так благополучно мы собрали еще 10 бойцов и посадили их ненадолго на землю за караулкой. Один остался с ними. Хоть на них и было наведено оружие, но и разъяснительная беседа была проведена — на тему нашей благожелательности ко всем. И что мы не пришли их убивать.
Забрав разводящего с собой, мы прошли и встали справа и слева от двери. Разводящий постучался, в глазок посмотрели и дверь открылась. В этот момент Эльчин впереди, мы вломились в помещение. Со слов повара мы знали расположение комнат, и каждый напал на заранее обозначенное место. Было тесно. Эльчин и Сехавет быстро свернули в правую комнату и положили лицом вниз бойцов усиления с приказом «лежать и не двигаться». Они спали сидя, полулежа в бронежилетах, и не были способны на какие-либо резкие движения. Мехман и Вадим ворвались в комнату бодрствующей смены, положили ребят, которые уже собрались с прибытием этой смены отходить на отдых и расслабились. Вадим стал у пирамиды, а Мехман, поднимая их по одному, забрал с ремней магазины. При входе Талех, я и Ильгар сразу же завернули в левую, застекленную комнату, выбили табуретку из-под начкара (начальника караула — ред.) и он не успел не на что нажать. Мы быстро добились тишины, и я разъяснил цель нашего прихода. Все слушали на местах. К тому времени Эльчин разоружил группу усиления. Начальник караула — высокий капитан, украинец сам сдал пистолет и не дал себя обыскать. Я не стал настаивать, нагнетать обстановку, все шло хорошо. Сначала мы собрали солдат в комнате отдыхающей смены и трех офицеров — комнате бодрствующей смены. Я сказал им, что знаю, как им влетит за это, поэтому прошу прощения. Но нам танки нужнее. Попросил не делать бессмысленных шагов. Командир бронеусиления старший лейтенант Харитонов сказал, что мы все равно далеко не уедем. Приведенных из-за караулки солдат также поместили в комнату отдыхающей смены и закрыли дверь. Сехавет и Талех сели на табуретках напротив двери.
Я сказал Харитонову, чтобы он следовал за нами и приказал экипажам выйти из машин. Он ответил, что подчиняется начальнику усиления — майору. Тогда мы быстро взяли майора и повели, чтобы приказал танкистам выйти. Мы вели майора к каждому танку, вставали перед ним и приставляли оружие к его голове. Он сначала неохотно, затем под козырек дал команду покинуть машины. Спешившихся танкистов и офицеров повели к остальным, кроме узбеков.
Мы взялись заводить танки. Было 1.40. Сейчас не помню, по какой причине один танк не завелся. Механик сказал, что на нем что-то должны были поменять. Мы не стали с ним возиться и решили ехать на двух. Согласно плану, Талех, Сехавет и Ильгар оставались и охраняли захваченных два часа. За это время танки со скоростью 35-40 км/ч должны были преодолеть 70-80 км и проехать Алят. После этого оставшаяся группа на одном УАЗе, забрав узбеков, уезжала в город. За рычагами были я и Мехман. За НСВТ на моем танке встал Дроботов, на танке Мехмана Эльман. В 2 часа прямо по холмам мы двинули на трассу. На трассе Эльчин на втором УАЗе сопровождал нас, то обгоняя и проводя разведку впереди, то отставая и проверяя преследование. Мы ехали по-походному. Когда мы уже проехали Гаджигабул, Эльчин сообщил, что нас преследуют 2 УРАЛа с солдатами и УАЗ. Доехав до Гаджигабула, они вернулись.
На въезде в Кюрдамир нас уже встречала толпа людей. Мы остановились. Люди нам дали горячий чай, хлеб с сыром и вареную курицу. Оказалось, что, несмотря на то, что все происходило в воскресенье в 7 часов утра, АЗТВ объявил об угоне танков со стороны неизвестных лиц и о том, что они движутся в направлении Агдама. Также в течение дня в новостях «Вестей» и других центральных каналов передавали эту новость. К нам подошли начальник полиции Кюрдамира Эльхан Ильясов и председатель Народного Фронта Кюрдамира Тельман (к сожалению, фамилию я забыл). Они спросили, в какой помощи мы нуждаемся. Я сказал, что наши преследователи вернулись, но уже светло и за нами могут поднять вертолеты. Надо спрятать танки в болотистой местности в камышах и укрыть до вечера. Тельман сказал, что такое место есть — около городского кладбища. Он также сказал, чтобы все, у кого есть машины, ехали к кладбищу. Мы проехали город, завернули направо и, проехав кладбище, остановились, не заезжая слишком далеко в болото. Люди бросились укрывать танки камышом, и через 15 минут танков не было видно. Вертолет подняли позже, но делая облет, он развернулся, не долетев до болота. По моей просьбе, Эльхан Ильясов дал указание выделить нам два К-700 с дайманами.
Я связался с Р.Джавадовым. Он был в курсе и поздравил нас. Ребята, уехавшие в город, на радостях поехали прямиком к нему домой рано утром, и доложили обстановку. Также они сказали про узбеков, которые сидели в машине и про, не выполнившего обещание повара. Деньги я оставил в их машине, чтобы, как не выполнившим условия им дали только половину, а остальное вернули командиру. На расходы в дороге я взял 200 тысяч рублей из этих денег. Но Ровшан сказал, чтобы мы далиь им всю оставшуюся сумму. Так они и уехали на родину.
Со вторым дайманом не получилось. Я оставил один танк с Мехманом и Эльманом и, отдохнув немного, на второй днем отправился в путь с Вадимом в сопровождении УАЗа Эльчина. В Агдаме нас встретили ребята 1-й роты с командиром Тахиром Кулиевым. Из-за постоянной долгой вибрации, особенно, при езде по асфальту, нога уже отказывалась слушаться и нажимать на педаль оборотов. Я выпрямил ногу, как палку упер ее на педаль и сдвинул сиденье вперед. Так и ехали. Теперь, когда надо было выходить, моя правая нога не разгибалась. Ребята извлекли меня из танка.
Ночью из Кюрдамира в Агдам на К-700 выехал второй танк.
Мы были счастливы.
Позже я узнал, что старший лейтенант Харитонов воевал на нашей стороне и погиб летом 92 г. в Газахе.
Подготовила Конюль Сардарлы
COP29