Вот уже несколько дней сайт minval.az освещает проблему Александра Богданова, страдающего синдромом Альцгеймера. Пользователи сети Фейсбук нашли его, избитого и умирающего, на одной из улиц Баку. Ребята и девушки приняли самое горячее участие в его судьбе. Благодаря им А. Богданов нашел тихую гавань в католическом приюте св. Терезы, где сестры милосердия ухаживают за ним, как, впрочем, и за остальными жителями этого места.
Сегодня мы, сотрудники сайта minval.az, побывали в этом приюте, о котором хочется рассказать особо. Но об этом – чуть позже.
Как мы уже писали ранее, А. Богданов не считается бездомным, так как у него есть своя квартира — недалеко от памятника А. Султановой.Но его мозг поражен болезнью, и Александр не помнит ничего. Его документы, скорее всего, находятся дома, но попасть в квартиру нет никакой возможности – юридически любая попытка проникнуть на территорию чужой частной собственности рассматривается как уголовное преступление. Около его дома мы встретились сегодня с Джамилем и Эльнарой — именно они взяли на себя ответственность за судьбу этого человека. Мы поехали в отделение полиции, поговорили с участковым, который посоветовал нам привезти А. Богданова ненадолго из приюта, чтобы дверь в квартиру можно было открыть именно в присутствии хозяина. Только в этом случае мы можем взять его документы.
Решено было на пару часов забрать А. Богданова из приюта, чтобы в его присутствии открыть дверь. Эльнара и Джамиль предупреждали нас о том, что старик слишком слаб, и неизвестно, согласится ли он ехать. Решили разобраться на месте.
Место, где свет
Когда мы подъезжали к приюту, солнце уже садилось. Великолепное зрелище заката над морем немного подняло настроение. Честно говоря, слово приют у меня ассоциируется с чем-то печальным, несовместимым с нашей повседневной жизнью. Причиной для подобных мыслей послужил горький опыт моих предыдущих поездок в Дом для престарелых. Там я общалась со стариками, для которых это печальное место стало последним приютом. И некому было закрыть им глаза после смерти. Участок 32, захоронение 12 – ни имен, ни фамилий, ни воспоминаний. А, тем не менее, у многих из них были дети, добровольно сдавшие престарелых родителей в ДП. Всякий раз, приезжая оттуда, я не могла ни есть, ни спать по нескольку дней — на столько сильным и невыразимо тяжелым было впечатление от увиденной мною картины человеческого горя.
В Азербайджане сёстры Милосердия работают с 2005 года. Десять лет назад, по инициативе апостольского администратора Закавказья, монсеньора Джузеппе Пазотто, одной из сестёр ордена Милосердия, Альбиной, работавшей тогда в Тбилиси, было написано письмо Матери Терезе с просьбой об открытии дома в Баку. Мать Тереза поддержала эту идею, но к сожалению на тот момент в ордене не было свободных сестёр для организации приюта в Азербайджане. И вот спустя десять лет сестра Альбина возглавляет миссию сестёр Милосердия в нашей стране. По её словам, для Матушки – как сёстры с любовью называют основательницу ордена – открытие домов милосердия во всех пятнадцати республиках бывшего СССР было делом весьма важным, и она ни капли не сомневалась в исполнении этого стремления. В декабре 1988 года, в канун Рождества, сестра Альбина была вместе с Матерью Терезой в одной из больниц Москвы. Там, перед самодельными яслями калькуттская святая зажгла пятнадцать свечей, пообещав, что во всех 15 республиках Союза будут открыты «дома для Иисуса» — так она называла свои приюты. В мае 2006 года в Азербайджане был открыт приют для бездомных и обездоленных – он стал семнадцатым на территории бывшего Союза. В нём работают 4 сестры из самых разных уголков планеты.
Католический приют св. Матери Терезы Калькутской – полная противоположность Дому престарелых. 2-этажный особняк, обнесенный металлическим забором, расположен в неприметном месте. Нас приветливо встретили сестры милосердия. Александр Богданов сидел в инвалидной коляске на пороге приюта.
— Он ждал вас, — с улыбкой говорит сестра Мария. – Сегодня он наконец-таки заговорил!
Мы очень обрадовались, потому что с того страшного дня, когда бедный старик в бессознательном состоянии лежал избитый на улице, он не сказал ни слова.
И действительно, укутанный в теплый плед, одетый во все чистое, побритый и искупанный Александр говорил – пусть немного невнятно, но все же!
-Он говорит о ключе, о карточке, — сказали сестры милосердия. – С самого утра вас вспоминает.
Джамиль предложил А. Богданову поехать на его квартиру и забрать документы. Но старик отказался, потому что он очень хотел спать. Его занесли в палату, расположенную на первом этаже, и он сразу же крепко уснул.
— Очень истощен этот несчастный человек, — говорит сестра Мария. – Он был настолько голоден и слаб, что никак не мог наесться. Создается впечатление, что он не спал полжизни!
Сестры католического приюта св. Терезы – индианки, но по-русски говорят довольно бегло. Они одеты в классические костюмы сестер милосердия, улыбчивые, очень позитивные. Разговаривают со своими подопечными с доброй улыбкой на лице, одинаково внимательны к ним всем.
Палата довольно большая. Мы обратили внимание на то, что кровати оснащены не только чистым и теплым постельным бельем, но еще и удобными ортопедическими матрасами. Около каждой кровати – тумбочки, на некоторых из них вазы с цветами. Матрас, на котором заснул А. Богданов, лежал на полу. Сестры объяснили: «Старик падает с кровати и может разбиться. А на полу ему некуда падать». В палате очень чисто, удивительно тепло.
Когда А. Богданов заснул, я поговорила с обитателями приюта.
Семеро
В мужском отделении, где поселился Александр, их семеро. Семеро судеб, вдребезги разбившихся, разлетевшихся на куски. Все они – бездомные, бомжи. Когда мы вошли в палату, некоторые даже пытались встать, но у каждого из них свои физические увечья. Мы попросили их не обращать на нас внимания, но приход нас, людей «оттуда» — это целое событие в их одинокой печальной жизни.
На меня пристально смотрят синие хрусталики глаз на практически мертвом лице. Этот человек не говорит, но все слышит. Он до такой степени истощен, что на него страшно смотреть. Сестры милосердия рассказали мне, что у Михаила Петровича рак желудка, в приют его направили из Сабунчинской больницы. Он ничего не ест, живет исключительно за счет внутривенного питания. Михаил Петрович одинок, у него никого нет.
Я присаживаюсь рядом с его соседом и начинаю беседу.
— Меня зовут Дмитрий. Одноногий я, — говорит мужчина, продемонстрировав для наглядности культю — все что осталось от того самого места, где была нога. – Гангрена началась, пока я бомжевал.
В том, что он стал бомжом, этот человек винит только себя. Он рассказал мне, что у него когда-то была семья, квартира в центре города. Но он стал пить, ушел из дома, собирал милостыню на улицах. Жена неоднократно разыскивала его, умоляла вернуться, но он не захотел. В один из дней мужчина узнал, что его родные уехали из Баку навсегда, а квартиру продали. Постепенно опускаясь все ниже и ниже, Дмитрий заболел и попал в больницу в очень тяжелом состоянии. Ногу пришлось ампутировать. Сейчас, проживая в католическом приюте, Дмитрий кается, говорит с горечью, что жизнь – такая прекрасная и неповторимая, — пролетела мимо него, и если бы была возможность начать все заново, он никогда бы не притронулся к водке.
К сожалению, у меня не было времени поговорить с остальными жителями мужского отделения. Знаю только, что их там семеро…
— К нам разные люди попадают, — говорит сестра Мария. – Все они бездомные, без семей. Без детей… Люди, живые люди, их надо спасать. Такова наша миссия. Никто не должен оставаться на улице.
Единственной проблемой, по словам сестры Марии. Является отсутствие документов у некоторых обитателей этого приюта.
— Когда они умирают, нам очень тяжело их хоронить. И если у умершего человека нет документов, на кладбище с нас требуют деньги. А в остальном нашей работе никто не препятствует. Люди вносят добровольные пожертвования, привозят продукты, одежду для наших жителей. Спасибо им всем, ибо несут они Бога в сердце своем.
Трое и бабушка Валя
Мы поднимаемся на второй этаж – в женское отделение. Обитательниц в нем меньше, чем в мужском. Всего четыре пожилых женщины. Я захожу в палату, сажусь на кровать одной из них. Пожилая женщина тянется ко мне, поправляет мне волосы.
— Доченька, ты моя хорошая! – говорит она. – Почему ты так долго не приходила?
От ее слов у меня по коже пробежал мороз.
— Я здесь впервые, — ответила я.
— Я это поняла сразу. Но я ждала тебя, красавица моя! Ты ведь будешь приходить ко мне? – с надеждой спрашивает она, гладя мои руки…
Ее зовут Люба. Она практически не встает с кровати. Ее судьба такая же тяжелая и печальная, как и у всех, кто живет здесь. Во время событий 90-х она осталась без квартиры и родственников. С тех пор много лет бомжевала, пока не оказалась в приюте. Люба рассказала, что у нее есть сын, но уже много лет она о нем ничего не знает, и попросила разыскать его, если это возможно. Я обещала, что обязательно найду его и еще пообещала приходить к ней в гости. Видели бы вы ее глаза в этот момент! Словно всю радость мира положили к ее больным ногам.
На кровати напротив лежит женщина, которая смотрит в стену. Сестра Мария говорит, что эта женщина может лежать так днями. Просто лежать и плакать. Вот и сейчас она плачет, глядя на меня…
У бабули Тани, лежащей рядом с молчаливой постоялицей, есть внук. Но он болен туберкулезом. Вполне понятно, почему эта пожилая женщина живет в приюте.
— Мы и внуку помогаем, — говорит сестра Мария. – Жаль его, он очень болен, не работает, постоянно в диспансере. Он не может за бабушкой ухаживать. А мы можем.
И последняя жительница женского отделения – бабушка Валя. Она слепая, ее глаза съели катаракта и глаукома. Внучке бабушки Вали недавно исполнилось 17 лет, девушка живет в интернате, учится на дизайнера. Бабушка Валя – натура волевая. Не даром ее имя в переводе с латыни означает Сильная: держится с достоинством, говорит по существу, искренне радуется гостям. И самое главное – не жалуется на судьбу. В принципе, никто из них не жалуется, потому что понимает: если бы они не попали в приют, то непременно погибли бы, раздавленные жестокими жерновами жизни.
Когда мы уходили, бабушка Валя проводила нас до порога. Она уже много лет в приюте, и знает на память каждый уголок в этой комнате. Я смотрела в ее незрячие, изуродованные болезнью глаза, перевела взгляд на Любу, махавшую мне рукой, и слезы потекли по моим щекам…
Мы попрощались с добродушными сестрами милосердия, которые, благословив, пожелали нам счастья, и ворота за нами закрыл немой охранник… Но я знала, что еще не один раз сюда вернусь – не только из-за Александра Богданова. На меня надеется и ждет бабушка Люба, и я не смогу обмануть ее доверия – совесть не позволит.
Мы искренне надеемся на то, что читатели сайта minval.az примут горячее участие в судьбах этих людей. Скоро Новый Год, пусть и они почувствуют чудо. Пусть их праздник будет окрашен ярким светом любви и добра. Вместе мы многое сможем! Иначе, во имя чего еще жить, как не во имя добра и милосердия?
Яна Мадатова,
фото и видео Илькина Зеферли
