«Информационный СМЕРЧ» — именно это грозное оружие применили армянские сепаратисты в самом начале карабахского конфликта, надолго лишив Азербайджан возможности быть услышанным мировым сообществом, убедить его в том, что именно он стал жертвой агрессии. Об этом пишет известный политолог Расим Агаев в своей старье для хаккын.аз.
По сравнению с тотальной информационной бомбардировкой Азербайджана и жесткой блокадой, в которую была загнана республика, нынешний шабаш на российских телеканалах, взбудораживших азербайджанскую прессу (но не официальных идеологов), обычная антиазербайджанская истерика. Другой вопрос, в Баку, увы, по сию пору не найдено противоядие против информационных выпадов Москвы, за которыми легко прочитываются политические предпочтения северного соседа – официальные и общественные, увы!
От того, что мы выключим российские телеканалы, мало что изменится в отношении российских элит к Азербайджану. Разве что азербайджанофобы получат еще одно подтверждение обвинений в недемократичности общественного сознания в еще одной мусульманской стране. Обвинять политического противника в ходе информационной войны, в которой мы находимся не один десяток лет, значит уподобляться армянскому президенту Саргсяну, жалующемуся на всех перекрестках, что в апрельской схватке армянскую армию азербайджанцы хорошенько потрепали из-за того, что применили современное вооружение.
Гораздо полезней задуматься наконец, почему мы в информационных схватках все время оказываемся в положении отыгрывающихся. Мы то сами что предприняли после первой армянской информационной атаки, чтобы перетянуть общественное мнение в Москве, Киеве, Париже, Берлине и далее везде на свою сторону? Напомню, первый бой в этом плане мы проиграли много раньше. А если быть точным, случилось это теперь в уже далеком 1988 году в Сумгаите.
В то время как высокое партийное лицо из Баку проводило свое важное совещание с руководителями предприятий и властных структур, на улицы и площади города стекались толпы людей, возмущенных самыми невероятными слухами о вызывающих действиях армянских сепаратистов (это слово еще мало кто знал) в Карабахе. Интересно то, что на пути следования людских потоков там и сям пристроились неизвестные с теле- и фотокамерами, что придало участникам импровизированной протестной акции решительности и понимания собственной значимости в деле защиты чести и достоинства родного края.
Каким-то образом эти таинственные операторы оказались и в местах бесчинств ведомого закоренелым преступником Э.Григоряном хулиганья. Эту документальную ленту я просмотрел несколько недель спустя в далеком Дамаске у моего давнего знакомца и партнера по информационной работе. Ленту ему передали в Бейруте в одной из местных армянских газет. Заодно он сообщил мне, что между Бейрутом и Ереваном установлена прямая информационная связь, и все что происходит в Армении и НКАО, тут же становится достоянием местных СМИ. Ереван располагает корреспондентской сетью и в вашем Азербайджане, доверительно говорил мне мой дамасский партнер, помогавший распространять политическую информацию о событиях в Советском Союзе, таким образом, мы имеем точное представление обо всем, что происходит в Баку.
— Если эти сведения такого же качества – я кивнул в сторону только что просмотренной ленты с сумгаитским сюжетом – то вы наладили хорошую работу по дезинформации международной общественности, не удержался я. Это было не корректно с моей стороны. Я имел дело с деловым человеком, ливанским издателем и к тому же хорошим парнем, с юмором сообщавшем новым знакомцам из СССР ,что он также в чем-то советский человек, поскольку бабушка у него была чистокровная армянка.
Но что было делать? По счастью, мой собеседник был не из тех, кто готов рвать отношения с полезными людьми – как никак АПН, который я представлял, приносил стабильный доход, за услуги, которые он оказывал советскому агентству. Тем не менее, он не без обиды в голосе спросил: — А что вам не понравилось в этой документальной ленте – она обошла все телеканалы Европы, США, не говоря уже о Египте, Сирии и Ливане.
— Дорогой мой, если мы, профессиональные контрпропагандисты, искренне верим в то, что в Советском Союзе есть уголок, где живут юноши, способные играть в футбол человеческими головами, то чего нам ждать от обывателя, неважно где он проживает – в Америке, Европе или на Ближнем Востоке. Документалистика тут — только акция протеста сумгаитцев во главе с обезумевшим городским руководителем движущихся в сторону моря – все остальное грубый монтаж, и ты это знаешь лучше меня.
Реакция ливанского издателя оказалась мало сказать неожиданной – фантастической. «Почему бы нам с тобой не наладить прямую оперативную связь с Баку, дабы иметь альтернативную информацию? Правда, это будет стоить дороже обычных информационных услуг. Но, согласись, что мое предложение того стоит».
Надо ли говорить, что я загорелся не меньше моего ливанского коллеги. Но суть предложения заключалась в другом: я получил как говорят журналисты, оперативный повод и веский аргумент для реализации давнишней идеи, которая в свете начинавшего возгораться армяно-азербайджанского конфликта приобретала особую, государственную значимость и актуальность. Я изложил ее в максимально коротком письме к руководству республики, расчитывая при ближайшей возможности вручить его кому либо из тогдашних партийных боссов, со многими из которых у меня были вполне дружественные, личные отношения.
Случилось так, что вскоре во время пребывания в Баку я был принят тогдашним партийным руководителем республики Кямраном Багировым. На вопрос, чем бы я мог помочь республике в ситуации, когда Азербайджан фактически подвергается немыслимой еще недавно в условиях союзного государства беспощадной информационной блокаде, я положил перед ним несколько страниц старательно сформулированного текста о необходимости немедля приступить к конструированию эффективного оружия, с которым только и можно противостоять тотальной армянской пропаганде, а точнее, дезе. Оружие это я назвал «Информационным смерчем». Первый серетарь, выглядевший усталым, молча пробежал глазами описание нового чудо-оружия, текст свой я озаглавил так, чтобы читателю сразу стала понятна суть изложенной идеи – «О создании Агентства информационных инициатив».
«Если даже Центру на данном этапе удастся погасить сепаратистскую вспышку в Армении и Нагорном Карабахе, надо исходить из того, что мы вступили в полосу длительного военно-политического противостояния с силой, возможности которой, к сожалению, в Баку плохо себе представляют. В этом противостоянии едва ли не решающее значение приобретают информационные технологии, которые Армения и армянство уже широко применяет в СССР, США и Европе. Азербайджану необходимо немедленно приступить к созданию профессиональной службы контрпропагандистского обеспечения проводимой политики, заняться формированием своего имиджа, если он не хочет потерпеть поражение в развернувшейся информационной войне, от которого во многом зависит отношение мирового сообщества к борьбе за Карабах», — так начиналось, помнится, обоснование давно вынашивавшегося предложения.
Приведя перечень точных данных о подконтрольных армянским сепаратистам СМИ: газет, агентств, радио и телеканалов в Москве, а также за рубежом, масштабы и источники их финансирования, я предлагал немедля приступить к созданию нового, подчиненного непосредственно республиканскому руководству центра, который занимался бы разработкой исключительно карабахской проблематики: сбором информации по всем аспектам армяно-азербайджанских отношений, распространением опережающей информации относительно происходящих событий, к этой работе предлагалось, помимо профессиональных ученых и журналистов, подключить студенчество, молодежь в целом, жаждавших заняться чем-то патриотическим.
— Идея нужная, полезная, но она требует времени и огромных средств. А нам нужно реагировать на выпады армян и стоящих за ними горой москвичей уже сегодня, буквально каждую следующую минуту. И как на это посмотрит Михаил Сергеевич и иже с ним, — задумчиво произнес К.Багиров, пообещав на прощанье дать практический ход моей добровольной инициативе. Не успел я приземлиться в Триполи, куда я был прикомандирован, как пришло сообщение о смене партийно-политического руководства в Баку. На смену Багирову пришел Везиров.
— Это то, что нужно! — со свойственной ему энергичностью воскликнул Рахман Халилович, отозвавший меня из моего ливийского далека и наделив полномочиями своего помошника. — Я даже знаю, кому поручить это новое дело. Инициатива, как говорится, наказуема, вот ты и возьмись за строительство «Центра информационных инициатив — ЦИИ», начнем с малого, а там будет видно.
С тем он и исчез – надо было разбираться с группой видных поэтов и писателей, обсуждавших на Мейдане с беженцами из Армении происки коварных соседей. Потом началось такое, что ни Везирову, ни тем, кто из правительственных структур привлекались к реализации столь нужной стране специфической информационной службы, было не до «ЦИИ».
Одобрил концепцию модернизации всей работы в разгорающейся информационной войне в последующем и Аяз Муталибов, положительно отозвался о ней и Гейдар Алиевич. Некоторое время назад (по происшествии почти трех десятков лет!) вызвался подсобить в налаживании азербайджанского мини-АПН один из депутатов Милли Меджлиса.
«Кадры у нас есть, вон сколько политологов, почти каждый второй владеет английским, не говоря уже о русском. Слава богу, финансовые возможности не то, что ранее, а возникнут проблемы, меценаты помогут, вместо футбольного клуба скупят какой-нибудь «Индепендент» в Англии или США», — ободрил он меня по прочтению периодически обновляемого документа, который теперь назывался в духе времени: «О главном оружии информационной войны». Не забудьте сказать, что я никоим образом не претендую на то, чтобы возглавить новую информационную службу, не прошу ни наград, ни премий, ни особого внимания к собственной персоне, — напутствовал я депутата, искренне желавшего внести свою лепту в общую борьбу с непрекращающейся армянской клеветнической политикой. Я даже нашел в себе оптимизма пошутить: «Сочтемся славою. Пускай нам общим памятником будет построенный в боях ЦИИ». Надо ли говорить о том, что несмотря на свои оптимистические заверения, пробивной депутат так и не появился более в пределах досягаемости.
Я бы не стал будировать эту тему, если б не очередная вспышка войны в Карабахе. И вновь, в который уже раз, в ответ залповому информационному огню противника раздаются одиночные выстрелы моих коллег, опровергающих отдельные армянские выпады. Иначе говоря, мы плетемся в хвосте навязанной нам кампании.
А ведь всем известно – первое условие информационной войны – наступательность. Ее как не было, так и нет. Потому как нет единого центра, который придал бы системность всей информационной политике. Создать такую службу никогда не поздно. Представьте, если б этой идеей загорелись в самом начале карабахского конфликта, мы бы имели сейчас мощное информационное агентство, которое эффективно использовало бы неограниченные возможности интернета, применяло бы разнообразные приемы разоблачения происков противника, формировало благоприятные условия для собственных внешнеполитических государственных акций.
Однако эта перспектива как-то не увлекает никого в Баку. Хотя нельзя сказать, что так уж и нет желающих включиться в информационную войну так, как они это понимают. Однажды в самом начале карабахской войны ко мне на прием пожаловал известный поэт с новой поэмой о Карабахе, которая по его мнению должна была в корне изменить в нашу пользу международное общественное мнение о причинах конфликта, под натиском которого трещала по швам советская империя. «Смогут ли понять вашу боль в Париже, Москве, Берлине, Вашингтоне. Они палят в нас из минометов, а мы на них лезем с шашкой. Понимаете?». Поэт обиделся и до сих пор убежден, что я лишил родной Азербайджан верного шанса победить в информационной войне с помощью его поэмы.
Пройдитесь, читатель, по сайтам России, США, европейских стран, и вы убедитесь, как нас плохо понимают в окружающем мире. А ведь с залпами очередной военной вспышки война не прекращается. Война, о которой я говорю – информационная. Она – навсегда. И вести ее надо профессионально, как и настоящую войну.
