COP29
26 июля 2014 года не стало человека, с именем которого ассоциировался архитектурный облик родного Баку. Ушел в Вечность Главный архитектор, заслуженный строитель Азербайджана Эмиль Ахундов. В его смерть так же трудно было поверить, как и в то, что родной город лишится своего главного символа – Девичьей Башни.
Эмиль Бахлулович участвовал в застройке поселка Ахмедлы, «8-ого километра», строительстве Театра оперы и балета, гостиницы «Москва», Дома приемов «Гюлистан» и многого другого.
Рискуя жизнью, Эмиль Ахундов в числе других специалистов, принимал активное участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС и строительстве нового города Славутич, предназначенного для эвакуированных из зоны отчуждения – людей, пострадавших от страшнейшей катастрофы.
26 июля 2014 года ушел Человек с Большой Буквы, Бакинец, Интеллигент, Друг, ДУША…
Весть о тяжелой болезни Эмиля Бахлуловича пришла неожиданно, в виде сообщения, опубликованного в СМИ, в котором говорилось, что заслуженный строитель Азербайджана проходит очень дорогостоящее лечение в Турции, и ему требуется срочная финансовая помощь. В заметке прилагался номер счета, куда сочувствующие могли бы перечислить деньги.
Конечно же, очень многие СМИ поделились этой новостью, многие граждане Баку перечисляли средства. Но помогли ли эти средства выжить Эмилю Бахлуловичу, продлили ли они его жизнь? Да и нуждался ли знаменитый архитектор в этих деньгах – обо всем подробно рассказала Самира ханум Ахундова, младшая дочь Эмиля Бахлуловича, которая пригласила меня и моего коллегу к себе домой, чтобы наконец поставить точку в этой темной истории.
Почему темной, спросите вы? Что ж, вполне логичный вопрос. И требует он детального и последовательного ответа, а потому предлагаю всем читателям запастись терпением, чтобы внимательно прочесть (а также посмотреть и прослушать) до конца эту статью.
Удар, который я пережила…
В доме Эмиля Бахлуловича мало что изменилось. Разве что перестановка в его личном кабинете, откуда мы с коллегой Илькином Зеферли снимали на видео военный парад из панорамного окна. И главное – никогда не вернется в нее Эмиль Бахлулович, который не мог знать о том, что уходя в больницу, он навсегда покидает свой родной дом.
Когда сердце Эмиля Ахундова остановилось, его прямо из клиники отвезли в мечеть, а оттуда – на кладбище.
— Говорят, душа возвращается в то место, где она рассталась с телом. А папу даже домой не привезли после смерти, не дали его душе побыть дома, — со слезами на глазах рассказывает Самира ханум. – Отец был для меня всем – смыслом моей жизни, моим дыханием. Он бесконечно любил меня и мою дочь Каму. Мы с дочерью много лет проживали в США, но всякий раз, когда выпадала возможность приехать в Баку, это было таким счастьем для нас! Мы постоянно общались с папой через Скайп, через социальные сети. Я была в Баку, когда папа заболел. А случилось это неожиданно: они с другом отмечали в ресторане какое-то событие, и вечером у отца началась сильная чесотка. Сначала он думал, что это аллергическая реакция от рыбы, которую он ел в ресторане. Ему становилось все хуже, и мы были вынуждены обратиться за помощью в больницу им. Семашко. Там, не разобравшись толком, в чем дело, папе вкатили гигантскую дозу преднезалона. С этого дня началось ухудшение его самочувствия.
Папу можно было спасти, но смертный приговор уже был подписан
09.04.2014 года папа поехал на лечение в Анкару. Я потеряла покой, потому что страшно переживала за здоровье отца. И тому были причины.
11.04.14 года моя старшая сестра Ахундова Сура Эмиль гызы, психиатр по образованию, которая информировала всех нас о ходе лечения папы, пришла ко мне домой, и сказала: «Отец в очень тяжелом состоянии, возможно, на днях умрет». От этого заявления я впала в состояние шока! Далее следовала фраза: «Ты должна передать мне документы на квартиру, и генеральную доверенность на все имущество, потому что в день поминок в доме будет находиться много посторонних людей, и я опасаюсь, как бы эти важные документы не пропали”.
Поверив словам сестры, я отдала документы от своей квартиры, которая в 2000-м году при согласии родителей дарственно была переоформлена на мое имя, а так же мне было выдано и свидетельство на квартиру. В горестно-шоковом состоянии я бы отдала и генеральную доверенность, но у сестры на тот момент было просроченное удостоверение личности Азербайджанской республики, и она все равно не смогла бы ею воспользоваться.
Вечером того же дня мне удалось поговорить с папой, и я убедилась, что у него все в порядке. Я поняла, что сестра обманным путем забрала у меня документы на квартиру, потому что хочет ею завладать. Я позвонила Суре с просьбой вернуть мне документы, на что сестра ответила категорично: «Документы я тебе не верну, больше на эту тему разговоров быть не может».
1.05.2014 года я обратилась в соответствующие госорганы с просьбой о ликвидации старой купчей, и передала дубликат свидетельства на квартиру.
Прошел месяц. Моя сестра Сура звонит из аэропорта и говорит, что у нее возникли проблемы, и она должна временно ко мне прописаться для того, чтобы поменять удостоверение личности гражданки Азербайджана. Я же ей посоветовала прописаться не у меня, а в ее собственной квартире в Баку, на Баксовете.
Когда отца перевели в другую анкарскую клинику (Ankara TOBB ETU Hastenesi) я потеряла с ним связь. Воспользовавшись этим положением, сестра морально давила на мою психику разговорами об ухудшившемся состоянии здоровья папы. Несколько раз я собиралась поехать в Анкару, чтобы увидеть его, но сестра внушала мне: «Не приезжай. Если отец умрет, должен быть кто-то дома в Баку». Я просила сестру дать номер телефона папиного лечащего врача, но она категорически отказывалась давать мне любую информацию, связанную с клиникой. Через свои каналы я все-таки узнала номер доктора и поговорила с ним. Сура же, узнав о том, что я уже разговариваю с папиным врачом, прекратила свои психические атаки на меня.
А теперь я расскажу главное, а именно, каким образом имя моего отца еще на одре болезни было уже втоптано в грязь…
На банковском счету папы было достаточное количество денег, чтобы оплачивать дорогостоящее лечение в лучшей клинике Анкары. И вдруг в СМИ по инициативе моей сестры Суры выходит эта заметка о сборе денег! А счет-то был липовый. И все деньги, которые на него поступали, шли в карман моей сестре, сделавшей грязный бизнес на болезни нашего отца. Представляете? Мне было стыдно смотреть людям в глаза! Постоянно мне задавали один и тот же вопрос: неужели у заслуженного строителя Азербайджана такое тяжелое финансовое положение, что ему уже не на что лечиться?
Папа перенес несколько очень сложных операций, несколько раз впадал в кому. Но, тем не менее, как выяснилось позже, на его личном счету, с которого оплачивалось лечение, оставалось больше 100 тысяч манатов! О какой помощи из вне могла идти речь вообще, если отец в ней не нуждался?
Когда папу привезли в Баку, состояние его было стабильно тяжелым. Врач предупредил нас: отец подключен к аппарату искусственной вентиляции легких и добавил, что в таком состоянии он может находиться еще много времени, вплоть до 5-6 лет. Но это будет стоить очень дорого. Я сказала: «Мне все равно, сколько это будет стоить. Когда закончатся деньги, я продам квартиру, закончатся деньги, вырученные от продажи квартиры, я продам свою почку, лишь бы папа жил!». Тем более, что в состоянии отца уже намечалась положительная динамика, у него восстановила работу почка, было заметно шевеление пальцев и век. Понятно, что без разрешения членов семьи врачи не имели права отключить его от системы искусственной вентиляции. Но, скорее всего, именно мои слова о том, что я продам квартиру, стали роковыми: через пару дней нам позвонили из больницы и сказали, что отец скончался. Значит, близкие все же дали разрешение на отключение, а именно те, кому было невыгодно, чтобы я продала папину квартиру.
На что способна родная сестра ради наживы
Дальше – больше. После смерти папы Сура пришла ко мне домой и начала настоящий погром: она вынесла все ценные вещи, в том числе и коллекцию дорогих часов, которые папа так любил при жизни, золотой коран, коллекционные спиртные напитки баснословной цены. Затем, обнаружив в квартире сейф и не сумев его открыть, Сура позвонила какому-то знакомому и вызвала «медвежатника» (профессионального взломщика сейфов, прим. авт.). «Медвежатник» вскрыл сейф, и Сура забрала оттуда крединые карты отца, материнские драгоценности и банковские чеки. После чего бросила мне 480 манатов (которые так же лежали в сейфе) и сказала: «Это тебе». Повторяю еще раз: я была в горестно-шоковом состоянии, кроме того, я считала, раз это моя старшая сестра, то она лучше знает, что делает…. Но как же я тогда ошибалась!
Не удовлетворив свою алчность и жадность той наживой, которая была вынесена из дома отца, Сура заявила претензию на отцовский автомобиль Nissan Armada (2004 года выпуска), на завещание денежного вклада и на сумму, которая осталась на личном счету отца, с которого оплачивалось его лечение.
Как видите, ей на самом деле было мало всего того, что она взяла в квартире отца, хотя, согласно завещанию, денежные вклады на имя Эмиля Бахлул оглу Ахундова,находящиеся в банке, следовало разделить равными долями между мной – Самирой Эмиль оглу Ахундовой и внуком – Абиевым Фаридом Руфат оглу (сыном моей старшей сестры Суры).
Далее, Сура говорит мне: «Все деньги и имущество будут находиться у меня, а тебе я каждый месяц буду высылать по 100-200 долларов». Естественно, я отказалась. И мой отказ стал причиной войны, которую моя родная сестра, обуянная чувством алчности, начала вести со мной. И разговор свой она закончила одной единственно фразой: Я УНИЧТОЖУ И ТЕБЯ И ТВОЮ ДОЧЬ.
Справка:
Сура Ханум Ахундова (гражданка России и Азербайджана) проживает в Москве и работает начальником отдела снабжения в «Крокус Сити» у Араса Агаларова. Она и ее супруг — Абиев Руфат Гаджи оглу, так же проживающий в Москве, имеют двойное гражданство, чем нарушают закон АР и РФ сокрытием двойного гражданства. Как известно, 30 мая 2014 года в Азербайджане ввели уголовную ответственность за сокрытие двойного гражданства, равно как и в РФ 04.08.2014 года вступил в силу аналогичный закон, предусматривающий уголовную ответственность за нарушение.
По законам АР гражданин Азербайджана, принявший гражданство иностранного государства, в течение одного месяца должен письменно уведомить об этом соответствующий орган ИВ в письменном виде. В противном случае его ждет штраф в размере от 3 до 5 тысяч манатов или общественные работы сроком от 360 до 480 часов.
— Сура задолго до смерти отца успела побывать у нотариуса и выяснить кое что, а именно: если в течение трех месяцев со дня смерти завещателя не открыть завещания, документ теряет свою силу, старшая сестра становится первым лицом и завладевает вкладами. Оспорить это можно будет только через суд.
Потому-то сестра постоянно оттягивала вопрос вскрытия завещания, она уезжала то в Москву, то в Тунис, то в Турцию. И всякий раз, когда она ненадолго приезжала в Баку, и я говорила о завещании, Сура отвечала: «Ничего страшного. По истечении шести месяцев пойдешь и заберешь свою долю. Ты же не голодная сидишь». А я ей верила, думала, что она поступает как порядочный человек. Хорошо, что я догадалась позвонить юристу и проконсультироваться. Оказывается, до истечения срока вскрытия завещания осталось всего три дня, и если я этого не сделаю, то потеряю все права на свое наследство.
24.10.2014 г. я обратилась в нотариальную контору, завещание было вскрыто, и планы моей сестры завладеть всем имуществом рухнули.
26.01.2015 г. Сура подала на меня первый иск в суд. 31.03.2015 г. ею был подан второй иск, в котором она заявляла, что (цитирую): «Я стала попечителем и опекуном моей сестры Самиры». Наверняка, вы понимаете – почему ей это понадобилось: чтобы завладеть имуществом, оставленным мне родителями. Проиграв процесс, она обратилась в Апелляционный суд, но поиграла и его.
Ее цель была сделать меня невменяемой психопаткой
На годовщине отца при содействии родственников мы помирились. Но, как выяснилось позже, наше примирение было на руку ненасытной и алчной сестре. Найдя, что я слишком взволнована и тяжело переношу утрату папы (несмотря на то, что прошел уже год), сестра предложила мне принимать успокоительные таблетки. Я снова поверила ей, и стала принимать препараты которые она мне предлагала. Постепенно доза таблеток удваивалась. Меня водили по нотариусам в состоянии «овоща», я подписывала какие-то документы. Получив очередное решение суда, я поняла, что устала жить, устала от постоянного предательства, от постоянных стрессов, страха, а потому решила покончить с собой. Я написала в Скайпе предсмертное послание, которое заканчивалось просьбой присмотреть за моей дочеью Камой, выпила большую дозу лекарств, заблаговременно принесенную племянницей Сабиной (дочерью моей сестры). Но от слабости не смогла перелезть через высокий подоконник. Сабина нашла меня лежащей на полу под окном, в бессознательном состоянии. На «Скорой помощи» меня увезли в токсикологию. Через три дня Сабина забрала меня оттуда, и снова начались походы по нотариусам и предупреждение: если не будешь подписывать — отправишься в психиатрическую больницу. Мне пришлось убежать из своего же дома, спрятаться у знакомых до тех пор, пока моя дочь не приехала из США.
После этого я обратилась с заявлениями в Генеральную прокуратуру АР, к Министру Юстиции и Министру Внутренних дел с жалобой на свою сестру Суру Ахундову и ее дочь Сабину, которые затравили меня лекарствами и в невменяемом состоянии водили по нотариусам, заставляя подписывать документы. А так же на предмет того, что они подделывали мои подписи на каких-то бланках.
Так же я написала заявление о том, что из гаража отца пропало его охотничье ружье. Отмечу, что доступ в гараж имела только моя племянница Сабина.
27.10.2015 г. Возвращаясь из поликлиники домой, я встретилась с другом своей племянницы Джавидом. При разговоре со мной он сказал, что Сабина говорила, что у ее дедушки – Эмиля Бахлул оглы Ахундова — было охотничье ружье. Услышав об этом, я начала искать дома. Через несколько дней нашла только охотничью книжку. На следующий день я спустилась в гараж и в шкафу за автомобилем нашла охотничье оружие, о чем 07.11.15 г. заявила старшему следователю Сабаильского района каритану Рагифу Шарифову.
90.11.15 г. сотрудник полиции позвонил мне и сказал, что ждет меня перед блоком. Я взяла документы на оружие и передала ему. Вместе с ним мы пошли к гаражу, чтобы забрать оружие. Но ружья в гараже не оказалось. Я попросила сотрудника пока что забрать документы на оружие, а когда найдется ружье – пусть забирают и его.
Два раза я обыскивала гараж сверху до низу, но безрезультатно. Рагиф муэллим посоветовал мне немедленно обратиться в 39 отделение полиции Сабаильского района.
Перед визитом в 39 отделение полиции я еще несколько раз обыскала гараж, но естественно поиски никакого положительного результата не дали. Стоит отметить, что в момент моего нахождения в больнице моё удостоверение личности и ключи от квартиры находились у моей племянницы Сабины.
… P.S. Я смотрю на фотографии двух сестер, их детей, на портреты Эмиля Бахлуловича, его супруги, ушедшей в мир иной на 6 лет раньше любимого мужа, и мне хочется плакать… Когда-то я входила в этот гостеприимный дом, и слушала бесконечные рассказы Эмиля Бахлуловича о своих дочерях и их детях, о том, как он скучает по ним, как любит их и ждет. Разве мог знаменитый архитектор знать тогда, что одна из его любимых дочерей предаст позору имя его, и, движимая алчностью и жадностью, доведет любимицу Эмиля муэллима младшую свою сестру до психического срыва и попытки самоубийства? Мог ли он знать, что родная рука, подписывающая его смертный приговор, не дрогнет?
Мерзко и стыдно… До боли в сердце…
Яна Мадатова, фото и видео Илькина Зеферли
От редакции: Мы готовы опубликовать мнение и противоположной стороны
