COP29
Собеседник Minval.Az – председатель меджлиса движения «Республиканская альтернатива» (ReAl) Эркин Гадирли.
– Господин Гадирли, несмотря на спокойствие наших властей, сегодня страна переживает нелегкие времена. Я имею в виду стремительно меняющиеся экономические и геополитические реалии. Как вы оцениваете общественно-политическую обстановку в стране?
– Кризис имеет свои объективные причины. Но помимо этого, кризис в Азербайджане усугубляется неприспособленностью политической системы. Система у нас клиенталистская, она сформировалась, правда, чуть раньше, но фактически укрепилась в период дорогой нефти. Высокие цены на нефть давали нынешней системе определенные преимущества. Будучи очень малой по численности, правящая элита смогла минимизировать риски путем банальной покупки лояльности: нефтяные деньги различными законными и незаконными способами ходили по стране, многие люди получили доступ к легким деньгам, не имея никаких особых пророгаций. И это давало определенную стабильность в стране. Не случайно, что после резкого падения цен на нефть устои власти сильно пошатнулись. Потому что клиенталистская система основана на покупке лояльности. Единственный способ поддерживать лояльность людей – деньги. А для несогласных применяются репрессивные методы. И теперь, когда этого нет, система стала давать сбой.
Если вы сравните риторику президента с той, которая была лет пять назад, то многое станет очевидно. Сейчас он говорит о том, что надо забыть о нефти. Это вообще забавное заявление. Никто не мог бы себе представить пять лет назад, что президент скажет это. Проблема в том, что система предстала заложником собственной риторики, когда говорила нам, что, мол, мы являемся лидером в регионе, у нас политическая стабильность, постоянно растущий ВВП и так далее. А сейчас выяснилось, что все это далеко не так.
Более того, власть не может признать свои ошибки, начать себя саму критиковать. Есть робкие попытки на уровне министра финансов, председателя Центробанка, но этого мало, нужны политические институты, которые могли бы уберечь страну от скатывания уже в политический кризис. Потому что пока еще экономический кризис не дает сбоев в политике. В целом, говорить о том, что политическая система слишком пошатнулась, пока нельзя.
Хотя народные волнения в Губе, Исмаиллы и Мингячевире не были связаны с политикой, а были спровоцированы бытовыми происшествиями, тем не менее все это является ярким сигналом того, что политическая система не отвечает вызовам, которые стоят перед страной.
– Почему президент взял под личный контроль расследование дела двух убийств за последний месяц?
– Я думаю, что президент понимает, в каком состоянии находится правовая и судебная система. Понимает еще и потому, что сам долгое время извлекал выгоду от сложившейся ситуации. Но теперь это оборачивается против самой власти. С гражданским обществом, численность которого мала, можно договориться, заткнуть им рот, но с народом так не получается. И тут выясняется, что судебная система не пользуется популярностью у народа. Причем это не связано с политическими делами. Вот президент и пытается сгладить недовольство в обществе по поводу правоохранительной системы.
С другой стороны, эти события серьезно бьют по репутации президента и самой власти, потому что если ничего не сделать, то стихийные народные волнения могут перерасти во что-либо более взрывоопасное. Это, кстати, опасно и для оппозиции, потому что неорганизованные протесты гораздо опаснее, чем организованные, ведь вся суть демократии в том, что протесты бывают организованными. А когда демократии нет, то у политических партий нет возможностей организовывать легальные протесты.
– До парламентских выборов времени осталось очень мало, предвыборной атмосферы не ощущается. Позволяет ли сложившаяся ситуация сказать, что нынешние парламентские выборы станут самыми пассивными в истории Азербайджана?
– Я сам в 2010 году баллотировался в парламент и уже тогда ознакомился с ситуацией более подробно. Избиратели в моем округе практически не интересовались выборами, реально голосовать пришло очень мало. Это самое опасное, когда народ не верит в публичные институты. Регулярность выборов – одна из гарантий стабильности. А в данном случае традиция такова, что народ видит, как выборы у нас проходят все хуже и хуже, фальсифицируются, и он перестает ходить на них. Сейчас проблема любых независимых кандидатов уже не в том, чтобы убедить народ в собственной избирательной платформе, а в том, что вообще привести людей в участки. Система опасна также тем, что она убила не только веру, но и интерес людей к выборам.
– В Нью-Йорке может состояться встреча президентов Армении и Азербайджана. С учетом нынешней ситуации можно предположить, что никаких подвижек в переговорном процессе нет. Как считаете, о чем будут говорить президенты?
– Проблема не в том, что невозможно договориться или отговорках, что сложно примерить народы – все это ерунда, и минская группа тут откровенно лукавит. Проблема в том, что нет политической воли, заинтересованности мировых держав. Есть геополитическая проблема, которую создает Россия, но и Запад сам по себе не является белым и пушистым, у него свои интересы. В целом совершенно очевидно, что проблема выросла настолько, что только лишь согласием президентов двух стран ее не решить. Причем у армянской стороны меньше возможностей для маневрирования, чем у нас. Как бы это странно не звучало, проигравшей стороной являемся мы, но армянам сложнее. Однако это не значит, что мы имеем какое-то конкретное преимущество. Наши внутриполитические проблемы создают дополнительные проблемы и для внешней политики. Если американцы возьмут на себя инициативу, то президенты встретятся.
Но у американцев очень мало рычагов на Южном Кавказе, а в Армении особенно. Армения полностью в руках России.
– Что вы думаете о нынешнем уровне отношений между Баку и Москвой?
– Мне сложно назвать это отношениями. Ситуация крайне накалена, причем не по нашей вине. Внутри самой России идут сложные процессы, и из-за них Москва принимает агрессивные шаги по отношению к Ближнему зарубежью. Мы видели, что происходило в Грузии в 2008 году, сегодня в Украине. Если в случае с Грузией, Россия побоялась открыто аннексировать, то увидев нерешительность Запада и особенно несогласованные действия Евросоюза, решила действовать в Украине более откровенно, что заставило Запад изменить свое отношение.
– После этих событий Баку и сблизился с Россией?
– Нет, я бы не сказал, что сблизился.
– По крайней мере, попытался снизить риски.
– Да, наши власти взяли крен в сторону России, чтобы как-то минимизировать риски. Открытой поддержки со стороны Запада нет, это тоже надо признать.
– А может ли Россия, несмотря на уровень «хороших взаимоотношений», взять и захватить Азербайджан?
– Когда имеешь дело с Россией, исключать этого невозможно, и если Россия это сделает, то Запад вряд ли нас защитит.
– Тем более, что у нас практически не осталось союзников.
– У нас никогда их и не было. Причем по вине самих властей, которые в свое время объявили о сбалансированной внешней политике и ни с кем не шли на открытые военные союзы. Правда, это не значит, что кто-то с нами хотел заключить такой союз. Отчасти сбалансированная политика оправдывалась геополитической обстановкой, но рано или поздно нам придется сделать выбор.
У армян, кстати, в бытность президентов Тер-Петросяна и в первые годы Кочаряна, много говорилось о комплементарной внешней политике. Чем все это закончилось? Тем, что Армения полностью попала под контроль России. Наши власти сегодня тоже мало говорят о сбалансированной политике. Власти даже не спрашивали у народа, когда решили втянуть страну в Движения неприсоединения — в ненужную организацию, которая на данный момент потеряла свою историческую актуальность. Мы вошли в состав этой организации для того, чтобы показать России, что мы не намерены вступать в НАТО. В нашей доктрине безопасности одним из главных принципов является интеграция в евроатлантические структуры. Кстати, Ильхам Алиев этот документ и подписывал.
– Но мы не вступили и в ЕАЭС…
– У нас есть сильный аргумент, который выразил президент Алиев в своем открытом письме, которое было озвучено президентом Казахстана на саммите глав Таможенного союза. Он сказал, что пока наша территория находится под оккупацией Армении, мы ни в каких совместных интеграционных процессах участвовать не будем, и если Армения вступает в таможенный союз, то она должна делать это в своих международных границах. Это является аргументированным обоснованием.
– В Азербайджане стали часто говорить о том, что Россия скоро вернет стране несколько оккупированных районов. Стоит ли относиться к подобным разговорам серьезно?
– Нет, на такие разговоры полагаться нельзя. Во-первых, армяне сами говорят, что готовы вернуть некоторые районы, причем без российского посредничества. Если Россия берется за это дело, то пусть отдает все сразу, весь Карабах целиком. Пусть открыто заявят об этом в Москве. Тогда можно будет это обсудить, а пока это все домыслы и слухи.
– Спасибо за ваше мнение. И напоследок хочу спросить вас об атаках атак боевиков РПК на азербайджанские трубопроводы. Почему под прицел взяты именно они?
– Надо понимать, что РПК никогда не была самостоятельной организацией. Она имела связи с Россией. Помнится, как в свое время КГБ имел очень тесные контакты с боевиками из этой организации и, тем самым, контролировал внешнеполитические маневры Турции в вопросе Черного моря, евроинтеграции, Ближнего Востока.
Я не хочу сказать, что РПК сегодня находится под полным контролем России. Есть причастность Израиля и других стран. Но если подумать о том, кому эти взрывы были бы выгодны, то уж точно не Западу. Это выгодно России. Она недавно передвинула границы в Южной Осетии, чтобы захватить часть нашего нефтепровода. Во время вторжения в Грузию русские военные стреляли в сторону, где проходил наш трубопровод. Этим Москва дала нам понять, что может взорвать его.
Эмиль Мустафаев
Minval.Az
