COP29
COP29
Силы, действующие в неоимперских традициях, продолжают практиковать дестабилизацию положения в странах, живущих по суверенным законам. Чтобы воссоздать атмосферу турбулентности и воспользоваться ею ради достижения собственных интересов, западные элиты все больше действуют в дезорганизационном духе.
Если раньше в бытность двуполярного мира подрывные центры прибегали к устранению лидеров государств и национальных движений, то теперь они устраивают охоту на оппозиционно настроенных людей, дабы вызвать раскол в обществах. Фактор сакральной жертвы – один из главных элементов в технологии цветных революций.
Смерть Видади Искендерли во Франции местные власти сразу же квалифицировали как преднамеренное убийство, приписав событию политический мотив. Если задаться вопросом, кем являлся этот человек, надо признать, что он, будучи политическим эмигрантом, занимался правозащитной практикой, но не был политическим лидером и уж тем более символом оппозиции. На него было совершено покушение, и, получив ножевые ранения, он попал в больницу, где и ушел в мир иной. Родственники Искендерли сразу же связали инцидент с его деятельностью, которая мало чем была связана с политикой в классическом смысле. Будучи на родине, он выступал активным критиком власти и политического строя.
Собственно, на этой почве он и эмигрировал во Францию, откуда продолжал клеветническую кампанию против своей страны. Сказать, что его послужной список изобиловал яркими страницами или что он выделялся особыми качествами трибуна, человека, умеющего увлечь за собой массы, в корне неверно.
В своё время он протоптал электоральное поле, баллотировался на парламентских выборах и не заручился доверием избирателей. Свой личный провал пережил в резкой эмоциональной манере, постаравшись придать ему характер общенациональной проблемы. Его шумные протесты против избирательной системы подвигли Искендерли присоединиться к непримиримой оппозиции. За противоправные действия он был приговорён к лишению свободы и некоторое время отсидел, а затем был освобождён по указу главы государства об амнистии.
Затесавшись в колонну недовольных, он обратил на себя внимание резкими осуждениями и выпадами против правительства. Его неэтичные, а иногда и нецензурные оскорбительные высказывания в адрес оппонентов и власти не находили одобрения даже в стане оппозиционеров.
Властями Азербайджана он никогда не воспринимался как серьёзная фигура или конкурент, и его отъезд показал, что он вообще не рассматривался как политик. Оказавшись во Франции, он продолжал критиковать правительство Азербайджана и использовал для этого свой YouTube-канал. Вещание на нём не отличалось оригинальностью, а аналитический контент был рассчитан на маргинальную аудиторию. Поставив на брань и оскорбления, он отбил от себя мыслящую категорию. За ним серьёзной публики не было.
После любого громкого убийства всегда возникает вполне резонный вопрос о том, кому это было выгодно. Для азербайджанской власти Искендерли не представлял интереса по той простой причине, что специфика его усилий, содержание его вещания в силу персонифицированных особенностей как раз играли против личного рейтинга погибшего. Сказать, что он был политически грамотен, абсолютно неверно.
Его ложные и откровенно провокационные выпады против политиков и властных структур не позволяли надеяться на общественную популярность. Чисто в идеологическом плане Искендерли проповедовал сумбурный стиль, потому что его образовательный уровень оставлял желать лучшего.
Личностный и «политический» портрет этого человека словно был срисован с образа неудачников, которым свойственно списывать собственные промахи и неудачи на всех, кроме себя. Да и в качестве правозащитника он запятнал себя тем, что без конца бранился в эфирах, огульно сквернословил, удаляясь от сферы защиты прав и свобод в сторону абсурда.
Однако всё это не помешало французским политическим кругам, проармянскому лобби связать убийство В. Искендерли с Азербайджаном, намекая на причастность к инциденту властных структур. Некоторые силы попытались даже предпринять массированный информационный прессинг, лишь бы очернить образ официального Баку.
Одно это обстоятельство обнажает предвзятость так называемых обвинителей, увлекшихся чёрным пиаром против страны, которую официальный Париж попытался превратить в изгоя глобального геополитического действия. Подкладывая социальные и политические динамиты под образ суверенной страны, часть французского истеблишмента старается наработать очки перед западной элитой, мол, смотрите, как мы боремся с непокорными.
В политике покорность всегда отображает слабость и неуверенность. Азербайджан же в холодном противостоянии с командой Эммануэля Макрона продемонстрировал несгибаемость и стойкость только потому, что находится в пространстве легитимности. И, похоже, умение Баку играть по правилам, не давая поводов недоброжелателям обвинить себя в деструктивных деяниях, и вывело из себя устроителей постыдных кампаний.
Азербайджанская власть абсолютно не заинтересована в устранении таких оппонентов, потому что они не умеют вписываться в орбиту цивилизованной политической борьбы. Максимум, на что они способны, — это пошлые пропагандистские кампании с использованием площадной брани и отвратительной невоспитанности. Баку в такие грязные игры не играет.
Те, кто трубят о причастности Азербайджана к убийству Искендерли, не осознают, что сами себя выставляют в нелепом, если не сказать идиотском, свете. Накануне такого важного международного мероприятия, как COP29, которое пройдёт в Баку, только скудоумный истеблишмент может санкционировать такого рода выпад. Уж кому, как не французам, хорошо известна дальновидность и политическая зрелость азербайджанских властей.
Интрига в том, что Запад и Франция ведут гибридную войну против Азербайджана, используя полный набор чудовищного инструментария. Убийство Искендерли — это часть стратегии абсурда, которая ныне широко используется в холодном противостоянии с Баку.
Теперь, когда нейтрализация азербайджанского оппозиционного правозащитника свершилась, самое время спросить, почему французские власти и спецслужбы проморгали акт покушения. А они были обязаны защитить В. Искендерли, потому что прекрасно знали, чем занимался этот человек.
Возвращаясь к теме сакральных убийств, надо сказать, что не исключена причастность французских властей к убийству. Учитывая, насколько примитивно и топорно работают французские спецслужбы, не исключено, что они и предприняли столь безрассудный шаг, чтобы подорвать позитивный имидж Азербайджана на международной арене, ослабить его позиции. Но вся эта возня тщетна.
