COP29
Венесуэла как-то вдруг, ни с того ни с сего, решила присоединить часть соседней страны: президент Николас Мадуро провел референдум, в ходе которого более 90 процентов венесуэльцев проголосовали за присоединение региона Эссекибо. При этом почему-то не заявлялось, что на избирательные участки пришло всего 50 процентов граждан, что значительно меньше ожидаемых венесуэльские власти. А то, что регион Эссекибо – это вообще-то территория другой латиноамериканской страны и формирует более двух третей соседней Гайаны, вообще не обсуждается. И происходящее еще можно было бы принять как на некую глупость венесуэльских властей, если бы не вооруженные силы, которые эта страна начала подтягивать к границе с Бразилией и Гайаной якобы для того, чтобы провести военные учения. Что это? Подготовка к неприкрытой оккупации чужой территории или попытка политического шантажа?
Возможность шантажа можно сразу отмести, поскольку никакой угрозы для Венесуэлы сравнительно слабая и ни на что не претендующая как в территориальном, так в экономическом плане, Гайана не представляет. А вот с точки зрения игр, причем как внутри, так и внешнеполитических, данная инициатива Мадуро весьма обоснована. Более того, не исключено, что во всей этой истории из-за переговорного стола, за которым можно решить любые разногласия, выступает некий заокеанский указующий перст с татуировкой государственной символики России.
Кратко о разногласиях между Венесуэлой и Гайаной. Некогда все эти земли были колониями Испании и Британии. И еще в конце позапрошлого века в Эссекибо нашли золото, что заставило Венесуэлу иначе расценивать малонаселенную территорию. После вмешательства в процесс США, Великобритании и даже России, вашингтонский арбитражный суд страны, к которой Венесуэла сама обратилась с просьбой о юридической помощи, установил границы. Но Венесуэла с ними согласилась нехотя. Затем, многим позже, в независимой Гайяне и как раз в той ее части, которая называется Эссекибо, обнаруживают залежи нефти, что еще больше подогревает интерес ненасытного соседа. Слабая Гайана не смогла противостоять тому, что во время предыдущего президента Уго Чавеса меняется флаг и к предыдущим звездам добавляется еще одна, восьмая, что означало признание Эссекибо территорией Венесуэлы. Но вторжения и насильственного захвата не последовало.
Кто же сегодня мутит воду в еще одном регионе мира и пытается разжечь конфликт? Активизировалась сама Венесуэла? Если так, тогда возникает вопрос: с чего это вдруг этой латиноамериканской стране не просто предъявлять права на Эссекибо, то есть делать то, что она делала всегда, но и подтягивать войска, фактически демонстрируя этим самым готовность к войне. Версия имеет право на жизнь, если учесть внутриполитическую ситуацию в этой стране. Там сейчас идет подготовка к президентским выборам 2024 года, и параллельно все большую популярность набирает представитель радикального движения «Венте Венесуэла» Мария Корина Мачадо, которая, по оценкам ряда экспертов, имеет шансы на победу. Поэтому версия выглядит следующим образом: под предлогом войны с Гайаной, Мадуро хочет либо вообще прикрыть выборную лавочку, либо, одержав быструю победу над слабым государством, увеличить шансы на переизбрание.
И у такого подхода к вопросу есть и сторонники. Комментируя происходящее, аналитик неправительственной организации «Международная кризисная группа» (ICG) Фил Гансон сказал, что «авторитарное правительство, столкнувшееся с трудной политической ситуацией, всегда испытывает искушение найти патриотическую тему, чтобы обернуться флагом и заручиться поддержкой, и во многом именно это и делает Мадуро».
Признаться, слабенькая версия, если учесть, что на протяжении десятилетий в Венесуэле ведется лишь игра в свободу слова и выборов, а реальной демократии там нет. Против нее как раз и выступает авторитаризм власти в Венесуэле, потому как Мадуро нет надобности устраивать международного скандал из-за выборов. И тем более ему нет необходимости ввязываться в такого рода скандал в преддверии выборов. Так что у происходящего в Латинской Америке должно быть другое объяснение.
Что, если посмотреть на происходящее там, отстранившись от внутриполитических передряг в самой Венесуэле, ее претензий на часть территории Гайаны и нефтяных запасов в Эссекибо? Что, если действительно поискать не просто стороннего наблюдателя за процессом, а страну, которой война в Латинской Америке была бы очень даже выгодна? США? Нужна ли Америке война в своем же регионе, там, где она и без того регулирует политическую ситуацию и торговые отношения путем санкций? Тогда, может, есть интерес у Европы? Тоже нет, потому как на следующей неделе должно быть подписание долгожданного, очень важного для европейцев соглашения между Евросоюзом и MERCOSUR — крупнейшим в Южной Америке торгово-экономическим объединением, членами которого являются Аргентина, Бразилия, Парагвай и Уругвай.
Если учесть, что совокупная территория этих государств составляет почти 72% площади всей Южной Америки, а численность населения достигает 295 млн человек, то можно представить, какой стимул получит европейская экономика от торговли с членами организации. Однажды, после 20 лет переговоров, когда в 2019 году MERCOSUR уже подписал соглашение с ЕС, реализация торгового соглашения была заморожена из-за… увеличения со стороны Бразилии масштабов вырубки амазонского леса. И если уж вырубка лесов стала для европейцев основанием упустить прибыль в размере миллиардов долларов от торговли с крупнейшими латиноамериканскими странами, то можно догадаться, как Евросоюз отреагирует на конкретную войну в латиноамериканском регионе. Так что версию с европейскими ушами за портьерой в кабинетах венесуэльской дипломатии можно смело исключать.
Кстати, вы в курсе что в марте 2014 года, когда в Генеральной ассамблее ООН шло голосование по вопросу непризнания референдума в Крыму, Венесуэла проголосовала против, признав таким образом референдум в Крыму и поддержав Россию?
Рауф Насиров
