COP29
С сегодняшнего дня в издании Minval.az стартует новая рубрика «Судьбы», в которой мы будем публиковать истории людей, борющихся с болезнями, инвалидов, одиноких граждан, которые хотят, чтобы их голос был услышан. Возможно, кто-то из читателей захочет рассказать и свою историю, о которой не в состоянии больше молчать. На самом деле, делиться своими мироощущениями, рассказывать о проблеме – это очень важно, так как помощь может прийти совершенно неожиданно, откуда ее вовсе не ждешь. Рубрика «Судьбы» является своеобразным рупором читательского голоса в СМИ.
После анонса новой рубрики мы получили много звонков и голосовых сообщений, в которых люди рассказывали свои истории и просили их опубликовать.
Сегодня мы публикуем только две, а на очереди – еще десятки человеческих рассказов, которые никого не смогут оставить равнодушными.
Ампутация конечностей — крайняя мера в хирургии, которая проводится для сохранения жизни пациента, пострадавшего от тяжёлой травмы, ранения или инфекции. Показаниями для ампутации может быть гангрена, возникшая из-за сахарного диабета, ожога или обморожения, атеросклероз сосудов нижних конечностей, а также трофические язвы и злокачественные новообразования, не поддающиеся лечению.
Потеря руки или ноги всегда тяжело переносится человеком как в психологическом, так и в физическом плане. Даже при длительном хроническом заболевании человеку сложно принять ситуацию. А если потеряны обе конечности сразу – выжить и не сломаться бесконечно тяжело.
Я выбил торт из его рук и закричал: «Убирайся вон! Мне не нужна твоя жалость»!
Салех Рамазанов в 24 года стал инвалидом. Причина – страшная автомобильная авария, в которую он попал в 2010-м году. Мать погибла на месте, отец был тяжело травмирован и умер через 8 месяцев в больнице.
— А я остался жить, — рассказывает Салех. – Хотя мне хотелось умереть. Остаться без ног в мои-то годы… Столько планов было… Я отслужил в армии, учился на третьем курсе политехнического института. В тот страшный год я потерял всё: учебу пришлось оставить, по состоянию здоровья я был не в силах что-либо понимать. Спасибо моим педагогам и ректору, они не оставляли меня, предлагали помощь с обучением, репетиторство, навещали меня, и мои однокурсники все время были рядом, приходили в больницу. У нас большая родня, и я никогда не бываю один, в данный момент живу с дядей и двоюродными братьями. Очень страшно вспоминать о том, через что мне пришлось пройти: несколько попыток самоубийства – да, такое тоже было… Затем долгие три года наблюдения у психиатров и психологов, которые мне постоянно внушали, что я молод, полон сил, что люди живут несмотря ни на что, и протезы сейчас такие делают, на которых можно не только ходить, но и даже танцевать. Прошло 10 лет… Я не могу даже вспомнить себя танцующим, так давно это было, что кажется неправдой. У меня уже третья пара протезов, мы их получаем в Протезно-ортопедическом восстановительном центре, но все они неудобные, долго на них не продержишься. В первое время я натирал кровавые мозоли, пока учился вставать на свои новые «ноги». Живем мы около парка им. Гейдара Алиева в пос. Ахмедлы, и братья дважды в день водят меня гулять. Для того, чтобы свыкнуться с мыслью, что я – инвалид, мне понадобилось более 7-ми лет. Очень помогают друзья, ни один из них от меня не отвернулся, они действительно все познались в той страшной беде, через которую мне пришлось пройти.
В доме нашем постоянно много людей, все праздники отмечаются у нас, это даже стало своеобразной традицией. По началу я воспринимал все жесты в отношении меня как акты жалости, меня это оскорбляло, бесило, а однажды я даже выбил из рук своего соседа торт, который он принес на мой день рождения и стал кричать «Убирайся вон, мне не нужны твои подачки!». Дядя сурово отчитал меня и сказал: в любой ситуации мужчина должен оставаться мужчиной. А ты ведешь себя не как мужчина, а как равнодушный трус. Эти слова словно вернули меня обратно. В жизни моей появился смысл: я понял, что, пройдя через все круги ада, можно остаться человеком и помогать другим, попавшим в такое же положение, поддерживать их морально.
В «вотсап» у нас есть группа, к которой подключаются люди, лишенные конечностей. Мы проводим видеоконференции, переписываемся, пересылаем друг другу полезную информацию, расширяем круг общения. Я сам трудоустроен, работаю на дому, занимаюсь ремонтом компьютеров, установкой программ, чиню мобильные телефоны, кроме того, я получаю небольшое пособие по инвалидности (2-я группа) — 140 манатов. Я хочу заработать на новые транстибиальные протезы с активной вакуумной системой, а они, к сожалению, стоят довольно дорого, кроме того, они имеют срок годности, как и любая вещь. А потому если мне удастся их купить, то придется откладывать деньги, чтобы в будущем иметь возможность их заменить. Профилактику похожу в республиканском реабилитационном центре, кроме того, отец моего друга – фитнес-тренер, он работает в частном оздоровительном центре, меня записали на плавание, там же я хожу и в кабинет физиотерапии. С апреля этого года в стране объявлен карантин в связи с эпидемией коронавируса, и из дома я выхожу со своими братьями по СМС. Но на самом деле, мне вполне хватает для разминки 2-х часов. Жаль только, что не могу пока что посещать бассейн, но надеюсь, что скоро карантин отменят и я смогу согнать лишние килограммы, так как они очень сильно мешают – тело становится тяжелым, протезы натирают культи, двигаться тяжело.
Из всего, произошедшего со мною, я вынес один урок: мы не застрахованы ни от чего. Сегодня небо безоблачное, завтра его затянет тучами и польет бесконечный дождь… так было со мной, так было с тысячами других людей по всему миру. Я давно был бы уже мертв, если бы не прекрасные люди, протянувшие мне руки помощи, я давно был бы мертв, если бы мне не подарили надежду. Не стоит отчаиваться, надо жить дальше, потому что жизнь – это высший дар, подаренный Аллахом, и у каждого свой срок. 10 лет назад я остался в живых, несколько раз меня откачивали после смертельной дозы таблеток, возвращали в жизнь. И теперь я понимаю, насколько я был глуп, пытаясь себя убить…
Мне бы — в небо
Совсем другая история была рассказана Джафаровой Амелией (1969 г.р), с юности страдавшей сахарным диабетом. В 2012-м году женщине ампутировали ногу. Вторая – под угрозой.
— Я живу в третьем микрорайоне, в 2-комнатной квартире вместе со своей дочерью Айной.
Раньше работала в лаборатории при НИИ ботаники и дендрологии, затем, когда болезнь стала прогрессировать, я попала на операционный стол, получила инвалидность 2-й степени… Дочка закончила пищевой техникум, работала в ресторане «Гызыл Даш» в пос. Бильгя, но сейчас из-за коронавирусной инфекции она осталась без постоянного заработка. Размещает объявления в социальных сетях – об уборке, приготовлении пищи, находит клиентов, отправляет СМС и едет. Хоть какой-то заработок. Да и мое пособие по инвалидности тоже ведь небольшое – всего 140 манатов. Приходится тратиться на препараты, иглы для глюкометра — на все это уходят почти все средства из семейного бюджета. Плюс питание, у диабетиков оно особое, коммунальные расходы. Костыли мне подарили соседи, у них несколько лет назад сын перенес операцию на суставе левой ноги, и после того, как он поправился, костыли им были уже не нужны.
Я наблюдаюсь у врачей вот уже много лет, сахарный диабет – наша наследственная болезнь, моя мать умерла от него, мой брат – тоже. У дочери пока что все в порядке, хотя врачи говорят, что сахар практически на верхней отметке нормы, а значит, нужно внимательно наблюдать и ни в коем случае не запускать начальную фазу заболевания. Как живем? Вот так и живем: перебиваемся, как можем. Каждый раз поход к врачу превращается для меня в пытку. Лекарства приходится докупать, так как моей дозы бесплатного препарата, положенного за госчет, не хватает. А потому докупаем, достаем. Например инсулин Mixtard 30. – основной препарат, который для меня равносилен глотку жизни. Не вколю – умру. Но дозы, выдаваемой бесплатно, хватает на 20 дней. Остальные приходится покупать самой. И всякий раз один и тот же ответ от врачей: хорошего мало.
Состояние у меня упадочное, я понимаю, что из-за меня Айна не может свою личную жизнь наладить: то у меня давление высокое, то ноги болят, то слабость такая, что я падаю. Однажды я слышала, как дочь во сне разговаривала и произнесла фразу: «маме пора есть, а то она в кому может впасть». Я поняла, что даже во сне моя девочка думает о моем здоровье. Я понимаю, что лучше не будет, вторая нога под угрозой – диабетическая стопа. Я с ужасом думаю, что будет, если я останусь прикованной к постели – в лучшем случае к инвалидному креслу? Тогда жизнь моей дочери будет поломана. Кому нужна девушка, у которой мать – лежачий инвалид? Ничего не поделаешь, мы живем в таком обществе, в нем свои законы и не все люди добрые и хорошие. Тем не менее, страшно боюсь смерти, хотя понимаю, что это выход, билет в один конец. Просто уйти в небо, и всё. Чтобы последней затратой на меня была бы только покупка могильного камня.
