COP29
Отметившись в главных столицах мира и, не солоно хлебавши, Никол Пашинян сподобился посетить Тегеран. Дорога, хоть и не долгая, но получилась довольно тернистой, чему способствовали геополитические ухабы.
Посчитав, что иранское направление во избежание нежелательных эффектов можно сложить в долгий ящик, премьер, намеренно не торопился к южному соседу. Теперь, когда западный дипломатический блицкриг провалился, настало время постучаться в иранские двери, правда, с дрожащей рукой.
Скандальное заявление сподвижника Пашиняна, депутата Айка Конджоряна, назвавшего Иран «авторитарной страной», настолько сгустило краски, что, чуть было, не возник инцидент. Сдается, что народного избранника на демарш подвиг сам Пашинян, тайно заигрывающий с западными кругами. Во всяком случае, премьер оказался первым руководителем страны, проигнорировавшим Иран после своего избрания на пост.
Свою роль в дистанцировании от Тегерана сыграл и разговор Пашиняна с Джоном Болтоном, когда Ереван дал маху, заявив заокеанскому эмиссару о готовности в любой момент свернуть границу с Исламской Республикой, если на то возникнет необходимость.
В Тегеране продолжали наблюдать за новоармянскими телодвижениями, но не стали торопиться с адекватными шагами, понимая, что незачем подталкивать шар, медленно двигающийся по наклонной вниз. Да и поле, на котором маневрирует Пашинян, не гарантирует Еревану выбивание политических займов от той же Европы или Америки.
Итак, иранские смотрины нового лидера Армении состоялись. Если судить по итогам проведенных переговоров, небосвод ирано-армянских отношений зачищен, и поводов для беспокойства нет. Но, собственно, значимых итогов тоже нет, есть лишь добрые намерения, да обещания.
Достигнутые по нескольким направлениям договоренности могут сработать лишь в случае, если у Тегерана найдутся свободные средства для активации задуманных проектов. Пашинян, на всякий случай осудивший антииранскую санкционную стратегию Запада, надеется хоть что-то урвать от партнерства в свете своих ограничительных неудобств.
Говорить о полноценном партнерстве нет резона, ибо Тегеран не способен вызволить Армению из неподвижности. Дело это не только накладное, но и безнадежное. Не станет Иран осложнять отношения с Анкарой и Баку, в комплексе связей с которыми на кону более высокие ставки.
И когда Хасан Роухани и Никол Пашинян говорили об отношениях высокого уровня, это, прежде всего, подразумевает отсутствие в диалоге отсутствие непреодолимых противоречий, а не наличие выгодных проектов. Иранцам было важно, чтобы Ереван не выруливал на западный проспект.
Все, что подпадает под категорию важных связей в культурной, гуманитарной области, в сферах образования, туризма, и далее будет иметь силу и развиваться вялотекущим образом.
Чтобы охватить сотрудничеством стратегические сферы, помимо инвестиционных ресурсов нужны гарантированные выходы на региональные коммуникации. Ереван смирился с ролью безнадежного инвалида, и его проблемы беспокоят иранцев постольку поскольку.
Единственно, в чем могут быть подвижки, это электроэнергетика, которая в силу специфичности располагает определенным запасом развития. В регионе давно налажена система свопового обмена, и вне зависимости от политической конъюнктуры страны обречены быть в так называемом сквозном кольце.
Иран с Арменией давно договорились работать в проекте обмена газ-электроэнергия, и Ереван, понимая свою уязвимость, вынужден вынашивать план увеличения мощностей за счет строительства Мегринской ГЭС. В остальном же все наметки – это вилами по воде писаные планы.
Правда, транзит электроэнергии в силу растущих производственных мощностей в регионе актуализируют отработку новых форматов взаимодействия. Тут Еревану светит перспектива подключения в конфигурацию многостороннего взаимодействия с участием России и Грузии вместе с Ираном. Но это не есть алгоритм для преодоления фундаментальных проблем.
Армянский истеблишмент продолжает мечтать о подключении к транспортно-коммуникационному коридору Север-Юг, но предпосылок – кот наплакал. Все предыдущие прошения и заявки Еревана не вызвали предметной реакции ведущих государств региона, но Армения идет ва-банк, чтобы выторговать средства для прокладки альтернативного маршрута.
Транспортный коридор Персидский залив – Черное море, который затронули Роухани и Пашинян, ни каким боком не касается Армении, и сколько бы лидеры ни говорили о важности желания, потенциала и воли, базы для его реализации нет.
О том, насколько намерения вписываются в орбиту реалистичности, и говорить не стоит. Иранская сторона никогда не говорит «нет» Еревану, понимая, что в условиях отсутствия возможностей выходом продолжает оставаться вербальная активность.
О каких бы проектах ни шла речь, армянский премьер фокусировал внимание на верховенстве регионализма, хотя его страна делает все, чтобы подорвать этот принцип на корню. Если Ереван действительно настроен возвести его в ранг доминирующего фактора, он должен начать с себя.
Пашинян утверждает, что Армения настроена расширить транзитное сотрудничество, прежде всего, в газовой игре. Он педалирует создание энергетического коридора, хотя диверсификационные возможности его страны нулевые. Это и объясняет, почему лидеры ограничились лишь подписанием двух меморандумов.
Все, о чем мечтает Ереван, с успехом и без суеты осуществляет Баку. Он совместно с Тегераном и Москвой провел обсуждения технических условий энергетического коридора. В скором времени стороны определят экономическую эффективность энергетического моста и договорятся о деталях запуска проекта.
Целью инициативы является создание системы, которая обеспечит каждую страну электроэнергией в периоды ее нехватки мощностями других стран. Это конкретный шаг, предпринятый после рождения трехсторонней рабочей группы для объединения энергосистем тройки.
Вот конкретный пример, подтверждающий важность наличия не только желаний и воли, но и возможностей для практического действия. Еревану такое и снилось. А ведь все могло быть иначе, окажись армяне в орбите здравого добрососедства. Видать, им этого не дано, и это осознают и в Иране.
Тофик Аббасов, аналитик
