Безраздельно руководящий армянской улицей Никол Пашинян по-прежнему действует расторопно, не радуя внутренних конкурентов ошибками и опрометчивостью. Проблемы, которым он объявил войну, внушают веру и надежду. Его клич «я – оппозиционер по отношению к коррупции, беззаконию и беспределу» продолжает цементировать ряды уличных колонн.
В самом деле, вакханалия беззакония, которую не один год стимулировала власть Саргсяна, завела страну в тупик, и до развала рукой подать. Однако в ряду проблем, что стали бичом для армянского общества, есть главная, собственно, она и накренила здание государственности, угрожая ее будущему.
О карабахском кризисе, его роли и значении в последние часы Пашинян стал говорить больше, видя в нем еще один скрепляющий компонент. Еще несколько дней назад он предпочитал говорить об этом осторожно и вскользь. Но, видать, территориальная проблема и для него становится судьбоносной.
Но вот что интересно. Раскрывая отношение к затянувшемуся конфликту, Пашинян пока еще ничего нового не озвучил. Точнее, его подход – это фактическая калька саргсяновской схемы, той самой, которая и топит карабахский клан в армянской властной пирамиде.
Серж Саргсян все десять лет, отлынивая от предметных обсуждений, недовольно апеллировал к сопредседателям Минской группы ОБСЕ, дескать, Азербайджан завяз в деструктивном поле, и пока его оттуда не вызволить, ни о каких подвижках и речи быть не может. И вот теперь Никол Пашинян вторит ему, утверждая, будто, причина провала в политическом урегулировании в нежелании Баку войти в конструктивное русло.
Он артикулирует странные вещи, обвиняя Азербайджан в агрессивности. В его понимании выходом из положения при такой данности должно стать укрепление армии и повышение боеготовности личного состава. То есть, уличный запевала полагает, что возможно заставить Баку принять условия Еревана.
Коль успешный предводитель считает, что размах протестного движения поднял боевой дух армии и народа, и что все единодушно поддерживают карабахский сепаратизм, то этого вполне достаточно, чтобы диктовать условия. Он в случае избрания премьер-министром, обещает, не медля направиться в мятежный регион для ознакомления с оперативной ситуацией.
Сдается, что Пишинян, как и подобает поймавшему кураж герою улицы, хочет развить успех. Однако карабахский вопрос опасен, недолго и обжечься. По понятным соображениям маловероятно, чтобы в хрупкой обстановке главарь улицы отважился бы на смелую позицию, диаметрально отличающуюся от той, с коей кочаряны и саргсяны сделали политическую карьеру.
Но герою антисаргсяновской борьбы не стоит обольщаться и уж тем более повторять ошибки сраженного оппонента. В Армении все, кому не лень, обвиняют Азербайджан в агрессивности. По крайней мере, это не только модно, но и востребовано. Однако если кого-то пугает настойчивость Баку в отстаивании своей позиции, то надо осознавать, что она является зеркальным ответом на армянский разбой. Агрессия Армении ввергла две страны в пучину войны, и она не может остаться без ответа.
Расчеты вдохновителей армянского сепаратизма рассыпались, и теперь, когда война не окончена и физически истощенный Ереван не в силах маневрировать, ему больше всего и нужен диалог. Он до сих пор потому и не заладился, что был взлет кочаряновско-саргсяновского шапкозакидательства. Псевдо-победители поверили в свою непогрешимость. Но апрель 2016-го грянул невзначай, и безнаказанность обернулась фиаско.
Пашинян утверждает, что целью Азербайджана является капитуляция и Нагорного Карабаха, и Армении. Он прав, но отчасти. Если Армения не желает позора, то ей следует сделать выбор в пользу договороспособности.
Вошедший в раж предводитель, кажется, не лишен логики и здравого смысла. Скорее, в глубине души осознает, что формирование атмосферы диалога важно не столько Азербайджану, сколько для Армении. Пока окно возможностей не закрылось, нужно действовать.
Азербайджан стоически выжидает и не собирается использовать момент, а он более чем благоприятный для контртеррористической операции, чтобы поддержать логику здравого смысла. Если в Ереване это воспринимают в качестве проявления слабости, то это их беда.
Никол Пашинян уверен, что в течение 20 дней, что трясут Армению, его соплеменники выдержали тест на гражданскую зрелость. Но насколько логично выносить резюме, если еще ничего не ясно с Карабахом, проблемой, которая превратилась для армян в Дамоклов меч? И потом, не рано ли подводить итоги, если ничего существенного не изменилось ни в положении страны, ни в сознании людей, ни в умонастроении их предводителя?
Тофик Аббасов
