Иранская политическая верхушка не перестаёт удивлять публику. Особенно если речь идёт о Южном Кавказе. Вот и сейчас президент Ирана Раиси встретился в Нью-Йорке с премьер-министром Армении Пашиняном. И в ходе встречи заявил, что, во-первых, «общие границы Ирана и Армении являются историческими границами», а во-вторых, «необходимость развития политического и экономического сотрудничества заключается в защите этих важных и стратегических границ». Днём ранее начальник Генштаба Вооружëнных сил Ирана генерал-майор Мохаммад Хоссейн Багери гремел с металлом в голосе: дескать, Исламская Республика не потерпит изменения границ региона. Подобные заявления делают многие иранские депутаты, религиозные деятели и т.д.
Оставим в стороне, о каких «исторических границах» толкует Раиси, если Армения создана на исторических азербайджанских землях, Западный Зангезур она заполучила только в двадцатые годы, уже не будучи самостоятельным государством, а государственная граница Ирана и Армении возникает только в 1991 году.
В Тегеране могут, конечно, изрекать что-то такое с металлом в голосе. Но если там хотя бы следят за новостями, то уже давно могли убедиться: Азербайджан — не та страна, с которой позволено разговаривать языком ультиматумов и угроз. У Ирана есть на этот счёт собственный опыт — с иранскими большегрузными фурами и попыткой устраивать угрожающие «учения» у границ Азербайджана. Более того, если авторы этих заявлений не в курсе насчёт Азербайджана, то быть осведомленными о политике собственной страны им положено по штату. А значит, они хорошо знают, что Иран сегодня может позволить себе «жестко разговаривать» разве что с крошечными нефтяными эмиратами Залива. Да и то с оглядкой. В том числе и потому, что в Тегеране понимают: у их страны слишком много, скажем так, недоброжелателей. И если Иран перейдёт черту, желающих этим воспользоваться будет предостаточно. Справедливо это по отношению к иранскому народу или нет, можно дискутировать долго, но в том, что рисковать не стоит, в Иране знают.
Тем более любопытно поинтересоваться: а попытки силовой перекройки границ со стороны Армении Иран тоже «не терпел»? Аж на протяжении 30 лет? И в чем это выражалось на практике? В иранских грузовиках, доставлявших в Армению все необходимое? В том, что именно по территории Ирана и через его воздушное пространство в Армению летели транспортные самолёты, доставлявшие оружие для войны с Азербайджаном? Или в том, что иранские специалисты позволили себе принять приглашение армянских оккупантов и заняться фальсификацией, то есть «реставрацией», шушинских мечетей? А с чего вдруг застучали чалмой по коврам теперь? Не потому ли, что 42 километра границы Ирана и Армении активно используются для обхода санкций?
Это, конечно, предположение. Но вот нежная дружба Ирана и Армении — свершившийся факт. И то, что армянские оккупанты на захваченных азербайджанских землях разрушили и осквернили 65 из 67 мечетей, этих «благочестивых мулл» не останавливает. Но зато они позволяют себе читать нравоучения Азербайджану и подвергать сомнению, следует ли считать шахидами азербайджанских солдат, погибших в недавних столкновениях на границе с Арменией. Дойти до такого, чтобы спекулировать на статусе шахида ради дружбы с Арменией — это даже не дно. Это просто за пределами понимания.
И самое главное, иранским руководителям сегодня надо бы не читать мораль Азербайджану, а задуматься о том, что происходит в их собственной стране. Убийство иранской полицией нравов 22-летней девушки за «неправильно» надетый хиджаб взорвало страну. В крупных городах Ирана бушуют митинги и демонстрации, протестующие — а это уже не только женщины — жгут полицейские участки, и эксперты задают вопросы: это очередная уличная вспышка или уже революция?
Но в чем нет сомнений, так это в том, что в Иране сегодня нарастает усталость от «муллократии» и насаждаемых ею порядков. И что слишком многие граждане этой страны готовы подписаться под требованием «вернуть мулл в мечети» и лишить их власти за порогом храма. Просто потому, что терпеть дальше произвол клерикалов люди уже не намерены.
И как, интересно, должна повести себя в таком случае думающая и ответственная власть? Начать реформы, попытаться хотя бы «выпустить пар»? Или множить число внешних врагов? Может быть, в Иране и считают такую стратегию очень хитрой и на полном серьёзе рассчитывают отвлечь внимание народа от внутренних проблем при помощи внешней агрессивной риторики. Только, как показывает практика, на деле эта стратегия не работает. А за «войну слов» прилететь может. И не только на словах.
Нурани, обозреватель
COP29