Под занавес года вечные соперники – Россия и Америка по-своему отреагировали на тревожно меняющиеся ближневосточные обстоятельства. Если Вашингтон проявил яркий и талантливый показ разрушительной силы признанием Эль-Кудса (Иерусалима) столицей Израиля, то Москва решила блеснуть широким миролюбием. Решение Кремля вывести ударную силу из Сирии поневоле вызвало шок не только у малочисленных союзников, но и у конкурентов.
Слов нет, Владимир Путин показывает, что не испытывает недостатка в импровизации, однако, внося в сложную и горячую композицию международной повестки элемент неадекватного разряда, он закладывает основу для реанимации подавленных рисков. Многие задаются вопросом, а не поторопился ли президент с решением, когда еще не поставлена окончательная точка в одиссее с Исламским государством.
Он резонный, если рассматривать без фактора предстоящей в РФ выборной гонки. Тональность выступлений российских проправительственных СМИ такова, что претендент-фаворит идет на выборы с полными багажом политических дивидендов. Кстати сказать, неважно, что думает аудитория, каковы ее шансы на актуализацию в СМИ острых проблем социального блока и насколько диспропорциональны результаты сделанного во внутренней жизни с показателями внешней политики.
Звонкий рапорт о победе над ИГИЛ, как видится, оформляется в виде универсального ответа на все случаи жизни. Так, сирийская победа должна стать противоядием от всех внутренних неурядиц, начиная с острой нехватки инсулина и заканчивая плачевным состоянием ЖКХ, что чуть ли не каждый день напоминает о себе, как о бомбе замедленного действия.
Но за сенью сирийского акта четко просматриваются контуры других не менее сложных дилемм внешней политики, когда конкуренты не перестают воздвигать новые препоны перед российской политической элитой. Ее поле маневра поступательно сужается, и это тревожно. Однако, если Путин проявляет завидное хладнокровие, стало быть, за ним солидный и еще не использованный резерв. Или же он обладает технологией нейтрализации конкурента, тонко разбираясь в его слабостях.
Как бы ни было, именно так малюет картину флагман кремлевской пропаганды, российский телеведущий Владимир Соловьев, который облюбовал для себя стиль подгонки прима темы, ее деталей под собственный стандарт. Активно проповедуя практику настойчивого навязывания собственной точки зрения телеаудитории и гостям студии, он легко затыкает экспертов на полуслове, если те решаются на иное, отличное восприятие обсуждаемого предмета.
На одной из последних выпусков эксперту Таймуру Двидару, представляющему арабскую общину РФ, в привычно «любезной» манере Соловьев и его извечные соратники Евгений Сатановский и Семен Багдасаров не просто мешали высказаться, а устраивали эфирный остракизм, не давая озвучить альтернативную точку зрения. В моменты острых пререканий ведущий забивал собеседников вкрадчивыми вставками о непреходящей ценности российской победы на сирийском театре военных действий. И в актуальном контексте видится важным уточнить – а есть ли победа, если сам Путин в случае непредвиденных обстоятельств обещает вернуться и нанести новые разящие удары?
В том и дело, что Москва в силу ей ведомых причин решила прервать процесс на полпути, прекрасно понимая, что голову террористической гидре все же не удалось отрубить. Причина не только в том, что американская коалиция больше воевала с армией Башара Асада, нежели с ан-Нусрой или же с Исламским государством. После начала Астанинского процесса, который оставил Америку вне поля дипломатического действия, Вашингтон не сидел сложа руки. Пока Москва, Тегеран и Анкары формировали свой формат с дальнейшим разграничением зон де-эскалации, американцы закрепились на важных участках разграбленной и разрушенной Сирии.
Пичкая курдов новейшим оружием, Вашингтон застолбил за собой большую часть нефтеносных площадей, а также транспортные коммуникации и участки, менее пострадавшие от боевых действий. Астанинской же тройке выпало вести контроль или над разрушенными зонами, или же над пустынными пространствами, что не оставляет за ними стратегический перевес в разделе сирийского недвижимого имущества.
Тактически преуспевшая тройка так и не смогла найти консенсус о судьбе Башара Асада, о будущем координации действий, когда США дышат в затылок каждому из участников Астанинского формата. В решающий и переломный момент Москва свернула вспять, чем застала врасплох и Анкару, и Тегеран. Все же, большей частью иранцев, которые не беспричинно сетовали на невнятную бездеятельность России в разграблении и уничтожении Ближнего Востока руками террористического интернационала, что был сколочен Вашингтоном и Тель-Авивом.
Европейская пресса небеспричинно указывала на то, как трагично сказалось на судьбе проблемного региона трехлетнее опоздание России. Приди ее военно-космические силы в арену военных действий не в августе 2015-го года, а раньше, сегодня там была бы иная картина. Москва определенно не торопилась туда, где терял почву под ногами ее стратегический союзник. И если бы не настойчивость Ирана, который надоумил Кремль встретить заклятого террористического монстра на чужих полях, а не у порога своего дома, возможно, линия борьбы с джихадистским злом сегодня проходила бы через внутренние редуты и Ирана, и постсоветского пространства.
История и ее бесценный опыт показывают, что устроители кампании живодерства на Ближнем Востоке так просто не сдадутся. Да и с поражением они не смирились, мало что говорят сегодня об этом в Москве, Анкаре и Тегеране. Пропагандисты Путина во главе с Владимиром Соловьевым выдают за золото то, что отдает еле видимым блеском. Джихадисты, вдохновляемые закулисными дирижерами и спонсорами, не только не успокоились, но и готовятся к новой фазе борьбы.
Может Путин и прав, когда говорит «мы победили», но победа одержана в бою, а не во всей войне. Она продолжается, и устроители хищнической кампании скоро напомнят о себе. Фортель Трампа вокруг судьбы Эль-Кудса – это лишь напоминание о надвигающемся продолжении Марлезонского балета.
Говорить об этом открыто и честно не с руки тем, кто видит себя на высоком троне истины вроде Соловьева и его прихвостней. Опасность не миновала, если даже кое-кому видится, будто судьба российских выборов в марте будущего года предрешит все и вся?! Что-то не верится. Кажется, Трамп в этом уж точно придерживается противоположной точки зрения.
Тофик Аббасов
Minval.az
