Референдум в Карабахе — это тупик переговорного процесса, сказал в интервью Новости-Азербайджан экс-советник президента Азербайджана Гейдара Алиева, политолог Эльдар Намазов.
— Возможен ли какой-либо компромисс в этом конфликте? Должен ли состояться референдум или нет?
— Это ключевой вопрос в этом конфликте. И именно поэтому мадридские принципы не были согласованы, потому что стороны не смогли договориться по референдуму. Я хочу провести небольшой исторический экскурс, чтобы показать, насколько эта тема была запутана.
Впервые идея референдума, плебисцита возникла еще в середине 1988 года, в самом начале карабахского конфликта. Было предложение академика Сахарова провести плебисцит референдум среди азербайджанцев, проживающих в Армении, и среди армян, проживающих в Азербайджане. И на основе этого, если бы армяне проголосовали за присоединение к Армении, а азербайджанцы — за присоединение к Азербайджану, можно было произвести обмен территорий.
Сахаров в своих визитах в Баку и в Ереван ссылался на то, что предварительная договоренность с Горбачевым уже есть, и если стороны дадут на это согласие, то такой обмен можно согласовать. Реакция армянской стороны не заставила себя долго ждать, и через неделю после отъезда академика Сахарова из Еревана началась тотальная депортация азербайджанцев со всех территорий в Армении. Все эти события сопровождались насилием, убийствами и так далее. Таким образом, сотни тысяч азербайджанцев были изгнаны из Армении. Именно из-за вопроса о возможном плебисците азербайджанцев, проживающих в Армении.
Именно этот фактор нужно иметь в виду, когда мы объясняем позицию Азербайджана в вопросе референдума в Нагорном Карабахе. Потому что именно за это предложение сотни тысяч азербайджанцев были оттуда депортированы.
После этого в рамках переговорного процесса вопрос референдума не вносился в переговорный процесс. Его не было ни в пакетном виде, ни в каком-либо другом. Так как стороны понимали, что в этом вопросе договориться невозможно. Если внести этот пункт, то переговорный процесс войдет в тупик, и не будет найдено какого-либо согласия. Внезапно эта тема возникла снова в т.н. мадридских принципах. И это был ошибочный шаг, потому что именно из-за этого мадридские принципы так и не были приняты. Все остальные пять элементов и три принципа приняты обеими сторонами, но никак невозможно договориться в вопросе референдума.
В настоящее время, ссылаясь на работу с западными экспертами, дипломатами, я могу сказать, что договориться по вопросу референдума невозможно. Почему? Есть три представления о референдуме: представление азербайджанской стороны, армянской и международных экспертов, которые занимаются этой проблематикой.
Азербайджанская сторона считает, что если провести референдум, то надо его провести на всей территории Азербайджана в соответствии с Конституцией Азербайджана, но международные эксперты и армяне не согласны с этим, потому что результат референдума уже предопределен.
Западные эксперты говорят о том, что беженцы из Азербайджана должны вернуться в Нагорный Карабах, в места своего проживания, и потом провести референдум. Из пяти районов Нагорного Карабаха четыре проголосуют за отсоединение от Азербайджана, а в одном районе, в Шушинском, проголосуют за присоединение к Азербайджану, то Шуша остается в составе Азербайджана. Но и азербайджанская, и армянская сторона против такого подхода.
Наконец, армянское представление состоит из того, что да, беженцы могут вернуться на свои территории, но когда будет референдум, их голоса не будут иметь никакого значения. Это примерно такая позиция, как и у Азербайджана, что референдум надо провести на всей территории Азербайджана. Но это является грубым нарушением прав азербайджанцев Карабаха.
То есть, у тех трех сторон есть свое представление о референдуме. И предложение каждой стороны отвергается остальными участниками. Так что хотя бы двух схожих позиций в этом вопросе нет.
Договориться в вопросе референдума — это просто утопия, и он служит блокировке переговорного процесса. Этот вопрос не дает возможности подписать мирное соглашение и начать поэтапный процесс урегулирования конфликта. Нужно использовать другой международный опыт, который позволял бы включить и референдум, и волеизъявление, чтобы знать мнение сторон. Он заключается в том, чтобы референдум был не простым определением статуса, потому что не можем найти согласие в вопросе, где будет референдум, и кто будет принимать участие. Можно проводить референдум, как ратификацию мирного плана, который был заключен властями Азербайджана и Армении.
Примерно, как в вопросе разделенного Кипра. Сначала был подготовлен мирный план, а потом был вынесен на референдум отдельно в турецкой части Кипра и отдельно греческой. И на самом деле урегулирование карабахского конфликта — это поэтапный план, в котором и освобождаются оккупированные территории, и возвращаются беженцы, и гарантии безопасности Нагорного Карабаха, и соблюдение коридора между Карабахом и Арменией, открытие границ и экономическое сотрудничество.
Все это привело бы наш регион к миру и сотрудничеству между всеми странами. И окончательно этот вопрос был бы вынесен на референдум одновременно и в Армении, и в Азербайджане, и в Нагорном Карабахе, и был бы утвержден одновременным голосованием во всех заинтересованных странах.
Поэтому подход к вопросу референдума нужно изменить сейчас. Референдум не может проводиться, так как хотим мы, или как хотят армяне, или как это хотят международные посредники. Ни по одному из трех видений по референдуму нет ни одной согласованной позиции. А тот референдум, о котором я говорю, должен проводиться одновременно, и в нем должны принимать участие все стороны. Это план определения конечного статуса Нагорного Карабаха, который был бы утвержден на референдуме через определенное время. Но до этого в регионе возник бы мир и гарантии безопасности.
— Как вы оцениваете встречу президентов в Вене, в которой принимали участие и Керри, и Лавров? Возможно ли присутствие миротворцев на оккупированных территориях?
— Это первая встреча президентов после «четырехдневной войны» в начале апреля, и она была очень важной. Позиция, которой придерживалась армянская сторона 22 года, сейчас уже не состоятельна, потому что Армения исходила из позиции того, что она — победитель в войне, и если азербайджанская сторона попытается решить конфликт военным путем, то их «непобедимая» армия возьмет Гянджу и дойдет до Баку. И поэтому армяне не шли на какие-либо компромиссы и требовали дипломатическую капитуляцию.
В ходе «четырехдневной войны» азербайджанская армия показала, что она способна вернуть свои территории военным путем, если политическое решение не будет принято. Поэтому я думаю, что сейчас армянская сторона подкорректировала свои позиции. Сейчас нет возможности для пакетного урегулирования, так как это означает, что одновременно решается вопрос статуса Карабаха. 22 года замораживания конфликта привели уже к войне, что означает, что статус-кво не может продолжаться. Если статус-кво не может продолжаться, об этом заявляют и международные участники, то перед нами сейчас стоят два пути: либо будет широкомасштабная война, либо поэтапное урегулирование. И очень важно, чтобы стороны смогли согласиться о поэтапном плане урегулирования, который когда-то была поддержан и Ереваном, и Баку как единственная возможность решить этот вопрос. Но драматические события того времени и переворот в Армении все изменили.
С того момента прошло 17 лет, и это время показало, что альтернативы поэтапному решению нет. Была попытка заморозить переговорный процесс, но она привела к войне. Поэтому выбор в этом вопросе не такой и большой: либо поэтапный план урегулирования, либо война.
COP29