COP29
В мировом экспертном сообществе уже практически не обсуждается вопрос, есть ли у правительства Ашрафа Гани шансы удержаться после вывода американских войск из Афганистана. Дело не только в стремительном наступлении талибов — все больше стран, которые предпочитают договариваться с «Талибан». Это и визит делегации талибов в Москву, и их переговоры с представителями властей Туркменистана, и многое другое.
Но особого внимания заслуживают здесь осторожные контакты талибов с властями Китая. Китай — друг Афганистана, и его возможные усилия в восстановлении страны можно только приветствовать, заявил изданию SCMP представитель «Талибана» Сухейль Шахин. «Наши представители были в Китае много раз, и у нас с ним хорошие отношения. Китай — дружественная страна, участие которой в реконструкции и развитии Афганистана мы приветствуем», — цитируют его информагентства. Но самое главное, Сухейль Шахин заверил, что талибы не позволят искать убежища в Афганистане уйгурским активистам.
Начистоту говоря, еще накануне газета Financial Times сообщала, что Китай предложил талибам сотрудничество в обмен на лояльность по уйгурскому вопросу. В частности, боевикам предложили отказаться от сотрудничества с уйгурским «Исламским движением Восточного Туркестана», которому ранее «Талибан» оказывал поддержку. И теперь, как показывают слова Сухейля Шахина, договориться удалось. Проще говоря, талибы предали уйгуров. Ещё раз показав, как мало значат для подобного рода движений все разговоры об «исламской солидарности».
Теоретически Пекин может записать это себе в актив. Тем более что китайские власти уже давно проявляют беспокойство на афганском направлении. В самом деле, протяженность границы КНР и Афганистана — всего 76 км, что по китайским меркам немного. Причем это труднодоступное и крайне малонаселенное высокогорье. Но Афганистан выходит к границе с Китаем по знаменитому Ваханскому коридору, а там основное население — это не пуштуны и не таджики, а киргизы. У которых своё мнение относительно репрессий против уйгуров. Более того, еще зимой 2019 года Китай «воткнул» свою военную базу на таджикско-афганской границе, близ того самого Ваханского коридора. И что же — теперь Пекину удалось подкупить «Талибан», чтобы те перестали поддерживать уйгуров, и решить для себя очень опасную проблему?
Но не все так просто. По сути дела, подкупив талибов за счёт уйгуров, Пекин выстрелил себе в ногу. Точнее, собственными руками сделал то, что чего долго не могли добиться сами уйгуры — их движение теперь будет очень трудно «ассоциировать» с талибами, над чем не покладая рук работала китайская официальная пропаганда. «Исламское движение Восточного Туркестана», боевики которого действительно находились в Афганистане и пользовались покровительством «Талибан», не является столь уж влиятельной организацией ни на афганской арене, ни в «чёрном интернационале» вооруженного джихадистского террора, ни, самое главное, в самом уйгурском движении. Где уже давно на первые роли выдвинулся светский Всемирный уйгурский конгресс, во главе которого стоит Рабия Кадир. Наконец, не следует забывать и азбучную истину: напряженность в Синьцзян-Уйгурском автономном районе подпитывается карательно-репрессивной политикой Пекина, а вовсе не злыми кознями из-за рубежа. И если теперь талибы откажут радикалам в поддержке, те станут терять позиции прежде всего в самом уйгурском движении, но вот это движение само по себе вряд ли ослабнет. Не говоря о том, что, распрощавшись с талибами, уйгурам будет куда проще найти других внешних союзников. Так что победа пекинской дипломатии куда больше отвечает интересам самих уйгуров, чем Пекина. Особенно в условиях афганской конкретики.
Насколько скрупулезно талибы станут выполнять достигнутые договорённости — тоже вопрос открытый. А для тех, кто знает афганскую историю, вообще риторический. Но даже если талибы отнесутся к договоренностям с Пекином со всей серьезностью, пуштунам с южных склонов Гиндукуша будет очень непросто контролировать такую «экстремальную» территорию, как Ваханский коридор, а тем более его надежно «запереть».
А тем временем в Афганистане начинается новый политический этап — с ведущей ролью Турции. У которой тоже свой взгляд на ситуацию и своё мнение относительно уйгурского вопроса.
И у Анкары теперь, после «мудрой дипломатии» Пекина, куда больше свободы манёвра именно на уйгурском направлении.
Нурани, обозреватель
