COP29
Из Сирии продолжают приходить драматичные новости, и далеко не все здесь замыкается на «российско-турецком» треке. Так, в окрестностях сирийского Алеппо убит Аскар Башабур, один из командиров иранских сил специального назначения «Аль-Кудс» Корпуса стражей исламской революции (КСИР). По просочившимся сведениям, он был близким соратником Касема Сулеймани, ликвидированного США в Ираке. И несколько раз приезжал в Сирию вместе с ним. По официальной версии, которой придерживаются и Москва, и Дамаск, иранские спецназовцы из «Аль-Кудс» занимались подготовкой сирийских военнослужащих. Но в реальности все не совсем так. Точнее, совсем не так. Об этом не очень любят говорить вслух, особенно в лагере сторонников «дамасского халифа на час», но асадовская армия «рассыпалась» уже в первые годы гражданской войны, так что главной ударной силой Башара Асада «на земле» уже давно являются иранские «стражи революции». Но это, так сказать, «общий план». А тут присутствует и конкретика. Согласно просочившимся сведениям, Башабур был убит в ходе атаки сирийских оппозиционных сил. А эти самые оппозиционные силы в Сирии сегодня, особенно если речь идет о севере страны, окрестностях Алеппо и Идлиба, представляют собой по большей части сирийскую умеренную оппозицию, которой оказывает поддержку Турция. Более того, сообщения о гибели Башабура появились как раз в то время, когда Асад явно вознамерился «зачистить» именно «турецкую» зону безопасности в провинции Идлиб. А тогда уже гибель высокопоставленно иранского офицера Башабура в окрестностях Алеппо, да еще и в столкновениях, скорее всего, с протурецкими силами — это верный признак, что иранские «стражи революции» по сути дела втянулись в Сирии в этакую «прокси-войну» против Турции.
Здесь, пожалуй, нелишне изменить «масштаб картинки». Отношения Сирии и Турции всегда были достаточно «натянутыми». В конце девяностых в результате той поддержки, которую Дамаск оказывал РКК, две страны оказались на грани полномасштабного военного конфликта. Сирия предъявляла и продолжает предъявлять претензии на турецкий вилайет Хатай.
Иное дело — Иран. Открытых территориальных претензий к Турции Тегеран как бы не предъявляет. И вообще предпочитает вести себя «на вы», развивать региональное сотрудничество и т.д.
Другое дело, что такие конструктивные отношения в Тегеране не считали и не считают достаточным препятствием для провокаций. Можно, конечно, посчитать, что попытка Ирана создать в Турции террористическую инфраструктуру в конце девяностых — это дела давно минувших дней. Можно не вспоминать, как иранские власти в середине нулевых ставили подножки турецкому бизнесу, как высылали из страны персонал турецкой компании TAV и как аннулировали результаты тендера, где победу одержала Turkcell. Но вот когда в октябре 2019 года с территории Ирана боевики РКК обстреливают турецкий пограничный наряд, в результате чего один пограничник был убит, а двое ранены — это уже серьезнее. Втягивание Ирана в прокси-войну против Турции на сирийском поле — тем более. Плюс ко всему нет сомнений, что речь идет именно о политическом тренде.
Только вот Турция — не та страна, где будут молча глотать обиду. Особенно если дело дошло до гибели военнослужащих и в Сирии, и — еще раньше — на иранской границе. А это значит, что Иран в довершение ко всем своим неприятностям с США и странами Запада рискует получить еще и конфликт с Турцией. И уж тем более излишне напоминать, что это самым непосредственным образом отразится и на ситуации в нашем регионе. Но это не только традиционные в таком случае риски, связанные с общим обострением ситуации и спецификой тех «методов», которые Иран применяет против США, а теперь вполне может развернуть и против Турции — со всеми вполне прогнозируемыми рисками в таком случае для Азербайджана.
Но здесь присутствует еще и такой фактор, как отношения Армении с Ираном, где главенствующую роль играли как раз структуры, близкие к КСИР и лично Касему Сулеймани.
Это и слежка иранских спецслужб за предполагаемыми «агентами ЦРУ» в Иреване (недавно в ИРИ было объявлено о казни одного из обвиняемых в шпионаже в пользу США), и использование Армении для обхода санкций, наложенных на Иран, и сотрудничество ВПК двух стран, и многое другое. Доходит до того, что армянские СМИ читают нравоучения азербайджанским коллегам, которые недостаточно ретиво скорбят по убитому Сулеймани и еще напоминают, чем этот генерал занимался при жизни, а председатель Комиссии по телевидению и радио Армении Тигран Акопян, к примеру, полагает, что из публичного мультиплекса в Армении надо изъять американский телеканал CNN, так как на этом телеканале может транслироваться «антииранский контент». Проще говоря, Армения при нынешнем раскладе может сыграть роль «антитурецкого фопроста» не только и не столько для России, сколько для Ирана. Тем более что Тегеран любит разворачивать свою инфраструктуру провокаций на территории третьих стран. И, как показал инцидент в провинции Ван, вполне может действовать руками той же РКК.
Только вот Турция уже не раз продемонстрировала, что для обеспечения своей безопасности может проводить и трансграничные операции. Подобные рейды проводились в Ираке и Сирии уже в течение нескольких лет. А теперь их адресом может стать Армения. И уж тем более оккупированные ею азербайджанские земли, причем здесь речь скорее всего пойдет о совместной операции Турции и Азербайджана. И если иреванские бонзы готовы превратить свою страну в нечто среднее между Ливаном и Сирией, это вовсе не значит, что подобные планы можно строить и в отношении Азербайджана.
Нурани, политический обозреватель
