Инициативу Путина создать тройственный газовый союз с Астаной и Ташкентом можно расценить как политический авантюризм, но и как грандиозный энергетический проект, способный принести большие барыши. Но, похоже, идея в ее нынешнем виде «накрылась медным тазом» – внешне, во всяком случае.
Предложение о создании тройственного газового союза России, Казахстана и Узбекистана, озвученная президентом Владимиром Путиным на его недавней встрече в Кремле с казахстанским коллегой Касым-Жомартом Токаевым, может показаться неожиданной вообще, а для лидера Казахстана – в частности. Но – только с первого взгляда. Ее, вероятно, заблаговременно и хорошо продумали, как минимум, и Путин, и Токаев. А «растерянность» последнего при комментировании газовой инициативы, которую подчеркнули некоторые наблюдатели (дескать, президент РК не ожидал такого предложения и запинался), вряд ли расшифровывается именно так. Во-первых, подобные серьезные планы без предварительного согласования не озвучиваются; во-вторых, Токаев не из тех, кого легко застать врасплох.
На предложение Путина он ответил: «В принципе, мы готовы к этому, почему бы и нет», однако с оговоркой: «… в эту тему надо вникнуть». Забегая вперед, отметим, что Россия, ставшая первой страной, которую Токаев посетил после своего переизбрания на пост президента, подписала с Астаной документ, включающий множество пунктов, в том числе – энергетический. Что же касается тройственного союза, то вице-премьер РФ Александр Новак уже «вник» в суть дела. По его пояснению, речь идет о создании механизма координации вопросов по газовым поставкам и инфраструктуре.
Инициатива, убежден он, имеет большой потенциал, в том числе в контексте экспорта газа. В свою очередь пресс-секретарь президента Казахстана Руслан Желдибай добавил, что тройственный союз создается «с целью координации действий при транспортировке российского газа по территориям Казахстана и Узбекистана». Но последний изначально никак не комментировал идею с предполагаемой триадой.
Но тут случилось (если хорошо задуматься) вполне ожидаемое – по данным иностранных СМИ, Ташкент и Астана отказались вступать в союз, идея которого должна была быть обсуждена на завтрашнем саммите ЕАЭС президентами России, Казахстана и Узбекистана. «Если мы импортируем газ из другой страны, мы сотрудничаем только на основе коммерческого договора купли-продажи. Мы никогда не пойдем на политические условия в обмен на газ. Короче говоря, мы получим предложенный нам газовый контракт только в том случае, если мы на него согласимся, в противном случае — нет», — заявил министр энергетики, вице-премьер Узбекистана Журабек Мирзамахмудов. А замглавы МИД Казахстана Роман Василенко сказал, что Астана не поддерживает идею Путина и не позволит использовать свою территорию для обхода западных санкций. По его словам, проект будет оцениваться именно с этой стороны. Что это может означать — не окончательный отказ?
Прежде чем перейти к вопросу выгод и/или потерь для участников предложенного союза, отметим, во-первых, что сотрудничество Казахстана и Узбекистана с Россией в газовой отрасли, имеющих, кстати, еще с советских времен единую газотранспортную систему, не новость. Российские «Лукойл» и «Газпром» – основные поставщиками этого вида топлива еще и в Узбекистан и Киргизию.
Во-вторых, если газовый союз пока видится «журавлем в небе», то совместная декларация РК и РФ, в которой говорится о сотрудничестве в экспорте голубого топлива (развитие транзитно-транспортного потенциала двух стран, обеспечение бесперебойного функционирования международных транспортных коридоров, проходящих через их территории, укрепление взаимодействия в топливно-энергетической сфере, в разведке и разработке нефтегазовых месторождений и т.д.) – это уже «синица в руках», и даже не одна.
Что касается пользы и вреда, а также потенциальных возможностей предполагаемого газового тройственного союза для всех его участников в стремительно меняющихся геополитических реалиях, обуславливаемых, на данном этапе, украинскими событиями и санкционной политикой Запада в отношении России, а также тех стран, которые помогают ей эти санкции обойти.
Совершенно очевидно, что создание газового триумвирата с его экспортными возможностями крайне интересно для России, но не для нее одной – несмотря на то, что все три страны можно с большей или меньшей натяжкой считать конкурентами на газовом рынке Китая: в равных условиях по объему добычи газа и возможностям его экспорта они не находятся.
Так, после потери значительной части европейского рынка, у России – большой избыток газа, и компенсировать экспортные провалы она может, задействовав, на полную катушку, восточное направление. Речь, прежде всего, о наращивании поставок газа в Китай, ежегодное потребление которого стремительно растет. По оценкам экспертов, сейчас потребности Поднебесной составляют порядка 400 млрд кубометров в год, но через 10-12 лет они возрастут вдвое.
Россия, напомним, экспортирует свой газ в Китай по трубопроводу «Сила Сибири», но его мощностей для достаточного объема поставок уже явно не хватает. А строительство второго газопровода «Силы Сибири – 2» требует много времени и огромных затрат. Отсюда и привлекательность транспортировки газа в КНР через Центральную Азию. Плюс теоретическая возможность экспорта в Пакистан и Индию.
Так почему же не увеличить объемы поставок российского газа в КНР транзитом через Казахстан? С технической точки зрения это не архисложная задача. Еще один теоретически возможный вариант – строительство газопровода в Индию, потребление которой тоже растет, транзитом через Казахстан, Узбекистан, Афганистан в Пакистан. Учитывая афганский фактор, эта схема – достаточно сложная: в первую очередь из соображений безопасности. Напомним, проект ТАПИ – строительство газопровода из Туркменистана в Индию через Афганистан и Пакистан, – десятилетиями находится в подвешенном, если не сказать – замороженном состоянии. Помимо проблемы безопасности, нерешенность вопроса упирается в собственно туркменские сложности и отсюда – в отсутствие инвестиционного финансирования.
Что касается выгод от тройственного союза для Казахстана и Узбекистана. У обеих стран сокращаются возможности экспорта газа: уже сейчас на север РК часть топлива поставляет «Газпром». А выполнять свои экспортные обязательства перед Китаем Казахстану, волей-неволей, надо: Пекин уже указал на это Астане, потребовав строго выполнения контрактных обязательств. В конце ноября премьер-министр КНР сделал соответствующее заявление в ходе беседы со своим казахстанским коллегой, акцентируя внимание на увеличении поставок в зимнее время. Но если Казахстан пойдет по такому пути, то топливно-энергетический кризис ему обеспечен. Так что Токаев, судя по его распоряжению сократить экспорт, решил вопрос в пользу удовлетворения внутреннего спроса. Но как быть с Китаем?
Возможно, Казахстан рассчитывает на добычу с месторождения «Тенгиз», которое разрабатывает американская компания Chevron, однако более реалистичной и оперативной видится возможность импорта газа из России (как и в случае с Узбекистаном) для насыщения внутреннего рынка и высвобождения объемов для экспорта собственного топлива, неплохо на этом заработав. Это тем более актуально для Казахстана, имея в виду перевод теплоэлектростанции в Алматы с угольного топлива на газовое.
Учитывая все вышесказанное, Казахстан и Узбекистан должен устроить газовый триумвират с Россией, ведь стороны располагают соответствующими инфраструктурными возможностями. Но, как говорится, у любой медали есть оборотная сторона. «Привычка» рассматривать любой, совместный с Россией проект, а, тем более энергетический как политический, пустила глубокие корни – вне зависимости от того, имеет это под собой реальные основания или не имеет. Их, в конце, концов, можно высосать из пальца.
Но сегодняшняя ситуация для вхождения с Россией в какие-либо союзы или объединения может обернуться большими неприятностями, поскольку РФ объявлена рядом стран «государством – спонсором терроризма». Несмотря на то, что часть Запада – это еще не весь мир и, строго говоря, Казахстан и Узбекистан – государства суверенные; оба входят в общие с Россией союзы (Казахстан – в ЕАЭС, ОДКБ, ШОС, Узбекистан – в ШОС), но действовать с оглядкой на Запад им, все же, приходится. По простой причине: избежать прямых или косвенных санкций. А поскольку соответствующие риски можно считать высокими, не лучше ли повременить с созданием союза, ведя дела на двусторонней основе, не втискивая их в реальные или мифические рамки того или иного формата. Как, например, на взаимовыгодной основе это делает Узбекистан, сотрудничающий с Россией без взятия на себя каких-либо дополнительных обязательств.
Вообще же надо подчеркнуть, что даже если никакой союз («устрашающее название!») не состоится, и дело ограничится взаимовыгодным энергетическим сотрудничеством, которое позарез нужно сейчас всем трем странам, это все равно вызовет недовольство Запада: по большому счету, ему все равно, замерзнут казахи и узбеки или нет, и повторятся ли в Центральной Азии блэкауты (их, опять-таки, можно избежать при помощи России), лишь бы ничего похожего на ее сближение с государствами региона не было. Энергетика же, как известно, фактор сближающий и, в некотором роде, интегрирующий. И именно ей, напомним, Токаев и Путин на своей последней встрече в Кремле уделили большое внимание. Это стало причиной «беспокойства» в определенных кругах Запада и собственно Казахстана: уж не теряет ли страна свой «суверенитет». Все это из области «у попа была собака»: старая, заезженная пластинка, периодически, когда того требует «политический момент», извлекаемая из нафталина.
В контексте выдвинутой идеи газового союза (или запуска пробного шара для выяснения на нее реакции внешних игроков?) небезынтересен фон, на котором поднялся весь этот ажиотаж. Избегая каких-либо тесных смычек с кем бы то ни было, то есть занимая равноудаленную позицию от мировых центров силы, Ташкент намерен в середине декабря подписать с Астаной договор о союзнических отношениях. Документом предусмотрено расширение связей в торгово-экономической, культурной, гуманитарной сферах, в области гражданской обороны, энергетики, а также в военной.
Так, в случае возникновения ситуации, представляющей, по мнению одной из сторон, угрозу вооруженного нападения со стороны третьих стран, стороны незамедлительно проводят соответствующие консультации с целью принятия мер, способствующих ее мирному урегулированию. Ни одна из сторон не допускает, чтобы ее территория и ресурсы были использованы для подготовки или осуществления агрессии и иных враждебных действий против другой, а также в ущерб ее государственному суверенитету, безопасности и территориальной целостности.
Похоже на то, что речь идет о закладывании фундамента автономной системы региональной безопасности при том, что Казахстан является членом ОДКБ. Надо думать, что, несмотря на помощь блока (читай – России) Токаеву во время январских событий (попытка государственного переворота в Казахстане – прим. автора), на его дальнейшую поддержку он не сильно рассчитывает. Либо, что гораздо дальновиднее и реалистичнее, «в случае чего», усилит свою безопасность при помощи «дуэта» – ОДКБ и Узбекистана, в блок не входящим. Если это так, то идея хорошая.
Интересно, насколько легко проглотит Москва договор о союзнических отношениях Казахстана и Узбекистана – пилюля не особо сладкая, поскольку косвенно намекает, хоть и в долгосрочной перспективе, на снижение роли России в Центральной Азии: ведь ресурсов, достаточных для создания полноценного регионального воинского контингента, нет сейчас ни у одного из государств Центральной Азии. И хоть укус этот комариный, но он, все же, чешется, поэтому бдеть Москва будет.
И еще одна фоновая деталь: предстоящее подписание договора породило разговоры о том, что Казахстан намерен выйти из ОДКБ. Насколько такой вариант реалистичен и дальновиден для Астаны на текущий момент? Думается, он контрпродуктивен, поскольку, во-первых, от блока (России) был толк в январе – он помог Токаеву остаться у власти, – и новые попытки отстранить его от нее исключить нельзя. Во-вторых, Казахстан зависит от военно-промышленного комплекса РФ и получает от нее, в качестве члена ОДКБ, военную технику по внутрироссийским ценам. А полностью перевооружить армию или даже солидно пополнить ее вооружением западного или иного производства, страна не может. И, наконец, два существенных обстоятельства: рядом – Афганистан, а протяженность границы с Россией составляет более 7 500 км.
Так что отдалиться от России географически, оборонно, торгово-экономически и т.д. невозможно – целесообразнее маневрируя (Токаев – опытный дипломат) сохранять суверенитет и независимость в вопросах государственной важности. А то, что после своего переизбрания первый зарубежный визит президента РК состоялся в Москву, говорит о том, что хоть в отношениях между двумя странами есть определенная шероховатость, но также присутствует воля к ее сглаживанию. Но при этом визит не носит характер однозначного внешнеполитического крена в сторону Первопрестольной.
В целом Казахстан сейчас находится в довольно сложной ситуации, поскольку желающих разыграть сложную партию на его «шахматной доске» – множество: помимо России, сорвать здесь солидный куш желают Евросоюз, США, Китай, Турция – это как минимум. Одни что-то осторожно предлагают, другие – требуют, третьи – нащупывают почву. Не в лучшем положении и Узбекистан. Обе страны, фактически, ходят по острию ножа.
Но вернемся к тройственному газовому союзу, не называя его таковым, а отнеся к категории не политизированного и не обходящего санкции, проекта. Казахстан и Узбекистан, если дело выгорит, могут стать частью огромной газотранспортной системы с сохранением возможности экспорта топлива, сорвав и с одного, и с другого солидный куш. Но как насчет Запада? Выбор сложный и даже судьбоносный. Во многом, кстати, и для России.
Ирина Джорбенадзе, специально для Minval.az
