COP29
Такая проверка на прочность может оказаться роковой для местной «муллократии»
В современных околополитических дискуссиях принято противопоставлять, условно говоря, «дипломатический» и «военно-силовой» способы решения политических проблем. Но в реальной жизни, к счастью или к сожалению, угроза силой — это такой же непременный компонент дипломатии, как и встречи за закрытыми дверями, где опытные «переговорщики» шлифуют малейшие нюансы документов, которые затем будут предложены к подписанию. И вряд ли случайно, что в нашумевшем боевике «Тринадцать дней», рассказывающем о событиях Карибского кризиса, Роберт Макнамара, министр обороны США, называет «переговорами», просто на новом языке, противостояние военных кораблей СССР и США у побережья Кубы. И хотя цитировать гангстера Аль Капоне в исполнении Роберта де Ниро из фильма «Неприкасаемые» с его «Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом» в большой политике считается моветоном, сегодня многие политики открыто, на диктофон и «на камеру», дают понять своим оппонентам: не так уж редко единственной альтернативой переговорам — и не самым легким и популярным решениям на этих переговорах — является война.
А теперь похожим образом развиваются события вокруг Ирана, руководству которого предложен простой выбор: или новое, куда более жесткое, соглашение по ядерной программе, или война.
Впрочем, расскажем по порядку. Президент США Дональд Трамп заявил, что его страна готова заключить «настоящую сделку» с Ираном по ядерной программе, сообщает, в частности, «Лента.ру» со ссылкой на Politico. По словам главы государства, в последнее время «Тегеран изменился». Правда, в чем именно выражаются эти изменения, хозяин Белого Дома уточнять не стал. Деталей новой возможной сделки Дональд Трамп также не привел — по крайней мере пока. При этом Трамп подчеркнул, что новая сделка должна быть не такой, которую «заключила предыдущая администрация [Барака Обамы] и которая была катастрофой».
Напомним: ядерная сделка между Ираном и странами «шестерки» (пять государств — постоянных членов СБ ООН плюс Германия) была заключена летом 2015 года. На Иран накладывались определенные ограничения в ядерной сфере, но зато снимался целый ряд санкций и прочих рестриктивных мер.
Справедливости ради, эту сделку уже тогда многие встретили в штыки. Дональд Трамп в ходе своей предвыборной кампании подвергал это соглашение прямо-таки уничижительной критике, подчеркивая, что соглашение с Ираном, конечно, нужно, но совсем не такое, которое подписал Барак Обама. Наутро после своей инаугурации, правда, о разрыве ядерного соглашения Дональд Трамп объявлять не стал, пообещав определиться позже. Но после того, как Израиль предъявил мировой общественности вывезенный разведкой из Ирана «ядерный архив», в США о выходе из соглашения с ИРИ объявили вполне официально.
Затем, как известно, последовали призывы стран ЕС сделку сохранить, лихорадочная активность иранской дипломатии, обмен угрозами с Вашингтоном, где президент ИРИ Роухани называл войну с Ираном «матерью всех войн», а Дональд Трамп советовал: никогда не говорите с США языком угроз.
И вот теперь Дональд Трамп дает понять, что готов к переговорам с ИРИ по новой, но уже хорошей сделке. Альтернативой которой является все та же война. И дело не только в жесткой риторике Тегерана и Вашингтона. Есть еще опыт Северной Кореи, где Дональд Трамп именно при помощи угрозы войны добился от Ким Чен Ына беспрецедентных политических уступок.
А в том, что угроза военной операции против Ирана более чем реальная, сомнений все меньше. Так, телеканал ABC News со ссылкой на свои источники сообщает, что США могут нанести удар по ядерным объектам Ирана уже в августе нынешнего года, в операции им будут помогать военные силы Австралии. По данным источников телеканала в правительстве Австралии, австралийские оборонные объекты могут быть задействованы в определении целей на территории Ирана. Такую же роль, отмечают источники, будут играть представители спецслужб Великобритании.
Правда, высокопоставленный представитель сил безопасности Австралии предупредил журналистов: «Разработка картины очень отличается от фактического участия в нанесении удара». Кроме того, по его словам, предоставление союзникам информации о целях не является тем же самым, что и нацеливание на них. Однако телеканал АВС, в свою очередь, уточняет, что на австралийской Северной территории находится секретный оборонный объект, который считается одним из самых важных среди объектов так называемого альянса «Пяти глаз» (AUSCANNZUKUS), в который входят представители спецслужб США, Канады, Великобритании, Австралии и Новой Зеландии.
Как предупреждают эксперты, от разработки плана до реального удара, конечно, дистанция огромного размера. Но «утечка» АВС — верный признак, что применение военной силы против Ирана на повестке дня США и их союзников.
Здесь, конечно, огромное поле для комментирования. Кто еще, кроме Австралии и Великобритании, задействован в сценарии удара по Ирану? Дадут ли власти Турции согласие на использование в этом сценарии базы «Инджирлик»? И предложит ли Вашингтон Анкаре нечто такое, чтобы это согласие получить? Будут ли еще и некие конфиденциальные переговоры с другими сопредельными с Ираном странами, в том числе и с Азербайджаном? В Баку с самого начала заявляли, что не намерены превращать свою страну в плацдарм антииранских действий, только вот не сказать, чтобы Иран ответил на это взаимностью. В результате в Азербайджане многие эксперты и политологи уже призывают задуматься над корректировкой этой позиции.
Но если все разговоры вокруг возможного участия в операции Турции, неких конфиденциальных переговоров с Азербайджаном и т.д. — не более чем гадание на кофейной гуще, но вот куда меньше сомнений в другом: перед нелегким выбором оказались власти самого Ирана. Для которых уже не просматривается варианта поведения, скажем так, приятного во всех отношениях. Сохранить достаточно комфортные для Тегерана условия сделки 2015 года, сегодня будет ой как непросто, если вообще возможно. Да и остальные сделки теперь оказываются в достаточно двусмысленной ситуации. Одно дело — призывать сохранить договоренности 2015 года, когда Трамп только заговорил о возможном выходе США из сделки. И совсем другое, если Израиль представляет доказательства, что Иран весьма успешно обманывал мировое сообщество, а США предлагают заключить новое соглашение.
В Тегеране могут, конечно, грозить США «матерью всех войн», но вряд ли здесь заблуждаются насчет реального расклада сил. Да и пример Саддама Хусейна не выглядит таким уж вдохновляющим.
Можно начать переговоры с США о новом соглашении, но и это рискованно. Нет сомнений, что условия новой сделки, которую намерен предложить Ирану Дональд Трамп, будут куда жестче, чем те, что были согласованы и подписаны в 2015 году. Вполне возможно, что они, кроме ядерной программы, затронут еще и поддержку, которую Иран оказывает ближневосточным террористическим группировкам, включая «Хезболлах» и йеменских хуситов. И если сделку 2015 года президент Ирана Хасан Роухани еще мог представлять как свою победу, то нынешние переговоры априори станут для него тяжелейшим политическим поражением.
И самое главное, весь этот военно-дипломатический триллер разворачивается на фоне как минимум неоднозначной ситуации во внутренней политике Ирана. Здесь еще по крайней мере со времен Мохаммада Хатами во властных структурах идет нешуточная «подковерная война» между «прагматиками», выступающими за смягчение «жесткого исламского режима» и нормализацию отношений Ирана с внешним миром, с одной стороны, и классической «муллократией», для которых лучший рецепт решения всех проблем — это «закручивание гаек», с другой. И если вспомнить, какой жесткой критике «муллократия» подвергла даже первую, достаточно выигрышную для Ирана сделку, можно представить себе, какой острой будет «внутривластная борьба» вокруг второй — если, конечно, у Роухани хватит политической воли ее подписать.
К тому же все это внутривластное соперничество разворачивается на фоне растущего напряжения в самом иранском обществе. Где изрядную пищу для размышлений дал недавний чемпионат мира по футболу. Вернее, арест иранской гимнастки за выложенную в Интернет запись танца у себя в квартире без хиджаба. Совсем недавно в Иране проходили куда более массовые протесты мелких предпринимателей, возмущенных тем, что власти страны тратят ее ресурсы на войну в Сирии и поддержку радикальных группировок на Ближнем Востоке, а не на решение проблем самого Ирана. Еще раньше были массовые протесты женщин и девушек против обязательного исламского дресс-кода.
Наконец, не следует забывать и о том, что Иран — государство многонациональное. Персы составляют в лучшем случае половину его населения. Значительная часть приходится на азербайджанцев. А еще есть туркмены, курды, белуджи, арабы…В отличие от иранских армян, ни азербайджанцы, ни курды, ни туркмены, ни белуджи не имеют возможностей учиться на родном языке и вообще как-то развивать свою национальную идентичность — всех их предписано считать представителями «единой иранской нации». И сказать, что на национальных окраинах Ирана тоже копится «взрывной материал» — ничего не сказать. В Белуджистане дело уже дошло до террора или партизанской войны. В Азербайджане подобные методы не в почете, но борьба за свои национальные права в Тебризе, Ардебиле, Мараге не прекращалась никогда.
И тут уже вряд ли стоит забывать старую истину: усиление внешнего давления на страну только до определенного предела позволяет ее властям играть на «синдроме осажденной крепости» и эксплуатировать лозунг «встанем единым фронтом против общего врага!». С какого-то момента, особенно если в реальность «вражеских намерений» верится не очень, такое внешнее давление лишь усиливает внутриполитические «разброд и шатания», пусть даже при известной закрытости иранского общества все это не очень сильно проявляется внешне. И если в какой-то момент давление и изнутри, и снаружи превысит «запас прочности» иранской власти, нынешний «муллократический» режим может просто «посыпаться» так же, как это произошло с СССР, и точно так же в этом случае будет уже весьма проблематично сохранить Иран в виде единого государства. А это значит, что уже сегодня необходимо рассматривать варианты поведения и оценивать риски. Чтобы «неожиданное развитие событий» в Иране просто не застало нас врасплох.
Нурани, политический обозреватель
