Всеобщее процветание или всеобщая конфронтация?
16 января 1979 года шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви покинул охваченную беспорядками страну. Правительство премьера Шахпура Бахтияра в скором времени было сметено исламской революцией. Дату 16 января 1979 года можно назвать концом одной и началом другой эпохи в истории Ирана.
Спустя 37 лет в этот же день произошло еще одно знаменательное для Ирана событие. Были сняты санкции ЕС и США, наложенные на страну из-за отказа приостановить ядерную программу. Снятие санкций и превращение Ирана из изгоя в весьма перспективного партнера также можно назвать новой эпохой в истории страны.
Стоит отметить, что происходят эти процессы на фоне резкого обострения отношений между двумя региональными державами и давними антагонистами – Ираном и Саудовской Аравией. Регион фактически разделился на два лагеря.
Некоторые специалисты полагают, что снятие санкций с Ирана приведет к еще большей эскалации в регионе. Это объясняется тем, что Иран, согласившись ограничить свою ядерную программу, не отказался от своих экспансионистских планов на Ближнем Востоке. Предполагается, что по мере того, как Иран получит доступ к своим ранее замороженным колоссальным финансовым ресурсам а также к западным технологиям и инвестициям, аппетиты и возможности Тегерана только увеличатся. Такой разворот событий не устраивает почти все нефтяные монархии Персидского залива во главе с Саудовской Аравией, а также не в восторге от этого Израиль и Турция. Можно сказать, что впервые позиции аравийских монархий, Израиля и Турции идентичны. Иранская угроза словно дамоклов меч нависла в первую очередь над такими странами как Бахрейн, большая часть населения которого состоит из шиитов, а правящая семья Аль Халифа исповедует ислам суннитского толка и находится под покровительством саудитов. Бахрейн расположенный в непосредственной близости от берегов Саудовской Аравии, также имеет стратегическое значение для Ирана.
Конфликты в регионе
Помимо кровавого противостояния в Сирии, в которое в той или иной степени вовлечены Иран с одной стороны и Турция и страны Персидского залива с другой стороны, есть еще не стихающий конфликт в Йемене, жесткая конкуренция в Ливане, борьба за Бахрейн и Ирак. А также фактор Хезболлы.
Было бы наивно полагать, что после снятия санкций Иран откажется от своих региональных амбиций и прекратит вмешательство во внутренние дела сопредельных арабских стран.
Я полагаю, что снятие санкций с Ирана может привести к новому витку напряжения в регионе.
На сирийском направлении Иран может увеличить поддержку Хезболлы и использовать эту организацию против сирийской оппозиции и Израиля. Вместе с этим не исключено, что возрастет конкуренция в Сирии между Ираном и Россией. Тегеран в свои не лучшие времена начал оказывать поддержку сирийскому режиму. Сейчас, когда финансовые возможности Ирана возросли, возможно он захочет играть более активную роль в сирийском конфликте. Тут Тегерану придется столкнуться с интересами Москвы.
Следует ожидать активизации проиранских сил в Ливане. Возможно, эта активизация приведет к краткосрочной дестабилизации ситуации в стране.
На йеменском направлении Иран будет наращивать помощь хуситам. Это важное для Тегерана направление. Война в Йемене позволяет сковывать часть сил Саудовской Аравии и заставляет Эр-Рияд тратить немалые средства для продолжения войны. В Ираке Тегеран всячески будет пытаться максимально привязать к себе Багдад и удержать иракское руководство в своей орбите.
Учитывая разрыв между Ираном и Хамасом, Тегеран может перевести свое внимание на более мелкие группировки с целью сохранения напряженности у израильских границ.
Несомненно Иран будет продолжать играть дестабилизирующую роль в Бахрейне, в районах Саудовской Аравии, населенных шиитами. Любые действия на вышеперечисленных направлениях будет сталкиваться с противодействием Саудовской Аравии. Также не исключена иранская активность и на Кавказе. В Азербайджане совсем недавно нейтрализован очаг иранского влияния на Апшеронском полуострове. Не исключено, что Тегеран попытается отыграть партию.
Иранская державность
Многие полагают, что шиитская идеология, главенствующая в Иране, полностью нейтрализовала националистические или шовинистические взгляды в обществе. Это далеко не так. Очень большая прослойка в иранском истеблишменте считает страну чем-то вроде империи и региональной сверхдержавы с заявками на статус одной из мировых держав. В этих кругах отношение к арабам и тюркам, а также арабскому и тюркскому миру весьма неоднозначное. Многие рассматривают Персидский залив как внутренний иранский водоем, а существование там арабских государств историческим недоразумением. Также существование Азербайджанского государства у границ Ирана рассматривается угрозой целостности Ирана в его нынешних границах. В приватных беседах от иранцев можно услышать много всяких расистских насмешек и сравнений в адрес их арабских и тюркских соседей, в частности в адрес арабских монархий Персидского залива. Достаточно большая часть иранского общества одобряет экспансионистские устремления элиты. Эти устремления прекрасно вписываются в восприятие иранцами своей страны как региональной державы.
Однако не стоит полагать, что Иран в регионе единственная сила и, например, арабские монархии бессильны перед натиском Тегерана. Саудовская Аравия вместе со своими союзниками представляет собой весьма серьезную силу в региональном масштабе. Кроме того, налаживание военных контактов между Саудовской Аравией, Катаром и Турцией служит дополнительным гарантом безопасности и противовесом. Естественно, в Тегеране это прекрасно понимают. Военное присутствие Турции в регионе способно в разы усложнить задачу Ирана.
Недовольство этим фактом выражается по-разному, в том числе через иранские СМИ, тотально подконтрольные государству. Антитурецкая кампания в иранских СМИ не носит временный, спорадический характер. А наоборот нацелена на долгосрочную перспективу. Иранское руководство осознает, что ему не удастся подчинить себе арабские страны, если за ними будет стоять Анкара. Даже в условиях, когда США в каком-то роде самоустранились из региона, лобовое столкновение с Турцией не сулит ничего хорошего Ирану. Поэтому на данном этапе Тегеран отдает большее предпочтение информационной и тактической борьбе с Турцией и ее региональными союзниками.
Иранская нефть
Возможность выхода Ирана на нефтяной рынок достаточно долгое время нависала над трейдерами и странами-экспортерами. Цена нефти и так испытывала некое давление от иранского фактора. Наконец когда санкции с Ирана были сняты, рынки естественно отреагировали на это, но обвального падения цен не было.
Страсти подогреваются также иранскими заявлениями о намерении повысить экспорт нефти. Намерение – это хорошо, а на практике все не так просто. Во-первых, как бы иранская сторона не отмахивалась, санкции сильно ударили по иранскому нефтяному сектору. Эффективность нефтедобычи и производственные мощности в Иране крайне низкие. Причина тому – крайняя изношенность оборудования и неэффективная эксплуатация месторождений. Как ни крути, нарастить добычу в кратчайшие сроки не получится. Но и это только полдела. Если даже Ирану каким-то чудом удастся в кратчайшие сроки нарастить нефтедобычу, трудно будет найти для нее покупателей. Так как большинство стран, традиционно покупающих иранскую нефть, за время санкций переориентировалось на саудовскую нефть и имеет контракты с Saudi Aramco и покупает сырье у них по скидочной цене.
В целом, снятие санкций с Ирана – это, безусловно, начало новой эпохи для страны. Но будет ли эта новая эпоха продуктивной и полезной также для всего Ближнего Востока, мы все очень скоро будем знать наверняка.
Али Гаджизаде, политолог, руководитель проекта The Great Middle East.
