COP29
COP29
Франция, не желающая выпускать из рук свои бывшие колонии и зависимые территории, безуспешно пытается решить проблему Корсики, сильно обременяющую Макрона, и без того терпящего поражения на внешнем и внутреннем треке. Парижу, однако, придется сделать выбор между агрессией и уступками острову – другое дело, насколько он расщедрится и удовлетворит ли корсиканцев уровень их свободы от «метрополии».
В массовом сознании французов и не только их корсиканцы – агрессивные неблагодарные «сепаратисты», «дикари» и вообще существа, далекие от французского менталитета. Правда тут только в том, что корсиканцы ментально не схожи с французами, если в качестве таковых подразумевается «белая кость», то есть титульная нация.
Корсиканская идентичность и сегодня, в столь разнузданном 21 веке, отличается и культурно, и морально-психологически и даже внешне от собственно французов по происхождению и вообще большинства населения Пятой республики преимущественно патриархальным укладом жизни, глубокой религиозностью, приверженностью традициям. Корсиканцы, скорее, больше схожи с итальянцами, точнее, жителями Сицилии с их «кодексом чести», с практикой, еще менее столетия назад, вендетты.
Особой заботой корсиканцев и прежде, и сейчас остается стремление к сохранению корсиканского языка, что неудивительно: четвертый по величине красивейший остров Средиземного моря находился и находится, как считают местные жители, под «сапогом иноземцев». Сейчас в роли таковых выступает Франция, прибравшая к рукам Корсику в 18 веке – до этого остров принадлежал Генуэзской Республике.
Не вдаваясь в исторические перипетии глубины веков, отметим, что некоторое время Корсика была суверенным государством, с собственной Конституцией и даже с национальным университетом. Но период тот канул в Лету, и террор в отношении корсиканцев остался тяжелейшей проблемой – даже когда к власти во Франции пришел уроженец острова — Наполеон Бонапарт.
Борьба корсиканцев за независимость переживала разные этапы, однако не прекращалась. Острая напряженность имела здесь место в 1960-х годах, когда на Корсику стали переселять граждан Франции из бывших африканских колоний – метрополия предоставила им лучшие земли, и вообще не поинтересовалась мнением корсиканцев миграционной и репатриационной политикой Парижа на остров. Аяччо, понятно, обвинили в сепаратизме: он требовал политического суверенитета, независимости от Франции или хотя бы расширения автономных прав Корсики; свободного «хождения» корсиканского языка и его преподавания в школах.
Корсиканцы также требовали ухода французской армии с острова и ликвидации на нем военной базы НАТО. Беспорядки тогда, казалось, достигли своего пика. Но, как мы видим сейчас, все еще только начинается: макроновская Франция пришлась сильно не по душе корсиканцам, и беспорядки разной степени тяжести на острове продолжаются. Эммануэль Макрон, применяя метод кнута и пряника, видимо, окончательно убедился в том, что он не работает, равно как в части де-юре бывших французских колониях и зависимых территориях, а де-факто – находящихся под протекторатом Парижа. Часть из них (к этому мы еще вернемся) восстала, и недавно буквально вытолкала французов за дверь.
А вот корсиканский вопрос так «легко» не решился: максимум, на что пошел или вроде «готов пойти» Макрон – закрепление в Конституции Франции автономных прав Корсики. Но по предварительной информации, дело дальше «отражения исторических, языковых и культурных особенностей» в Основном законе не сдвинется.
Удовлетворит ли это корсиканцев? Ответ лежит на поверхности – нет. Выполнит ли Франция обещание закрепить автономный статус Корсики в Конституции (остров сейчас имеет ничего не говорящий статус «Территориальная общность Корсики»)? Тоже вряд ли, поскольку с таким же запросом выступят, с большой вероятностью, другие «французские регионы» – Гваделупа, Мартиника, Гвиана, Реюньон, Майотта и другие. То есть широкая автономия или независимость Корсики откроет «ящик Пандоры». И тогда – пошло-поехало.
Если бы корсиканцы в большинстве своем согласились на автономию, они бы пошли на переговоры с Парижем и предложили разные варианты соответствующего статуса. Париж бы тоже не пассивничал и пытался бы обойтись «малой кровью», поскольку вопрос независимости Корсики он категорически не рассматривает: институциональные изменения могут произойти только в составе Франции. Для отвода глаз Макрон, в контексте заморских территорий, говорит о «перестройке всей территориальной архитектуры Франции», но под столь громкой трескотней речь, по сути, идет о расширения полномочий местных властей. И только.
К этому стоит добавить одно крайне важное обстоятельство – позицию Евросоюза в вопросе «территориальной целостности Франции», то есть отдаленных от нее регионов. И тогда уже речь автоматически может пойти о независимости не только «французских территорий», но и всех заморских территорий, к примеру, Дании и Нидерландов, которые принято считать «особыми территориями Европейского союза» — их 32. Если они «тронутся», пусть даже не одновременно, Европа понесет колоссальный имиджевый, военный, финансово-экономический урон, несравнимый с тем, какой был нанесен Франции ее изгнанием из африканских государств, в частности, из Нигера и Габона, от которых Париж сильно зависел в плане поставок сырьевых ресурсов – точнее, их разграбления на «черном континенте».
Словом, колониальная политика Франции, начавшаяся с 1661 года, с времен правления Людовика XIV, не прекратилась и во времена правления Макрона, хоть и приобрела несколько иные очертания. Но убежденность в том, что наличие колоний есть обязательное условие для поступательного развития Франции, осталась неизменной. И хоть она потеряла и теряет свои заморские владения, от политики активной экспансии не отказывается. И если в 19-м веке Пятая республика завоевала Алжир, Камбоджу, Сенегал, другие, и в 20-м ей тоже кое-что перепало на не длительный период (Сирия, Ливан), то в 21-ом она, похоже, нацелилась на Армению.
Между тем французская колониальная империя и сегодня огромна – ее площадь (13 (!) территорий, 559 655 км²), и их надо удержать – согласно французскому колониальному мышлению и приоритетам, несмотря на крупные провалы во внешней и внутренней политике. Именно на это было направлено создание Международной организации Франкофонии, объединяющей государства, в которых хотя бы часть населения использует французский язык; признает историко-культурные связи с Францией и поощряет у себя развитие французской культуры и языка. Сейчас в организацию входят 88 государств, и Макрон пытается «пристегнуть» к ним и республики Центральной Азии (по меньшей мере – Казахстан и Узбекистан). И для расширения соответствующего ареала Париж использует все возможные средства лоббирования.
А по сути – как он поступает со своими фактическими колониями? Ограничивает доступ иностранных товаров на их рынок; обязывает колонии экспортировать их товары в метрополию; запрещает производство товаров на основе местного сырья, необходимого для французской экономики; насаждает собственную идеологию и «ценности». То есть Париж плевал на выгоды тех стран и территорий, даже если они де-юре независимые. Ну и т.д., включая присвоение валютных поступлений. Отсюда – антифранцузские перевороты – порой удачные на «черном континенте», формирование многополярного мира, активность Глобального юга.
Хочет ли жить Корсика, лишенная Францией даже родного языка, в столь ужасающих условиях? Кто они – корсиканцы – «сепаратисты и бандиты», или борцы против колонизации за создание собственного государства, имеющие для этого соответствующие легитимные основания? Ожидаемо ли вооруженное сопротивление метрополии, обещанное Макрону Корсиканским фронтом национального освобождения, требующим вернуть острову независимость? С другой стороны, есть и категория корсиканцев, предпочитающих находиться в составе Франции на условиях широкой автономии. Но возможна ли таковая при французской «булимии» и провалах Парижа во внешней политике, включая изгнание из ряда государств «черного континента»?
Корсика стала своего рода бомбой замедленного действия для Франции, которая сама ее и заложила. Но ее «часовой механизм», вероятно, побежал вперед: во-первых, на фоне украинских событий, во-вторых, ужасающего примера Палестины, участь которой, на «французский манер», корсиканцы разделить не желают, и это активно обсуждается на острове. Детонатором деструктивных процессов может стать и положение фермеров во Франции, прямо коснувшееся и корсиканцев – вспомним их недавние массовые выступления, когда сотни тракторов блокировали автодороги, ведущие в Париж. Но и тогда власти не уступили французским аграриям.
И тем более не уступят Корсике. Вооруженное противостояние с метрополией она проиграет, и Евросоюз, вне всяких сомнений, поддержит Париж, несмотря на свои «ценности», которые «работают» исключительно избирательно, по накатанной схеме двойных и тройных стандартов. То есть ЕС упорно игнорирует хотя бы тот факт, что корсиканцам, не имеющим прямого отношения к французам, отказано в признании их идентичности; права на использование родного языка в любой сфере, кроме бытовой, а их историческое самоназвание объявлено вне закона.
В общем, Европа трещит по швам: Шотландия под «дружелюбной опекой» Лондона; Ирландия, испытавшая на себе геноцид метрополии; Каталония; провинции Ломбардия и Венето со столицей в Венеции (Италия). Не все ладно и в Германии (Саксония и Бавария вспомнили о своей некогда государственности, и вообще они больше тяготеют к Австрии); Бельгия и Фландрия, ну и т.д. А там может (снова) подоспеть и канадский Квебек.
Другое дело, есть ли у них шансы на мирное отделение (и не мирное – тоже) от метрополии. У Корсики их точно нет: Париж не отпустит. А каталонцы – не африканцы. Но и вряд ли вульгарные сепаратисты: Франция осточертела не только им, и дело вовсе не в «корсиканском национализме», а в чрезмерной наглости и алчности Пятой республики, нарушающей все возможные права своих граждан: особенно тех, кто на них «не похож».
Это уже стало порочным правилом современного «цивилизованного сообщества» с его двойными и тройными стандартами. Когда выгодно — доминирование принципа права наций на самоопределение, и пример тому хотя бы Косово. А когда действует принцип нерушимости границ – низзя (та же Корсика или Каталония).
Но новый миропорядок – не за горами. И эпоха колонизации вряд ли легко и массово вступит в эпоху неоколонизации или постнеоколонизации. И «черный континент» доказал это.
Ирина Джорбенадзе, автор Minval.az
