Пока на саммите G7 в Хиросиме обсуждали новые санкции против России, не враждебных ей стран и противодействие китайским инициативам, Си Цзиньпин на саммите в Сиане окончательно сформировал «тесное сообщество единой судьбы» КНР и ЦА, закрепив за Пекином ведущую роль в геополитической многополярности.
В китайском городе Сиань завершился двухдневный саммит глав пяти государств Центральной Азии (Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана) и Китая. Предварительно Поднебесная приняла с официальными визитами президентов всех государств ЦА, кроме Туркменистана, но в форуме глава этой республики Сердар Бердымухамедов участие принял. Заметим, что это первый очный саммит высокого уровня новой платформы, открывающей, по словам председателя КНР Си Цзиньпина, «уникальную возможность для уплотнения взаимодействия по планированию, продвижению и развитию сотрудничества «Китай — Центральная Азия».
Отметим также, что форум неслучайно состоялся именно в Сиане, который в древности именовался Чанъань: здесь, пояснил Си, зародилась китайская цивилизация, город стал отправной точкой Великого Шелкового пути, который столетиями прокладывали народы Китая и стран Центральной Азии. Собственно, это тот проект, возрождение и продвижение которого Поднебесная стала осуществлять повышенными темпами.
В связи с саммитом и его итогами (о последних будет сказано позже) возникает множество вопросов, главные из которых: для чего Китаю понадобился новый формат взаимодействия с пятью государствами ЦА; какие политические, военные и экономические цели он преследует в регионе; имеет ли к этому отношение война в Украине и «фактор России»; как отразится активность Пекина в ЦА на ее стабильности; какого геополитического эффекта можно ждать от создания столь тесной упряжки Поднебесной и государств Центральной Азии?
На часть этих вопросов Си ответил на саммите сам – прямо или косвенно. Планы Китая, часть которых уже находится в стадии реализации, таковы – во всяком случае, для всеобщего доступа: КНР углубит транспортную взаимосвязанность с центрально-азиатскими странами и увеличит объем трансграничных грузовых перевозок; будет поддерживать строительство Транскаспийского международного транспортного маршрута из Китая в Европу; увеличит пропускную способность автомобильных дорог Китай — Кыргызстан — Узбекистан и Китай — Таджикистан – Узбекистан; будет содействовать продвижению проекта железной дороги Китай — Кыргызстан — Узбекистан.
Для большей интеграции Пекин предоставит центрально-азиатским государствам на безвозмездной основе 26 млрд юаней (около $3,72 млрд) в рамках оказания им финансовой поддержки; разработает планы сотрудничества со странами региона для сокращения в них бедности – «с помощью науки и технологий». Финансируемые Китаем предприятия будут поощряться с целью создания большего количества рабочих мест в ЦА; Пекин построит терминалы в регионе и откроет специальное железнодорожное сообщение для поддержки туризма.
Далее: Си настаивает на ускоренном строительстве линии D газопровода Китай-Центральная Азия и призывает государства региона увеличить объемы торговли нефтью и газом, усилить взаимодействие в сферах новой энергетики и мирного использования ядерной энергии. Он также поддерживает строительство международного транспортного коридора через Каспийское море и активизирует строительство транспортных узлов для грузовых поездов Китай-Европа.
И, подчеркнем, председатель КНР заявил, что «Шесть стран должны решительно противостоять внешнему вмешательству во внутренние дела государств региона, а также попыткам спровоцировать «цветные революции, придерживаться нулевой терпимости по отношению к таким «трем силам» как терроризм, сепаратизм и экстремизм». «Суверенитет, безопасность, независимость и территориальная целостность стран ЦА должны быть обеспечены, самостоятельно выбранные их народами пути развития должны уважаться, их усилия к миру, добрососедству и спокойствию должны быть поддержаны», — сказал он.
А для формирования сообщества единой судьбы Китая и Центральной Азии Си выдвинул четыре основных постулата, в числе которых оказание друг другу взаимопомощи и поддержки «в обеспечении наших основных интересов, прежде всего в вопросах суверенитета, независимости, национального достоинства, долгосрочного развития». Китай, сказал он, готов помогать государствам ЦА в укреплении правоохранительного и оборонного потенциала.
Словом, инициатив, озвученных китайским лидером, было множество, и выступления президентов всех пяти республик не входили с ними ни в какое противоречие – напротив, они дополняли друг друга.
Нужен ли был новый формат взаимодействия «Китай — Центральная Азии? Ответ – утвердительный: Пекин последовательно преумножает региональные форматы (с государствами АСЕАН, ШОС, БРИКС и др.), что является частью его внешней стратегии и концепции безопасности. Что же касается собственно формата «Китай — Центральная Азия», то «набор» интереса Поднебесной к региону имеет множество составляющих, причем все они – не пустые и перспективные. Как известно, китайцы говорят мало, а делают много и действуют решительно. К примеру, Пекин ставил целью достичь, к 2030 году, экономического обмена с государствами ЦА на сумму 70 млрд долларов США, но сделал это досрочно – уже в 2022 году.
Следующий момент – стремление диверсифицировать нефтегазовых партнеров, получившее дополнительный импульс на фоне войны в Украине. Не то чтобы его радует некоторое ослабление России, напротив, это не в его интересах, но оно открывает дополнительные возможности для Китая в той же Центральной Азии. Присутствие КНР в этом регионе явно растет, хотя полностью подменить собой Россию, особенно в вопросах безопасности ЦА, Пекин явно не готов, да и пока не стремится к этому. На данном этапе ему достаточно дислокации в Таджикистане своих военных объектов, которые он упорно не называет базами. И вспомним прошлогодние события в Казахстане: помощь республике в ликвидации беспорядков оказала ОДКБ в лице России, и это вполне устроило Китай. Так что военные или полицейские операции за рубежом – это пока не его амплуа, хотя со временем ситуация может измениться: по мере наращивания угроз безопасности.
Центральную Азию должно устроить плотное сотрудничество с Китаем: война в Украине ограничила участие в регионе и его развитии России, что подтолкнуло республики к диверсификации торгово-экономических и военно-политических контактов. А новый формат отношений взаимно повышает статус участвующих сторон. Кстати, по договоренностям глав шести государств, в рамках саммита официально создается механизм встреч лидеров Китая и стран Центральной Азии. Саммит будет проводиться раз в два года поочередно в Китае и в одном из государств ЦА – следующий состоится в 2025 году в Казахстане. А, так сказать, промежуточные вопросы в рабочем порядке будут решать специальный секретариат и соответствующие структуры сторон.
Словом, похоже на то, что новый формат будет долгосрочным, что выгодно государствам ЦА и Китаю, имея в виду геополитическую турбулентность в мире, вызванную не собственно украинской войной, санкциями, напряженными отношениями между Западом и Россией с Китаем, вопросом Тайваня, но главным фактором: борьбой за многополярный мир. Весь этот ядовитый «коктейль» отравляет и Центральную Азию, и Китай, поэтому интеграционная модель сторон логически оправдана.
Правда, несмотря на некоторую политическую деликатность Китая, его деньги и влияние все же отразятся на так называемом «общественном пространстве» государств Центральной Азии, что будет в новинку для Кыргызстана, имеющего наиболее развитую сеть «гражданского общества» в Центральной Азии – впрочем, угрожающего республике «разноцветными» переворотами. Но это, пожалуй, к лучшему: в жестком авторитаризме нет ничего хорошего, однако в навязываемых Западам «демократических ценностях» его и того меньше — умеренный либерализм наиболее приемлемая модель для государств ЦА. Он, по крайней мере, обеспечивает относительную стабильность при тотальном мировом шторме. В таких условиях ставка на Китай – без фанатизма и при умеренной многовекторности, которая, кстати, пока не оправдала себя в случае с ЦА, — наиболее прагматична.
Относительно полная информация о преференциях, которые получит Центральная Азия от Китая (а они будут), станет, вероятно, известна в ближайшее время. На данном же этапе можно с уверенностью сказать, что главным итогом саммита считается укрепление политического доверия между Китаем и странами ЦА, большой помощи им со стороны Поднебесной в торговле, экономике, транспортно-логистической сфере, здравоохранении, подготовке квалифицированных кадров в разных областях, энергетике и безопасности: соответствующий пакет документов подписан. Причем, заметим, на фоне проходящего в Хиросиме саммита G7, не сулящего ничего хорошего ни Китаю, ни России, ни государствам Центральной Азии. На этом форуме обсуждали, кстати, и противодействие китайской внешнеполитической и внешнеэкономической «экспансии» в рамках формата «Один пояс, один путь». То есть те успехи, которые рассматривались в рамках развития этой инициативы на саммите «Китай — Центральная Азия», а также их преумножение.
Говоря о России. На данном этапе действия Китая в ЦА ее, по идее, должны устроить хотя бы потому, чтобы внешние игроки имели меньше возможностей влияния на регион.
По окончании форума китайское агентство «Синьхуа» распространило заявление министра иностранных дел КНР Цинь Гана, в котором, в частности, сказано, что саммит глав шести государств «вписал новую страницу в строительство сообщества единой судьбы человечества». Китай и все пять стран Центральной Азии подписали 7 двусторонних и многосторонних документов, а также более 100 соглашений по сотрудничеству в разных сферах, в том числе, соглашение о взаимном безвизовом режиме с Казахстаном. «Китай и страны Центральной Азии единодушны в твердом отстаивании мультилатерализма и противостоянии унилатерализму, гегемонизму и политике силы, что привнесло больше определенности в мир, полный неопределенности», — заявил Цинь Ган.
И подчеркнул: «Китай будет совместно со странами Центральной Азии претворять в жизнь инициативу в области глобальной безопасности, … решительно выступать против того, чтобы внешние силы подрывали легитимные власти стран Центральной Азии и провоцировали новый виток «цветных революций». Однако сотрудничество сторон не направлено против какой-либо третьей стороны, не зависит от нее и не является сколачиванием закрытой инклюзивной «узкой клики».
Это серьезная заявка. И, как известно, китайцы умеют держать свое слово. Теперь дело за государствами Центральной Азии: твердо ли пойдут они за «Восточным драконом» по тому пути, по которому договорились, и уверены ли в том, что что он не является ужасным монстром — плодом средневекового воображения, а считается на Востоке символом силы, доброты и духом изменения. Говорят, «Он скрывается в пещерах неприступных гор, или погружается в недоступные глубины моря, ожидая там времени пробуждения и действия». Видимо, это время для него, в контексте Центральной Азии, уже наступило.
Ирина Джорбенадзе
