Казахстан: реальная многопартийность или электоральная автократия?

Казахстан: реальная многопартийность или электоральная автократия?

Прошедшие в Казахстане досрочные парламентские выборы для одних знаменуют начало новой вехи в политическом развитии страны, а для других – «возвращение к прошлому». Реально же президент Токаев осторожно, но без проволочек, пытается выстроить креативную модель современного государства на Востоке.

В Казахстане состоялись досрочные выборы в нижнюю палату парламента и маслихаты (местные представительные органы). По предварительным данным Центризбиркома страны, голоса избирателей распределились следующим образом: 53,9% отдали предпочтение правящей партии Amanat (раньше она называлась Otan и ассоциировалась с первым президентом Нурсултаном Назарбаевым); 10,9% – «Ауыл»; 8,59% – Respublica; 6,8% – Народной партии Казахстана; 8,41% – «Ак жол»; 5,2% – ОСДП, то есть Общенациональной социал-демократической партии, позиционирующей себя в качестве «оппозиции авторитарному режиму». Не смогла преодолеть пятипроцентный порог прохождения в парламент партия «Байтак», набравшая 2,3% голосов. 3,9% избирателей проголосовали против всех. Таким образом, в парламент прошли шесть из семи баллотировавшихся политических сил. Это вдвое больше, чем в период правления президента Нурсултана Назарбаева. Явка на выборах была средней – около 54%.

Напомним, что этим выборам предшествовали внеочередные выборы президента, на которых победу одержал действующий глава государства Касым-Жомарт Токаев. По его словам, внеочередность выборов – как парламентских, так и президентских, – была обусловлена необходимостью «перезагрузки» и реформирования политической системы страны. В рамках этого процесса полномочия главы государства были сокращены с двух сроков по пять лет до одного семилетнего. Кроме того, анонсирована децентрализация правительства с передачей компетенций и ответственности от всего кабмина к каждому конкретному министру.

Что же касается собственно выборов в парламент, то факт налицо: законодательный орган стал беспрецедентно многопартийным, причем, в него вошли политические силы, не присутствующие в нем при прежних созывах.  То есть политическая жизнь определенно оживилась фактически за год – с тех пор, как о «перезагрузке» объявил Токаев. Этому способствовало и то, что депутатов нижней палаты парламента выбирали по смешанной системе: 70% — от партий и 30% — по одномандатным округам. Причем, с широким использованием практики самовыдвижения. Она была введена в результате инициированных Токаевым реформ, что позволило сделать выборы конкурентными. По крайней мере, внешне это выглядит так: народ имеет право не только голосовать, но и баллотироваться, что, по идее, должно укреплять доверие к властям и ответственность депутатов-самовыдвиженцев по отношению к тем людям, которые за них проголосовали. И, надо сказать, что самовыдвиженцы, имеющие значительно меньшие финансовые и иные ресурсы, чем партии, развили бурную деятельность как в соцсетях, так и на уровне личного общения с электоратом, донося до него свои программы, так сказать, непосредственно и живьем. Конкуренция среди них была большая.

По предварительной информации, партия власти рискует не набрать конституционное большинство в парламенте, поскольку ей, на данном этапе, отводятся 50 мандатов. А для конституционного большинства необходимо 60. Скорее всего, недостающие места будут заполнены за счет части одномандатников, и тогда правящая сила сможет сама сформировать правительство. Однако, надо думать, не без острых дебатов, учитывая наличие в парламенте оппозиции.

Это, так сказать, сторонний взгляд на происходящее. Что же касается внутреннего, он разнится, несмотря на то, что цикл реформ, затеянный Токаевым, на данном этапе себя оправдал и снял многие претензии в адрес казахских властей. Zakon.kz приводит мнение эксперта Института общественной политики Ерлана Ахмеди, в соответствии с которым «Самой главной особенностью данной электоральной кампании стало то, что выборы прошли по смешанной системе – пропорционально-мажоритарной. Граждане могли голосовать не только за партии, но и за конкретную личность. На это был запрос со стороны общества. Ранее была критика: почему нельзя голосовать за конкретную личность. И граждане были услышаны …, теперь необязательно, чтобы кандидат был членом партии или общественной организации». Кроме того, в выборах, что важно, участвовала не только системная оппозиция, но и внесистемная: то есть те политические игроки, которые всегда критиковали власть.

Как резюмировал эксперт, «… выборы прошли необычно для нашего государства. И все то, что говорилось о формировании новой политической культуры, о демократических ценностях, мы увидели не только в теории, но и на практике». И теперь самое главное, чтобы работа по демократизации системы и политическим реформам продолжилась.

То есть, надо полагать, что политический цикл реформ в Казахстане не завершен, однако это не снимает с повестки дня проведение реформ социально-экономического характера, причем, в большом темпе, несмотря на кризис, инфляцию, отголоски санкций Запада в отношении России, с которой Казахстан активно торгует и реализует различные проекты во многих отраслях.

Сам Токаев признает, что для развития страны недостаточно модернизировать только политическую систему: «Реформы должны, прежде всего, формировать в обществе новую политическую культуру. В то же время необходимо утверждать новые ценности. Отныне приоритет будет отдаваться в первую очередь интересам страны и правам каждого человека». По его словам, в Казахстане «началась новая веха в политическом развитии страны, … система власти обновлена». И осуществляемые реформы открывают путь к экономическому росту и увеличению доходов населения. Он заверил, что реформы непременно будут продолжены, и РК станет «всесторонне развитым и сильным государством, … способным, в условиях сохранения единства, преодолеть любые препятствия».

А вот другое мнение – известного местного политолога Досыма Сатпаева, озвученное им на канале Forbes Q&A. Комментируя итоги прошедших выборов и победу на них правящей партии, он заявил, что место имеет «политическая мистификация». Сатпаев сослался на результаты одного из экзитполов, по которым 62,5% опрошенных казахстанцев считали, что ни одна политическая партия не представляет их интересы. И 15% не определились, за кого они будут голосовать: «То есть больше 70% казахстанцев в принципе не рассматривают партийную систему как отражающую их интересы».

«Анти-«Оскар» – «Золотую малину» за худший фильм в этом году – получил ремейк «Парк юрского периода». Наши партии хорошо подходят под эту схему: они такие же динозавры, которые давно вымерли, но которых раз за разом воскрешают в лабораториях Акорды (резиденция президента). Они, по сути, превратили парламент в «Парк нурского периода» …  Такое ощущение, что реванш взял «старый Казахстан», – сказал Сатпаев. Целью выборов, полагает он, было сохранение так называемой электоральной автократии.

Что же касается международных наблюдателей, они, по утвердившейся традиции критики выборов в государствах постсоветского пространства, а также в других «неправильных» странах, тоже сделали свои отрицательные выводы с некоторыми оговорками. Им, скорее всего, не понравилась победа правящей партии, точнее, ее внешнеполитический курс, ориентированный на равную удаленность от всех мировых центров силы.

В частности, Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ усомнилось в четном подсчете бюллетеней и заявило о «процедурных нарушениях», хотя «подготовка к выборам прошла эффективно, а голосование в целом было организовано гладко». Далее: при подсчёте голосов и подведении итогов важные меры безопасности часто игнорировались, что «подрывало прозрачность процесса». А содержательное наблюдение со стороны гражданских и международных наблюдателей не всегда обеспечивалось «из-за ограничений при подсчёте и подведении итогов». Кроме того, прозрачность процесса была дополнительно подорвана тем, что ни о каких дезагрегированных результатах выборов на региональном или местном уровне опубликовано не было.

«В целом процесс подсчёта голосов вызвал серьёзные опасения по поводу того, были ли бюллетени подсчитаны и представлены честно, в соответствии с Копенгагенским документом ОБСЕ», — сказано в заявлении БДИПЧ. И, к тому же, представители миссии постоянно отмечали расхождения между количеством граждан, пришедших на избирательные участки и опустивших бюллетени в урны, и официально объявленными предварительными данными явки. Ну и т.д., включая вбросы бюллетеней и «карусели», нарушение режима «дня тишины», недостатки в нормативно-правовой базе.

Посетовали наблюдатели БДИПЧ и на то, что их предыдущие рекомендации, касающиеся основных свобод на мирные собрания, выражение мнений и свободы средств массовой информации, остались без внимания. Равно как недостаточное участие женщин в общественной и политической жизни. Ну и, по традиции, место имели факты запугивания и преследования критически настроенных журналистов и блогеров. Правда, «элементы конкуренции», так или иначе, в политическую жизнь Казахстана были внесены.

Опять же – по заведенной традиции – наблюдатели СНГ не усмотрели в казахских выборах никаких недостатков. В принципе, они тоже причисляются к «иностранным», представленным Миссией по наблюдению за выборами от стран Содружества, куда вошли Исполком СНГ, Межпарламентская ассамблея СНГ и Парламентская ассамблея ОДКБ. По их мнению, выборы в стране прошли в рамках национального законодательства и с обеспечением всех возможностей для реализации избирательного права граждан. Была отмечена колоссальная работа региональных избирательных комиссий.

В заявлении «своих», то есть СНГовских, подчеркивается, что избирательная кампания прошла в конкурентной борьбе и вызвала большой общественный интерес, что подтверждается, в том числе, внушительным количеством самовыдвиженцев и политических партий, участвовавших в предвыборной гонке. Миссия СНГ выразила признательность Центральной избирательной комиссии за высокий уровень организации всей электоральной кампании.

Словом, выборы прошли по «высочайшему стандарту», хотя, заметим, в таком выводе есть определенная доля недосказанности. Поскольку во всем мире выборы, по определению, не могут проходить вовсе без изъянов, в том числе, не отражающихся на их конечном результате. Это вовсе не означает, что избирательный процесс, подготовка к нему и период постголосования, то есть подсчета голосов, сильно хромали.

Напротив, власти Казахстана в короткий срок сделали максимум для приближения к безукоризненности соответствующего процесса, «перезагрузив» не только законодательство, но и, в немалой степени, сознание людей. Зрячий, непредвзятый и желающий увидеть результат реформ Токаева, так и сделает. А зрячий и не желающий поступит с точностью до наоборот.

Одно можно сказать наверняка: несмотря на «отдельные недостатки», копившиеся десятилетиями и, соответственно, формирующие электоральное сознание, Токаев, все же, попытался – и в немалой степени преуспел – в выстраивании новой политической модели современного государства. С учетом, конечно, того, что Восток диктует определенные ментальные особенности: другое дело, принимать или не принимать их, скажем, Европе, для которой неприемлемо все, что не исходит от нее – в широком и узком понимании, проистекающем из ее личных интересов и предпочтений.

И это не «дело вкуса», а политический вопрос и проблема пресловутых двойных стандартов. Если креативность Токаева не останется на бумаге и будет развита по всем направлениям казахской жизни, то страна от этого только выиграет. Ну, а если постулат об «электоральной автократии» в ее беспримесном понимании возьмет верх, Казахстан не преуспеет. Видно это будет года через два. Если, конечно, Токаеву не постараются помешать как изнутри, так и извне: ведь на Казахстан нацелено слишком много жадных взоров и вздоров.

Ирина Джорбенадзе