COP29
Противостояние западного мира с одной стороны и России со странами пророссийского блока — с другой в последние месяцы достигло какого-то невиданного апогея. Широко анонсируемое западными СМИ военное вторжение России в Украину и ответная риторика Москвы, диалог между сторонами, безусловно, не улучшают ситуацию. Более того, возникает ощущение, что ситуация в ближайшее время может дойти до некой «точки невозврата», когда все методы, кроме военных, будут исчерпаны. В этом смысле ряд стран бывшего советского блока, находящихся в некой буферной зоне между Россией и Европой, явно пребывает не в лучшей позиции: по прогнозам натовских военных, на такие страны, как Латвия, Литва и Эстония, удар «русского медведя» может обрушиться первым. Эти государства, уже давно интегрированные политически и экономически в систему стран ЕС, в силу соседства с Россией поддерживают с ней тесную связь. На их территории проживают представители русской диаспоры, они по-прежнему представляют «русскоязычное пространство», здесь еще живут остатки наследства советского периода.
На вопросы Minval.az о том, как в настоящее время в прибалтийских странах ощущаются перипетии конфронтации стран Европы и российского блока, как там воспринимают происходящее в Европе и России, ответил латвийский политик и журналист, сопредседатель партии «Русский союз Латвии», экс-депутат Европарламента, депутат Рижской городской думы Мирослав Митрофанов.
— Вторгнется ли Россия в Украину и Прибалтику? Украинские и западные политики рисуют самые мрачные и апокалиптические захваты Россией Украины, других стран бывшего СССР. Как будут действовать силы НАТО в случае вторжения России в Украину или Литву, Латвию, Эстонию? Ощущают ли эту опасность в Латвии?
— России война не нужна. Война не решит никаких существующих проблем, но создаст лишь новые. Нет смысла и в территориальных приобретениях. В современном мире успешность государства зависит не от размера его территорий, а от объёма рынка, на котором оно доминирует. Соответственно для России жизненно необходимо формирование экономического Евразийского Союза, при обязательном участии Украины. Но этот проект не состоялся.
Если говорить о настроениях в Латвии, то в последние два года большинство простых людей сосредоточилось на внутренних проблемах, связанных с последствиями пандемии и резким ростом стоимости энергоресурсов. О противостоянии Запада и России иногда вспоминают редкие политики и публицисты. Нападения России народ не ждёт, но отношение к ней не улучшилось. Правящая элита и большинство избирателей настроены против России, исключение составляет русскоязычное меньшинство Латвии, которое по-прежнему за улучшение отношений с Российской Федерацией. Результирующий вектор антироссийский, но менее радикальный, чем в Литве или Польше.
— В чем суть разногласий Запада и России и как преодолеть эти противоречия? Можем ли мы говорить о неких закономерностях в отношениях двух полюсов геополитической силы, или мы живем и существуем в реалиях нового мирового порядка?
— Если воспринимать Запад, как нечто единое целое, то понять суть противоречий с Россией невозможно. На самом деле США и Западная Европа в общем были бы согласны на поддержание, пусть не особо дружеских, но стабильных отношений с Россией. У этой части Запада нет видов на территорию России или интересы внутри страны — российские природные ресурсы они и так могут покупать, а управлять огромной территорией и чужим населением — увольте! Нахлебались в Афганистане. К тому же, на Западе рассчитывают, что в далёкой перспективе ввиду конкурентного проигрыша в экономике, российские власти постепенно станут более сговорчивыми по всему спектру спорных моментов — от понимания демократии до поддержки антизападных режимов в разных частях света.
Но есть вторая часть коллективного Запада — бывшие соцстраны и советские республики Прибалтики. Они граничат с Россией, имеют исторические обиды и относятся к соседу намного более эмоционально. Классический пример — Польша и Литва. Элиты этих стран имеют амбиции к управлению широкими территориями к востоку. Они воинственны, нетерпимы и готовы всячески ускорить неминуемый, по их мнению, распад такого несуразного, нежизнеспособного государства, как Россия. Понятно, что это не объективная оценка, а Россия на самом деле демонстрирует достаточную устойчивость даже во времена наложенных на неё санкций и застоя во внутренней политике. Но путь восточно-европейских русофобов — это не путь долгосрочного расчёта, а иррациональной веры в скорый конец России. Это опасное заблуждение части западных стран подталкивает Запад в целом к повышению градуса противостояния с Российской Федерацией.
Особую роль в противостоянии Запада и России играет Украина. От полигона такого противостояния Украина перешла в разряд инструмента. Западные лидеры уверенно заявляют, что они точно знают, что Россия неминуемо и в самые короткие сроки нападёт на Украину. Россия отрицает такие намерения и стремится обменять военную деэскалацию на границах с Украиной на комплексную сделку по безопасности с Западом. Вроде, как повторить разрядку напряженности, последовавшую за Карибским кризисом 1962 года. Но повторить этот приём в настоящих условиях невозможно.
Тогда в далёком 1962 году обе стороны конфликта были одинаково уязвимы и напуганы перспективой войны. Сейчас Запад не боится начала войны, поскольку воевать непосредственно придётся Украине, которую не особо жалко. Более того, Запад заинтересован во втягивании России в продолжительную войну с Украиной, имея в виду опыт разрушительного влияния вьетнамской войны на Штаты и Афганской — на Советский Союз. Война чужими руками позволит загрузить заказами свой военно-промышленный комплекс и ослабить Россию до состояния, когда она станет более сговорчивой или падёт жертвой внутренней смуты по образцу 1917 года. Это опасный расчёт, поскольку западные стратеги не могут гарантировать, что Россия в случае затяжной и неудачной войны с Украиной, не применит тактическое ядерной оружие, что неизбежно втянет Запад в войну на стороне Украины. То есть, в отличие от войн во Вьетнаме или Афганистане, украинская региональная война с высокой долей вероятности перерастёт в глобальную ядерную.
— Как Латвия — самая русскоязычная страна Прибалтики видит и ощущает себя в этих политических реалиях, когда с одной стороны присутствует незримая угроза со стороны Москвы, а с другой — западный мир; тоже достаточно русофобский и не всегда активно настроенный на поиск диалога с Россией?
— Латвия сегодня — дисциплинированная часть коллективного Запада, настолько же лояльная Брюсселю и Вашингтону, насколько советская Латвия была лояльна Москве. Конечно, в глубине души правящая элита Латвии хотела бы вести себя более независимо и вызывающе, в стиле ультраконсервативного руководства Польши, но размер экономики и исторические традиции не позволяют этого делать. Влияние русскоязычного меньшинства на принятие решений в Латвии сильно ограничено, поэтому фактор наличия или отсутствия русской общины не влияет на позиционирование Латвии в регионе и мире. Он имеет значение для внутренней политики, но не внешней.
— В последние полгода существенно обострилась ситуация на границе Беларуси и прибалтийских стран. Это беженцы из Ближнего Востока, либо это политически преследуемые режимом Лукашенко граждане Беларуси. Кто виноват в этой ситуации? Кто раздувает напряженность и в чем суть политических игр на границе? Кому они выгодны?
— Александр Лукашенко хотел повторить приём президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, который в 2015-2016 годах добился масштабных уступок от Евросоюза в обмен на остановку миграции сирийских беженцев в Европу. Проще говоря, перекрыл границу и остановил миграционный кризис в ЕС. В ответ получил деньги и мир.
Но у Лукашенко не получилось скопировать этот успешный приём, использовав безвизовый режим для граждан Ирака. Почему? Турция интегрирована в западные структуры настолько, что Евросоюзу приходится вести диалог с официальными властями Турции при любых поворотах внутренней политики этой страны. А Лукашенко как был, так и остался для Запада чужим, непонятным и несимпатичным руководителем небольшой страны, которого можно изолировать и игнорировать.
К тому же, Лукашенко не учёл разницы между отношениями к беженцам в Западной Европе, где последних уважали и жалели, и к мигрантам в Польше и Литве, где симпатии большинства населения не на стороне переселенцев. То есть, в 2015 году в той же Германии общественность давила на власти в пользу нахождения некого гуманного решения — например, приютить, тех кто уже в Евросоюзе и ослабить приток новых. В Польше и Литве настроения публики, за исключением немногих волонтёров, в целом против допуска каких-либо незаконных мигрантов из-за границ ЕС.
Отмечу, что в самой Латвии приток беженцев из Беларуси был минимальным и заметной проблемой в 2021 году он не стал.
В. Мансуров
