После сокрушительного поражения Группы армий Центр Сталин в середине июля 1944 года распорядился прогнать 55 тысяч немецких военнопленных по Москве — это должно было стать символом новой силы СССР для его союзников, а также для последних союзников Гитлера.
17 июля 1944 года советский диктатор Сталин показал миру результат его «блицкрига»: около 55 тысяч немецких военнопленных прогнали по улицам Москвы на глазах у жителей города. В сопровождении вооруженных красноармейцев и конных казаков им надлежало пройти до Кремля, а москвичи, стоя по обочинам, ругали их и кидали в них разные предметы. Однако сопровождавшие немцев охранники пресекали крупные инциденты.
Военный историк Карл-Хайнц Фризер (Karl-Heinz Frieser) назвал это событие противоречившим правовым нормам ведения войны, «античным триумфальным походом». С другой стороны, можно предположить, что этот «парад» спас множество солдатских жизней, потому что Сталин хотел, чтобы в нем приняли участие как можно больше военнопленных. Шансы остаться в живых на фронте летом 1944 года были довольно невелики. 22 июня Красная армия начала свою операцию «Багратион». В течение буквально нескольких дней после ее начала Группа армий Центр потерпела поражение. До 10 июля, когда Красная армия окончательно ликвидировала «котел» под Минском, немецкие войска потеряли не менее 260 тысяч солдат. Еще сотни тысяч погибли в течение последовавшего за этим наступления советских войск. Поражение в этой операции считается самым тяжелым за всю военную историю Германии.
Крах 4-й армии стал результатом многочисленных ошибочных решений, принимая которые, Гитлер старался предотвратить поражение на Восточном фронте. Вместо того, чтобы немедленно начать отступление своих войск, безнадежно уступавших Красной армии как численностью (Группа армий Центр насчитывала 336 тысяч солдат, которым противостояли около 1,25 миллиона советских военных), так и материальным обеспечением, а также организовать гибкие оборонительные позиции, фюрер потребовал от своих солдат удержания своих позиций «любой ценой». Эти силы должны были сыграть роль своеобразного «волнолома», но в действительности это привело лишь к их еще более быстрой гибели. Так, под Могилевом и Оршей погибли многочисленные соединения Вермахта, не получавшие от основных немецких сил никакой материальной поддержки.
Березина — река судьбы
В итоге остатки 13 немецких дивизий устремились к Березине — реке, которая еще в 1812 году решила судьбу Наполеона и его «Великой армии». Тогда французскому императору удалось избежать попадания в ловушку, которую для него приготовили генералы русской царской армии. Наполеону, правда, пришлось пожертвовать арьергардом и значительной частью обозов, но зато удалось спасти свою гвардию, переправив ее по немногочисленным мостам на противоположный берег.
В июле 1944 года по направлению к мосту у деревни Березино на 60 километров растянулась колонна из автомобилей и прочего транспорта. «Все стремятся к переправе, — вспоминал один из участников тех событий. — Только бы переправиться на тот берег!» Если французам в 1812 году пришлось отражать постоянные атаки со стороны казаков, то в 1944 году немцев деморализовали советские штурмовики. Немецкие ВВС к тому времени давно уже прекратили поддержку своих наземных частей. 29 июня точным попаданием бомбы мост был разрушен. На возведение альтернативной переправы потребовалось несколько часов.
Если главной проблемой Наполеона на западном берегу Березины стали голод и мороз, то солдатам Вермахта пришлось убедиться в том, что их там поджидали мощные подразделения Красной армии. «Это было ужасное зрелище, — вспоминал оставшийся в живых немецкий солдат. — Дорога на протяжении примерно километра была уставлена столкнувшимися друг с другом автомобилями, между которыми повсюду лежали тела убитых солдат и полуголых русских женщин». Это были так называемые «вспомогательницы», которых солдаты Красной армии безжалостно убивали на месте.
В конце концов, остатки 4-й армии, стремившиеся на запад, угодили в три огромных котла. Они отдалились от линии фронта уже на целых 170 километров, а большую часть своих орудий и танков они успели повзрывать раньше из-за отсутствия топлива. К концу подходили также их запасы боеприпасов и провизии.
«Ликвидация проходит на удивление медленно»
К 13 июля многочисленные части Вермахта были почти в буквальном смысле стерты в порошок. Поодиночке или небольшими группами немецкие солдаты пытались пробиться через заградительные линии, устроенные Красной армией и партизанами. Не в последнюю очередь, с помощью жителей восточных областей Польши, имеющих украинские корни, Карлу-Хайнцу Фризеру удалось выяснить, что на запад все же удалось пробиться в общей сложности почти 15 тысячам немцев.
О том, что атаки Красной армии, тем не менее, не удовлетворяли ее командование, ясно свидетельствует высказывание главнокомандующего 2-м Белорусским фронтом, по словам которого, «ликвидация пойманных к „котел“ вражеских частей проходит на удивление медленно и неорганизованно». Виновными в этом, по мнению генерал-лейтенанта Захарова, были «безынициативные и нерешительные действия» некоторых командующих.
Сталин, в свою очередь, потребовал в это же самое время собрать как можно больше военнопленных и привезти их в Москву. Тем самым он хотел не только «подстегнуть» своих западных союзников, которые после высадки в Нормандии все никак не могли достигнуть поставленных перед собой целей. Кроме того, кремлевский правитель хотел дать понять последним союзникам Германии, в частности, Финляндии, Румынии и Венгрии, какая судьба ожидает их, если они продолжат поддерживать Гитлера.
Генералы во главе
17 июля две колонны пленных немцев прошли по Москве. Во главе шли старшие офицеры. Многие солдаты страдали от поноса, потому что буквально накануне сумели поесть впервые за несколько дней. Следом за немцами ехали поливальные машины, смывавшие нечистоты. Немецкие генералы после этого «марша» были помещены в одну из московских тюрем, а остальные пленные были отправлены в различные лагеря. Около четверти из них, однако, не выдержали этих переездов и связанных с ними тягот и умерли в пути.
Это «шествие», символизировавшее триумф Сталина, не осталось незамеченным и в Германии. Многие участники военного сопротивления понимали, что безумные приказы Гитлера приведут к краху Группы армий Центр. А те, кто, как Хеннинг фон Тресков (Henning von Tresckow), который, будучи начальником штаба 2-й армии, видел весь размах этого поражения и его последствий, понимали также, что речь в данном случае шла не о победе или поражении, а исключительно о моральном символе заката Третьего рейха.
Поэтому Тресков убеждал своего товарища по заговору Клауса Шенка Графа фон Штауффенберга (Claus Schenk Graf von Stauffenberg): «Покушение просто необходимо совершить — любой ценой. Даже если оно не увенчается успехом, в Берлине будут об этом говорить. Речь идет уже не о его практическом смысле, а о том, что немецкое сопротивление перед глазами всего мира и истории решилось на этот, последний рывок. Все остальное уже неважно».
