Сторонники Эрдогана осуждают публичные дома, называя их одной из форм «рабства», работники же секс-индустрии опасаются, что развернутая кампания представляет опасность для их здоровья и безопасности.Закрытие государственных публичных домов «не заставит мужчин перестать ходить к проституткам, но выдворит еще больше женщин в нелегальную сферу где-то на задворках, где у них не будет никакой защиты и никаких прав», объясняет 48-летняя работница стамбульской секс-индустрии Берна.
Работающие в секс-индустрии трансгендеры одеваются в субботний вечер в стамбульском районе Тарлабаши. Многие проститутки работают вне государственных публичных домов, которые власти закрывают, вынуждая тем самым работников секс-индустрии выходить на улицу, подвергая риску свое здоровье и безопасность.
Публичные дома существуют в Турции со времен Османской империи, и османские правители относились к ним терпимо. В первые годы существования Турецкой Республики государственные публичные дома являлись способом держать под пристальным контролем проституцию на всех уровнях. Однако во времена правления консервативной Партии справедливости и развития (ПСР) упор, по-видимому, делается на искоренении этой деятельности, которую многие в Турции считают грубым попранием морали.
Как сообщается, несколько государственных публичных домов на территории страны уже закрыли свои двери. Среди официальных причин приводятся такие, как близость к новой мечети и обнаружение по соседству исторических артефактов. А за ними вскоре последуют и другие, полагает активистка стамбульской организации по защите прав женщин «Женская дверь» Шеваль Кылыч (Şevval Kılıç).
По утверждению Шеваль Кылыч, закрытие этих публичных домов только увеличит количество случаев насилия в отношении женщин и трансгендеров, многие из которых работают в секс-индустрии по причине отсутствия альтернатив трудоустройства.
По данным минздрава Турции, на настоящий момент в государственных публичных домах, называемых «генел евлер» или «общий дом», работает 3 тыс. лицензированных работников секс-индустрии. По оценкам организации по защите прав женщин, на улицах работают около 100 тыс. нелицензированных работников секс-индустрии, многие из которых в Стамбуле.
«Защита в этих домах обеспечивается минимальная, но на улицах женщины и вовсе предоставлены сами себе», – отмечает Шеваль Кылыч. Входя в государственный стамбульский публичный дом, мужчины (женщинам посещать «квартал красных фонарей» возбраняется) должны сдавать сотовые телефоны, холодное и огнестрельное оружие, а также любые другие предметы, с помощью которых можно нанести вред женщинам.
Опыт 55-летней трансгендерной женщины по имени Зейнеп (Zeynep), работающей в секс-индустрии уже более 30 лет, иллюстрирует грозящие опасности. «Я работаю на улице, на обочине шоссе, в машинах. Это опасно, – говорит она. – На меня неоднократно нападали, избивали и насиловали. Но что можно с этим поделать?»
Она очень хотела бы работать в государственном борделе, но все ее просьбы неоднократно отклонялись, добавляет Зейнеп.
На взгляд Шеваль Кылыч, после прихода к власти ПСР в 2002 году отношение в обществе к женщинам и трансгендерам, а также работникам секс-индустрии, изменилось. «К существующему доминированию мужчин добавился углубляющийся консерватизм. Это опасное сочетание».
Цифры, похоже, подтверждают ее оценку: согласно докладу за 2012 год турецкой аналитической Международной организации стратегических исследований, в последние годы в Турции чуть ли не ежедневно в результате домашнего насилия погибает одна женщина. По данным официальной статистики, в период 2002-2009 гг. число убийств женщин выросло на 1 400 процентов, а в 2009 году погибли почти тысяча женщин.
Насилие в отношении трансгендеров, по имеющимся оценкам, демонстрирует аналогичную тенденцию в сторону увеличения. По словам Шеваль Кылыч, ссылающейся на данные организаций ЛГБТ-сообщества, есть основания полагать, что в период 2008-2010 гг. были убиты 45 трансгендеров, а за один только 2011 год – 40 трансгендеров.
Правительство пока не отслеживает и не фиксирует случаи насилия в отношении работников секс-индустрии и трансгендеров, добавляет она. «Эта тема – табу, которая была и остается как бы невидимой».
Связаться с должностными лицами для ознакомления с их реакцией не представилось возможным.
В последнее десятилетие стало заметнее и полицейское преследование, комментирует трансгендерная женщина Берна, прежде работавшая в государственных публичных домах в известном стамбульском квартале красных фонарей Каракей. «Постоянно принимаются новые законы, чтобы мы очутились вне зоны видимости, – говорит она. – Бывает так, что во время обеда в ресторане приходят стражи закона и штрафуют меня за «нарушение общественного порядка». «Каждый раз это обходится мне в 82 лиры [47,46 доллара США]. Мне приходится больше работать, чтобы уплатить все штрафы».
Дополнительным расходом в случае закрытия государственных публичных домов могут стать траты на медицинские услуги, добавляет Берна. «В борделях врачи должны еженедельно проводить обязательные медицинские осмотры. Это было безопасно. А без лицензии на врачебный осмотр уходят огромные деньги. Какая девушка сможет позволить себе отдавать еженедельно по 150 лир (83,69 доллара США)?»
По словам Берны, ей пришлось отказаться от заветного места в государственном публичном доме по личным причинам. Теперь вернуться невозможно, говорит она. «Нужно обратиться к властям за получением лицензии, но ПСР прекратила выдавать лицензии несколько лет назад. Если бордели не закроют, то они попросту тихо умрут сами собой».
В январе работники публичных домов квартала Каракей провели демонстрацию против опасностей, сопряженных с вынужденным выходом на улицы. Один из представителей охраны, осуществляющей наблюдение за входом в данный квартал, относится к их доле с сочувствием. «Работать в такой среде непросто. Для любой женщины это трудно и неправильно», – говорит молодой человек.
Правительство на сегодняшний день пока никак не реагирует; никакой работы по облегчению работникам секс-индустрии процесса перехода от работы в государственных публичных домах не проводится. «Если проституция – это проблема, то власти на самом деле не пытаются ее решить, – говорит Шеваль Кылыч. – Все, чем они занимаются, это стараются ее замаскировать».
