Формат «Центральная Азия – Россия» — не нов, и не то чтобы формален. Он, вероятно, предпочитал тишину, действовал на уровне межведомственных встреч и обсуждений, спокойной бизнес-активности еще с 2004 года (особенно – в Казахстане). А вот саммитов, напора, пиара, характеризующих внешние силы в контексте их присутствия и влияния в Центральной Азии, на которые горазды США, Россия, Евросоюз и отчасти – Китай, не было. Собственно, в Токио к саммиту готовились и в прошлом, и в позапрошлом году, но – не случилось по ряду не зависящих, от ЦА, причин.
Наконец, саммит «Центральная Азия + Япония» состоялся на излете текущего года и под председательством «железной леди «Страны восходящего солнца» — премьер-министра Такаити Санаэ. Возможно, Токио «подхлестнуло» к нему то, что в регионе внешние игроки стали действовать более чем энергично с инвестиционными предложениями, инициативами в реализации крупных транспортных, энергетических, сырьевых и иных проектов с параллельным проведением (наперегонки) саммитов: только в течение этого года — «ЦА + ЕС», «ЦА + Китай», «ЦА + Россия» и «ЦА + США».
То есть Япония решила «не спеша поспешить», дабы официально и на высоком уровне застолбить собственную нишу в регионе, геополитическая и геостратегическая важность которого стала расти весьма стремительно, да еще и при наличии огромной сырьевой базы и транспортно-логистических возможностей (связующее звено между Востоком и Западом). Что ж, в современных условиях (особенно – последних пяти лет) глобальной турбулентности и мирового беспорядка, Токио сделал практичный выбор: Центральная Азия — богатый, перспективный, довольно уравновешенный и политически нейтральный партнер. К тому же – вполне не малый рынок сбыта.
В свою очередь регион, – по крайней мере, так это представляется, — тоже может рассчитывать на развитие отношений с Японией на выгодных для него условиях, без особых тревог по поводу политизации и идеологического давления со стороны партнера; на внесение дополнительного элемента баланса в среду внешних интересантов, конкурирующих за влияние в Центральной Азии.
Рассмотрим, коротко, практический интерес Японии к Центральной Азии. Это, во-первых, ее насыщенность редкоземельными элементами, критически важными для высокотехнологичной промышленности Японии. И пока сырьевая база ЦА не совсем еще пошла вразнос, необходимо обеспечить к ней бесконфронтационный, с претендентами влияния в регионе (не исключено, что Токио несколько припозднился) доступ с тем, чтобы снизить зависимость от традиционных внешних поставщиков сырья.
Во-вторых, транзитная ценность региона. Речь, в частности, о Среднем коридоре, через который Япония получает если не прямой, но и не сильно витиеватый выход к урану, редкоземельным металлам и материалам, необходимым для развития и продвижения высоких технологий. При этом Токио может занять собственную нишу в разведке новых месторождений, добыче сырья и его переработке. Ну и в контексте коридора Япония, известная развитостью «умных» транспортных (скоростных) систем, тоже видится «ко двору».
В-третьих, регион интересен в плане локализации в нем японских производств и расширения рынка сбыта: сейчас объем торговли Японии со странами Центральной Азии, численность населения которой перевалила за 80 млн, составляет порядка 35 млрд долларов – это больше, чем с США, но гораздо меньше, чем с Китаем (95 млрд долларов), с которым сложно конкурировать.
Но: саммит продемонстрировал выраженные казахстанский и узбекский «акценты», о чем речь – впереди. Здесь же подчеркнем, что премьер-министр Такаити Санаэ, как следует из ее выступления на саммите «ЦА + Япония», не случайно охарактеризовала Центральную Азию как регион, имеющий растущее геополитическое и экономическое значение, в том числе, в качестве связующего звена между Европой и Азией; сделала «упор» на его энергетические и минеральные ресурсы и высокие темпы экономического роста. Премьер обозначила приоритетные направления сотрудничества в рамках формата «ЦА + Япония» — технологии, энергетика, транспорт, климат и человеческий капитал. Все они зафиксированы в итоговой декларации саммита, подкрепленной озвученным Токио намерением реализовать в Центральной Азии в течение ближайших 5 лет бизнес-проекты на, без малого, 18 млрд евро.
И тут стоит вернуться к теме казахстанского и узбекского «акцентов», и вот почему: главными экономическими партнерами Японии в Центральной Азии являются именно Астана и Ташкент. Наибольший объем инвестиций «Страны восходящего солнца» в регион пришелся на РК – 8,5 млрд долларов. В рамках саммита было принято решение о вложении японских инвестиций в разные сферы в РК еще на почти 4 млрд долларов.
Сейчас в Казахстане насчитывается порядка 70 предприятий с японским капиталом, в том числе, работающих в нефтяном секторе, в сфере добычи урана, в автопроме; иных. Но, надо думать, особый интерес Токио направлен и на добычу/переработку редкоземельных металлов, на которые нацелены США, ЕС и Китай.
Что же касается Узбекистана, Япония, за последние годы, стала одним из экономических и технологических партнеров республики. Товарооборот между двумя странами хоть и мал (в прошлом году он не превысил 388, 6 млн долларов), однако продемонстрировал за последние семь лет рост в 2,5 раза. Объем прямых японских инвестиций в страну тоже можно считать мизерным, но в ней работает 121 компания с участием японского капитала, создано 29 совместных предприятий. Инвестиции «Страны восходящего солнца» в РУз направлены, в основном, в модернизацию энергетики, химической промышленности и систем водоснабжения. В Узбекистане работают такие компании как «Mitsubishi», «Marubeni», «Itochu», «Sumitomo» и др.
Но судя по тому, что на встрече с президентом Шавкатом Мирзиеевым в Токио участвовали более четырех десятков ведущих японских компаний и банков, на Ташкент у Токио широко открылись глаза – впрочем, как и у Ташкента — на Токио: президент РУз заявил, что интерес его страны к Японии основан на полноценном и длительном инвестиционном и технологическом партнерстве, и выдвинул несколько ключевых инициатив. В их числе — создание Инвестиционного фонда развития инфраструктуры и промышленности Центральной Азии, запуск программы «качественной инфраст руктуры» по японским стандартам, а также формирование сети японских технопарков в странах региона с учетом их промышленной и сырьевой специализации.
Следующий момент – создание цифрового хаба «Центральная Азия – Япония» (совместная работа в сферах искусственного интеллекта, робототехники, кибербезопасности); разработка Стратегии сотрудничества «Центральная Азия – Япония 2040» с конкретными программами включенности региона в глобальные экономические процессы.
Япония ответила на это не идеологическим давлением через необходимое, для ЦА, сотрудничество, а конкретными проектами практического смысла – с пятью государствами региона она подписала более 100 документов о сотрудничестве в государственно-частном формате, в том числе в таких областях как природные ресурсы и цифровые технологии.
И никаких «навязших в зубах» политических разговоров, в соответствии с открытой информацией, не наблюдалось, что выгодно отличило Токио от некоторых других претендентов влияния в ЦА.
Словом, вне оголтелости при том, что конкуренция Японии с «иными» — неизбежна (кстати, на саммит с ЦА нацелилась также Южная Корея – в следующем году, и, не исключено, «продолжение следует»). Безусловно, после саммита в Токио начнутся провокационные разговоры и публикации на тему «битвы Японии за Центральную Азию» со всеми вытекающими отсюда «лобовыми столкновениями» разных центров силы.
На поверку же «Страна восходящего солнца», подсобившая Центральной Азии в укреплении ее многовекторности, что крайне важно как с политической, так и экономической, инвестиционной и иных точек зрения, тихо и спокойно закрепила за собой присутствие в регионе тем, о чем было сказано в итоговой декларации саммита – прицелом на создание устойчивой цепочки поставок, энергопереход, критические ресурсы и человеческий капитал. Все это – без ажиотажа, трескучих лозунгов и предельно вежливо: согласно японской мудрости, по которой «Превышение вежливости есть невежество».
