Когда Михаил Горбачев и Джордж Буш старший в 1989 году похоронили холодную войну в морских водах у берегов Мальты, одна вещь стала очевидной: ялтинская система, существовавшая с 1945 года и основанная на концепции разделения сфер влияния в Европе между Россией и Западом, перестала существовать. Однако относительно будущего Москва и Вашингтон имели совершенно разные взгляды. Геннадий Герасимов, советник Горбачева, провозгласил то, что он назвал «доктриной Синатры» (Sinatra doctrine), приглашавшей бывшие страны советского блока делать все «на свой лад», тогда как Кремль пребывал в мечтаниях по поводу наступающей эры американо-советского кондоминиума, основанного на «новом мышлении» Горбачева. Белый дом, напротив, готовился к «Европе целой и свободной», а также к новому мировому порядку, в котором не было ни необходимости иметь еще одного гегемона, ни места для него.
В первые два года после упомянутого события произошло объединение Германии, а также развал Советского Союза и Югославии. В течение следующих двух десятилетий атлантические и европейские институты — НАТО и Европейский Союз, — по сути, завершили объединение Европы за пределами бывшего Советского Союза. России — сама она не участвовала в интеграционных процессах и не могла их блокировать — были предложены отношения, для успешного осуществления которых Москва должна была признать глобальное лидерство Соединенных Штатов, принять ценности и нормы Евросоюза, а также отказаться от своих атавистических амбиций относительно сфер влияния, в том числе от защитных буферных зон. Кремль игнорировал все три варианта. В результате собственные претензии России относительно равного статуса были отвергнуты как смехотворные, а ее попытки возглавить процесс интеграции в постсоветской Евразии были отклонены как неоимпериалистические, и им было оказано эффективное сопротивление. Острый кризис возник в 2014 году, в центре которого оказалась Украина.
Спустя четверть века после Мальты Восточная Европа остается неустойчивой, а для Европы в целом вновь наступили опасные времена. Владимир Путин еще год назад надеялся на то, что Украина сможет придать его Евразийскому Союзу столь необходимую критическую массу, однако теперь эта страна однозначно и, судя по всему, бесповоротно ориентируется на Запад. Путин смог лишь сохранить за собой Крым, но этот шаг Запад посчитал аннексией и обещал никогда не признавать. После ожесточенной борьбы часть Донбасса при поддержке Москвы де-факто отделилась от остальной Украины. Мирная реинтеграция этого региона в состав остальной Украины представляется весьма проблематичной. В то время как размораживание конфликта на Донбассе и возобновление крупномасштабных военных действий, напротив, грозит перейти в фазу тотальной войны и может привести к прямому столкновению между Россией и НАТО, которое, как, наверное, полагали Буш и Горбачев, после Мальты должно было навсегда остаться в прошлом.
Сама Украина, кажется, окончательно отделила свою судьбу от судьбы России и закрыла книгу продолжавшейся несколько веков совместной истории. Война на юго-востоке страны придала мощный импульс украинскому государственному национализму и процессу формирования национального самосознания. Перспективы разделения Украины на две части или на большее количество частей, которые затем вступят в соревнующиеся между собой блоки — Евросоюз/НАТО и Россия/Евразия, — сегодня представляются весьма отдаленными. Чтобы справиться с существующим вызовом, Украине потребуется единство народа, лидерство элиты, а также масштабная и последовательная поддержка со стороны Европы и Америки, которую не следует считать само собой разумеющейся. Вступление Украины в Евросоюз в лучшем случае займет немало времени, а попытки предоставить ей членство в НАТО могут привести к войне с Россией.
Молдавия, зажатая между Украиной и Румынией, остается разделенной, а ее судьба — неопределенной. В результате состоявшихся 30 ноября выборов к власти вновь пришло прозападное коалиционное правительство, подписавшее соглашение об ассоциации с Евросоюзом. И Кишинев, и Киев теперь двигаются в сторону Запада, и при этом ситуация с тяготеющим к России и окруженным сушей Приднестровьем становится более сложной. Там может возникнуть новый конфликт, особенно в том случае, если будет блокирован доступ России к этой территории. Что касается черноморского региона, то Россия заключила договор с Абхазией, отколовшейся — как Приднестровье от Молдовы — от Грузии в 1990-х годах, и формально признанной Москвой в качестве независимого государства. Новый договор интегрирует Абхазию в российское пространство безопасности. Тем временем крохотная Южная Осетия, еще одна бывшая провинция Грузии и не жизнеспособная сама по себе, фактически, объединяется с Северной Осетией, одной из республик Российской Федерации. Сама Грузия подписала соглашение об ассоциации с Евросоюзом и уже давно мечтает вступить в НАТО.
Армения движется в противоположном направлении и присоединяется к возглавляемому Москвой Евразийскому экономическому союзу, тогда как ее противник Азербайджан, критикуемый на Западе за действия в области прав человека, сделал выбор в пользу многовекторной позиции, делая ставку на свои запасы нефти и развивая отношения со своими собратьями в Турции, со своими клиентами на Западе и со своим соседом Россией. Сама Турция подчеркнуто дистанцируется от Европейского Союза, в который она формально пытается вступить уже в течение 50 лет. Она теперь рассчитывает стать более независимым региональным игроком на перекрестке Европы и Ближнего Востока. Турция остается союзником НАТО, однако она заставляет Соединенные Штата учитывать ее интересы. Кроме того, она продолжает прагматично сотрудничать с Россией, несмотря на введенные Западом санкции против Москвы.
Что касается Москвы, то у нее есть проблемы со своими собственными союзниками и партнерами. Несмотря на то, что формально 1 января 2015 года Евразийский экономический союз (ЕАЭС) начнет свою работу, Белоруссия и Казахстан, еще два первоначальных участника евразийской интеграции, испытывают тревожные чувства по поводу своего суверенитета и независимости с учетом позиции России. Наблюдая за событиями на Украине, они проявляют беспокойство по поводу своей собственной территориальной целостности. Быстро приближающаяся рецессия в России угрожает потянуть вниз Белоруссию и Казахстан: не очень успешный старт для первого важного внешнеполитического проекта Москвы с момента развала Советского союза.
И, наконец, Германия, о воссоединении которой было объявлено на проходившем на Мальте саммите, спустя 25 лет стала основным членом Евросоюза, затмевающим собой своего давнишнего партнера по «тандему» Францию. Становясь единоличным лидером Европы, Берлин пересматривает свои ключевые отношения: с Парижем, с Вашингтоном и с Москвой. Как лидеру ему необходимо взять на себя ответственность в отношении озабоченностей и интересов других европейских столиц. Он также движим ярко выраженным постмодернистским и слегка моралистическим мировоззрением. Россия уже почувствовала это в связи с Украиной, а Соединенные Штаты — в связи с АНБ. Вероятно, это еще не конец истории.
Саммит на Мальте не был тем местом, где было достигнуто соглашение относительно европейского порядка после окончания холодной войны. На самом деле после Мальты не было заключено никакого соглашения, которое бы фиксировало новый европейский порядок. Парижская Хартия 1990-го года лишь провозгласила те принципы — то же самое сделали хартия 1997-года и заключительный акт 2002-года, — которые, как предполагалось, должны был регулировать отношения России с НАТО. В течение более двух десятилетий ни у кого на Западе не возникало в этом потребности: все в той или иной мере решалось в Вашингтоне и в Брюсселе, а также обсуждалось в ходе дискуссий внутри НАТО и Евросоюза.
Выход России из сложившегося после холодной войны порядка оказался шоком. Урок наполеоновских войн относительно необходимости интеграции бывшего противника — он был забыт после Первой мировой войны, что привело к ужасным последствиям, но был учтен после Второй мировой войны — теперь вновь забыт. Мальта стала уже историей, но Ялта — место проведения Крымской конференции и часть Украины после развала Советского союза — сегодня, после реинтеграции с Россией, является символом нового раздора.
