COP29
История, которую вы сейчас прочтете, наверняка потрясет вас, потому что в ней отражается расколотая надвое жизнь семьи бакинцев. У них было до и после. А настоящее – это отчаянная попытка борьбы, потому что на карту поставлена не только честь, но и жизнь человека, который сегодня уже на грани…
Я хочу, чтобы вы прочувствовали глубинную трагедию человека, ищущего ход в лабиринте без выхода. Тот самый момент, когда – во имя спасения семьи, ради ребенка – идешь на крайности, кажущиеся единственным выходом из тупика.
В редакцию сайта Minval.az обратилась гражданка Азербайджана Софья Халиман. Она рассказала о том, что в 1997 году ее муж – Ян Разнобарский — потерял работу, и родительский дом Софии (Сураханский район) пришлось заложить в банк. Потом началось долгое время судебных тяжб, потому что в связи с инфляцией деньги обесценились, и начались проблемы с выплатами. Дом пришлось продать, супруги расплатились с банком, и на оставшуюся сумму приобрели новый дом в том же Сураханском районе. Супруг Софьи – строитель, он договорился с хозяином дома – Сеидовым Мурадом, что заплатит ему часть денег, затем полностью отремонтирует дом, обустроит, затем заложит этот дом под ипотечный кредит, отдаст остальную оставшуюся часть денег М. Сеидову, а потом этот дом продаст, чтобы выручить средства на покупку нового жилья. На том и договорились: муж отдал положенную часть денег М. Сеидову.
Пришла беда – отворяй ворота
Так вышло, что Супруг Софьи стал жертвой лже-«маклеров», которые за обещание найти покупателя на часть земли вокруг дома и открытие ипотечного кредита взяли с Яна 25 тысяч долларов. Дом, за который супруги внесли первый взнос, находился на тот момент в таком состоянии, что невозможно было там жить – ни воды, ни газа, просто коробка, а так как деньги, на которые Ян должен был начать строительство, уплыли в карман аферистов, супругам пришлось снимать квартиру.
Через какое-то время на Яна и Софью обрушивается новая беда: дом, за который они внесли часть денег, сгорает – из-за проводки, которую оборвал сильный ураганный ветер. Огонь потушили соседи. После этого Ян – с разрешения М. Сеидова, продал часть земли около дома и начал на вырученные деньги (17 тысяч долларов, из которых 9,5 тысяч отдали М. Сеидову) перестраивать, восстанавливать сгоревший дом: восстановил фундамент, поднял стены, осталось сделать крышу, но денег семье катастрофически не хватало. М. Сеидов, получивший свою часть денег (первый взнос за дом и 9,5 тысяч за покупку участка земли), увидел, что дом восстанавливается, и решил сделать все, чтобы вернуть его себе, но при этом не вернуть те деньги, которые ему выплатили покупатели – несмотря на тот факт, что покупка была оформлена нотариально (документы прилагаются, в том числе и долговая расписка).
Первый процесс проходил в Сураханском суде: М. Сеидов выдвинул обвинение против дочери Яна, на имя которой был оформлен дом. Суд вынес решение в пользу М. Сеидова.
— Но это произошло без нашего ведома. Нас даже не вызывали в суд, мы не получали никаких уведомлений, — рассказывает Софья. — Согласно этому решению, Ян должен отдать М. Сеидову оставшиеся 25 тысяч долларов и дом — без возврата тех денег, которые Ян уже заплатил (15 тысяч долларов). Решение было вынесено в ноябре 2015-го года. Как мы об этом узнали? Нам позвонили из БТИ и сказали, что в их ведомство пришло судебное решение переоформить дом на имя М. Сеидова (стоит отметить, что дом был оформлен на имя его жены – Сеидовой Тахиры). Представляете мое состояние? Мы подали апелляционную жалобу, в которой указали условие, что мы возвращаем М. Сеидову только в том случае, если он вернет наши 15 тысяч. Доведенный до состояния аффекта, Ян предпринимает попытку суицида, наглотавшись таблеток. Мы отвезли его в Сабунчинскую больницу, откуда его перенаправили в больницу Семашко. В больницу приехала полиция, но муж был настолько слаб, что не мог давать показания. Следователю (31-е отделение полиции Сураханского района) Ян сказал, что как только будет чувствовать себя лучше, то сам придет к ним давать показания. Через 10 дней, когда Яна выписали из больницы, он пришел к следователю, но тот заявил, что срок следствия уже закончился, и потому показания он принимать не будет. Дело закрыто. Ян написал заявление в прокуратуру, оттуда его направили в Горотдел, где следователя наказали. В дальнейшем человек, который купил у нас часть земли за 17 тысяч долларов, хотел вложиться в строительство, чтобы помочь нашей семье. С М. Сеидовым этот момент был обговорен, и он вроде бы сначала согласился, а потом пошел на попятную и отказал, потому что преследовал одну цель: вернуть дом и не выплатить нам наши деньги.
Доведенный до отчаяния, муж пошел на крайние меры
Потом случилось то, что никто и никак не мог ожидать. Доведенный до отчаяния, Ян откуда-то достал охотничье ружье, заряженное дробью для охоты на птиц, пригласил М. Сеидова прийти в кафе для переговоров. Официанту, который обслуживал кабинет Ян сказал, чтобы тот принес чай, но не заходил в помещение в течение получаса, потому что предстоит важный разговор, посторонних при котором быть не должно.
Когда пришел М. Сеидов, Ян направил на него ружье и приказал ему лечь на пол. М. Сеидов сказал, что на пол он не ляжет, обещал сидеть спокойно. Муж согласился. И вдруг стучится официант. Ян, держа ружье под столом, сделал знак М. Сеидову, чтобы он молчал. Когда официант открыл дверь, М. Сеидов неожиданно набросился на Яна. В результате борьбы ружье непроизвольно выстрелило, дробь пробила ногу нападавшего. Ян вместе с работниками кафе оказал первую помощь, перетянул ногу М. Сеидова своим ремнем, попросил вызвать скорую, а затем вместе с сыном хозяина кафе отвез М. Сеидова в больницу. Затем добровольно сдался полиции. При медицинском обследовании выяснилось, что ни жизненно важные артерии, ни кости не были задеты. Это было ранение в мякоть ноги, то есть статья 29.120.1.1 УК АР (нанесение менее тяжкого вредя здоровью по неосторожности). 15 июня 2015 года следователь прокуратуры Сураханского района Шамиль Шамидли заявил Яну, что ужесточит статью, если он не заплатит ему 20 тысяч манатов. Естественно, у нас не было таких денег, и мужа осудили совсем по другой статье – 29.120.2.5. УК АР (попытка предумышленного убийства из корыстных побуждений), а также по статье 228.1 УК АР (незаконное приобретение, сбыт, хранение или ношение огнестрельного оружия, боеприпасов).
Я недостаточно хорошо владею азербайджанским языком, а Ш. Шамидли не владел русским. Переводчика нам не предоставили, хотя по закону были обязаны это сделать. До сих пор мне не дают протоколы следствия на русском языке. Переводчица то бывает, то не бывает. Дело Яна было закрыто в воскресенье, разве такое возможно?
У Яна в любой момент могут отказать почки
Первую голодовку в знак протеста против статьи, которую он не совершал, Ян начал еще в КПЗ, до решения суда, 19 сентября. Но ее не зафиксировали сразу, а обратили внимание только тогда, когда мой супруг начал резко терять вес. Кроме того, сыграли роль и мои жалобы. Голодовку Яна зафиксировали только 3 октября 2015 года. Ян продолжал протестовать, голодая. В феврале он попал в больницу в критическом состоянии, и к следователю городской прокуратуры Асему Сафаралиеву его носили на носилках. Следователь этот старался побыстрее закрыть дело и передать его в суд по особо тяжким преступлениям. По закону АР следователи не имели права закрывать уголовное дело, когда человек находится в критическом состоянии.
В итоге 5 декабря 2016 года состоялся суд, который вынес решение: по статье 29.120.2.5. Яна осудили на 15,6 лет лишения свободы в колонии общего режима.
5 марта 2016 года Ян вскрыл себе вены, и его в тяжелом состоянии отправили в СИЗО. Этот факт не был зафиксирован. Ему даже Скорую вызвали не сразу. Яну не дали последнего слова, и судья Эйнулла Велиев зачитал приговор.
Моего мужа арестовали по статье, которую он не нарушал, за преступление, которого он не совершал. Приговор, вынесенный составом судей Бакинского суда по тяжким преступлениям под председательством судьи Э. Велиева по делу №1 (101) 519/16 от 2.12.2016 г. – не обоснован, незаконен и несправедлив. Этот приговор был вынесен по заказу и на основании полностью сфальсифицированных материалов уголовного дела, состряпанных следователем прокуратуры Сураханского района Шамиля Шамедли, который после неоднократных жалоб как моего супруга Разнобарского Яна Таировича, так и моих собственных жалоб, а так же жалоб адвокатов, ведущих наше дело, вступил в преступный сговор с Сеидовым Мурадом. С этого момента преступный ком несправедливого «правосудья» покатился по наклонной плоскости, доламывая своими ударами нашу и без того нелегкую жизнь.
Права заключенного? В СИЗО №3 об этом даже не слышали!
28.08.2016 и 19.04.2017 гг. руководство СИЗО №3 (пос.Шуваляны) прекратило осуществлять медицинский и административный надзор-контроль за голодовкой моего супруга, ложно уведомляя меня в том, что он исправно принимает пищу. У моего супруга отказываются принимать заявления о голодовке, чтобы утаить от общественности факт проведения его протестной акции – уже 5-й по счету! 16.05.2017 года Ян, находясь в камере №76, потерял сознание от слабости. Но руководство СИЗО №3 по-прежнему преступно игнорирует и скрывает этот факт. В целях усмирения моему супругу грозили отправлением в туберкулезную зону и намеренным раздиранием желудочного тракта шлангом при принудительном кормлении. Из-за критического состояния здоровья у Яна в любой момент могут отказать почки.
Так же руководство СИЗО №3 запрещает моему мужу связываться с правозащитниками, сотрудниками Красного Полумесяца и омбудсменом. Они не проводят медицинский осмотр, хотя, согласно законодательству, голодающего заключенного должны содержать в отдельной камере. Так же сотрудники СИЗО №3 скрывают от омбудсмена и сотрудников Красного Полумесяца реальную массу тела моего мужа (мужчина, который весил 90 кг, сейчас весит всего 50). А судья Суда по тяжким преступлениям Э. Велиев пытается прервать ознакомление с протоколами судебного заседания моего супруга, а также отклоняет все ходатайства об экспертизах. Э. Велиев так же игнорирует решение судьи Апелляционного суда Вугара Маммедова, который удовлетворил ходатайство моего супруга. Так же руководство СИЗО №3 не предоставляет материалы уголовного дела и копии из материалов уголовного дела.
30 мая из-за того, что у Яна в тюремной больнице не приняли заявление о голодовке, он порезал вены на ногах. Это подтвердила пенитенциарная служба.
Получается, что в правовой, демократической стране наши права грубо нарушаются? Как же я могу рассчитывать на справедливое правосудие, если происходят такие страшные вещи, и нас просто отказываются слушать и понимать?
P.S. Софья работает в одном из Сураханских салонов красоты, зарабатывая себе на жизнь. Ей помогает дочка, которая, кстати, несмотря на сложную, практически патовую жизненную ситуацию, отлично учится в школе. Они снимают квартиру, с трудом сводя концы с концами. Конечно же, каждый из вас может по-своему воспринять эту историю. Возможно, кто-то осудит, кто-то посочувствует, а кто-то просто махнет рукой, и читать не станет. Это – право выбора, на него имеет право любой. Ян тоже сделал свой выбор, за который жестоко поплатился. А ведь он просто пытался защитить свою семью от разорения – пусть даже таким образом. Но все получилось иначе. Это – жизнь, и она не всегда поворачивается к нам лицом.
Мы искренне верим в то, что эту статью прочитают в соответствующих органах и примут к сведению все те беззакония, которые творятся в СИЗО 3№. Возможно, хоть таким образом на горизонте забрезжит крохотный огонек справедливости…
Яна Мадатова
Редакция готова выслушать и опубликовать мнение противоположной стороны.
