Интервью с председателем Исламского комитета России Гейдаром Джемалем.
— Гейдар Джахидович, как вы оцениваете инцидент со сбитым российским самолетом в Сирии? Есть ли вероятность, что этот инцидент может привести к большой войне в регионе Ближнего Востока?
— Прежде всего, стоит отметить, что Россия находится в антитурецкой коалиции, которая носит неофициальный и скрытый характер. В этой коалиции участвуют Россия, Иран, Ирак, Израиль, Сирия и, до последнего времени, там был Египет, до крушения российского А321. Что касается Саудовской Аравии, то если она не так открыто выступает против Турции как Иран, то ее позиция в принципе тоже антитурецкая. Нужно также отметить, что за этой коалицией стоят США, несмотря на то, что Турция является членом НАТО, то есть формальным союзником в рамках альянса. Поэтому они это передоверили России. Россия в этом направлении работает по поручению, как говорит Владимир Путин, «наших партнеров».
Я думаю, что такого рода договоренность была достигнута между президентами России и США во время беседы на генассамблее ООН. Они сжимали кольцо вокруг Турции, действия происходили завуалированно. Например, сирийские курды воюют против Турции, а кто их поддерживает? США, Израиль и Россия. Их даже поддерживает Башар Асад, которого поддерживают Иран и Россия. Дальше, удары по сирийским туркменам. Если, допустим, Россия была в ярости из-за русских на Украине и говорила о русском мире, говорила, что она их защищает, то у Турции есть такой же тюркский мир. Туркмены – это такие же подопечные Турции, как и русские в Новороссии, только вот если Россия бросила Новороссию, то турки их защитили. И то, что произошло — это серьёзнейший эпизод в предвоенной обстановке третьего мирового противостояния.
Сбив российский самолет, Эрдоган получил большие преференции в турецком обществе. Он показал, что в отличие от Кремля, он защищает турецкий мир, защищает сирийских туркмен. Давайте сравним эту ситуацию с ситуацией взятия Россией Крыма. На взятии полуострова Владимир Путин сильно повысил свою популярность, но за Крымом последовали антироссийские санкции и само событие было воспринято в штыки. А Турция действовала так, что она получила поддержку мирового сообщества и того же НАТО после того, как сбила российский самолет. Да, Турцию в НАТО никто не любит, но Турцию они вынуждены терпеть. Турцию не любят США, Турция не принимается в ЕС, но формально Турция член этого пространства, и таким образом Запад оказывается в ловушке у турков.
Если США отказывается от Турции и показывает, что Турция – это отдельная сила, которая игнорирует Запад и не считается с НАТО, то это будет конец НАТО, потому что Турция после США в НАТО идет сильнейшей военной силой. Турция – это крупнейшая страна, это 80 миллионный народ, больше чем Германия, то есть если они откажутся от Турции, то они разрушат южные границы НАТО. А что такое НАТО? НАТО — это символ господства США над Европой, которую завоевали в 1945 году.
Отказ НАТО от Турции равнозначен отказу СССР от ГДР. Поэтому США у турков на крючке, и они вынуждены поддерживать Анкару. Значит, получается так, что Крым был встречен санкциями и негативом, а за СУ-24 вынужденно поддержали. Это первое.
Второе, если сейчас после этого пойдут в Турции какие-то теракты или взрывы, то палец, обвиняющий Россию, укажет на нее как на мстителя. Мало того, что Россия бьет по туркменам в Сирии и нарушает воздушные границы, так она сейчас еще и мстит. Неважно, кто взорвет — ИГ, РПК — без разницы. Главное виновным будет Россия. Эрдоган же этим поступком получил кредит доверия у националистического ядра Турции, а вот в России ждут, что сделает Путин. Приостановили отправку туристов в Турцию. Можно, но не сильно, прекратить торговлю с Турцией, это не выгодно в большой степени самой России, отказаться от «турецкого потока». От этого потока сама Турция практически отказалась.
— Как вы считаете, какую позицию должен занять в вопросе со сбитым самолетом Азербайджан, учитывая фактор, что официальный Баку имеет традиционно хорошие отношения и Турцией, и с Россией?
— Я должен с сожалением констатировать, что Азербайджан в своей политике отстает от конъюктуры на несколько шагов. Скажем так, раньше, 3-5 лет тому назад, улучшение отношений с Москвой означало решение карабахского вопроса, потому что раньше Россия так или иначе могла повлиять на судьбу карабахского конфликта, тогда как сегодня Россия повлиять на этот процесс не может. Потому что сегодня у России другая международная ситуация. Сегодня Россия изо всех сил пытается вернуться в фарватер Запада. Запад же в свою очередь использует это, посылая ее на войну в Сирии.
У России очень сложная ситуация. Она активно действует и демонстративно бомбит что-то в Сирии, но при этом санкции не снимаются, цены на нефть падают. В перспективе — союзник в виде Ирана, который после того, как выйдет из под санкций, опустит цены на нефть до 20 долларов. Все будут бороться за рынки и поэтому ожидается, что все будут демпинговать, и Иран в первую очередь. Это будет определенное давление на ОПЕК, который тоже будет снижать цены, не будут же они держать цены на этом уровне в пользу Ирана.
Сейчас Россия пытается что-то делать и улучшать отношения с Западом, но результатов нет. Внешне вроде все приветствуют всю эту игру России против террористов и так далее, но по факту все хуже и хуже. В этих условиях Россия решать карабахский вопрос уже не может, потому что Армения проигнорирует позицию Кремля, даже если Москва скажет Армении, чтобы та отдала Карабах. Армения на это заявление просто пронзительно расхохочется. Не факт, что и 5 лет тому назад они взяли и просто дали, но сейчас у армян реакция будет простого недоумения: «Кто вы такие?». Тем более, когда речь идет о вступлении Азербайджана в ЕАЭС взамен на Карабах.
Но сегодня иная повестка дня: эскалация вокруг России и Турции. В этих условиях, если Азербайджан оказывается на стороне России, то у него стратегически крайне незавидное положение, в котором Азербайджан может даже лишится своего суверенитета. С другой стороны, стать на сторону Турции и бросить вызов России тоже чревато конфронтацией с Россией и Ираном, на что Азербайджан пойти не может. Здесь ему стоило бы занять дистанцированно-ожидательную позицию.
В этом смысле себя так уже обозначила Грузия, показав, что она ни на чьей стороне. Несмотря на то, что у Грузии большой торговый баланс с Турцией, она не заявляла, что является союзником Турции, как это, например, заявляют в Азербайджане.
Мне кажется, что сейчас Азербайджану на данном этапе, который зажат между Россией, Ираном и Арменией, следует дистанцироваться от схватки, потому что воевать на трех фронтах будет слишком тяжело для Азербайджана, а если официальный Баку выступит на стороне России, то это кончится крахом азербайджанской государственности. Поэтому в этом вопросе должен быть подчеркнутый официальный нейтралитет.
— Как считаете, какова роль Китая на Ближнем Востоке и какую игру играет в этом регионе официальный Пекин?
— На данном этапе Китай больше всего интересует ситуация с уйгурами – Восточный Туркестан. Потому что это их прямая головная боль. Потому что уйгуры – это такие ребята с ножами, которые вырезают целые политические участки. Кроме них в Китае живут примерно 50-60 миллионов дунган, при Мао Дзедуне они каждый год поднимали восстание, и эти восстания очень жестко подавлялись, при этом им предлагались очень большие преференции.
Сейчас китайцы сидят на большом котле промышленности, а в условиях мирового экономического кризиса им придется закрывать ряд заводов и так далее, что означает большое количество безработных в Китае. И для Пекина стоит большой вопрос: Как быть дальше? Они отвечают на этот вопрос идеей «Шелкового пути». «Шелковый путь» должен пройти через 12 мусульманских государств и они собираются инвестировать туда 4 триллиона долларов, и кто будет им гарантировать работоспособность этого проекта? Кто будет отвечать за это гигантское пространство, в который будут инвестированы кровь и пот китайских рабочих и крестьян для того, чтобы Китаю выжить?
С одной стороны — угроза мусульман в самом Китае, с другой стороны — они же не могут уничтожить весь мусульманский мир. Потому что мусульманские страны – это то поле, где будут использованы жизненные потребности для Китая. Единственный выход в таких условиях для Китая – это поддержать концепцию халифата. Но для китайцев надо пройти ряд предрассудков. Если сегодня у китайца спросить, что такое ислам, то он ответит – три зла. Это сепаратизм, экстремизм, терроризм. Но если Китай сделает ставку на исламскую политическую субъектность, то у него появляется исторический шанс, если же он этого не сделает, то думаю, что Китай не переживет переформатирование мировой матрицы.
Ниджат Гаджиев
